Николай Коняев - Непобежденная крепость
Подходы к Орешку с правого берега просматривалась из Шлиссельбурга. Вражеская артиллерия постоянно била по переправам. Осажденный гарнизон крепости нуждался в снарядах, в оружии, в продовольствии. Все это подвозилось по Неве. Для того чтобы работать на переправе, нужны были смелые, ловкие, находчивые люди.
И такие люди находились.
Старшина Чепурин, лодочники Касаткин, Корагалев, а в последнее время – и Нехорошков, и Закусов, постоянно были на переправе. Переправляться приходилось ночью.
Хороши белые ночи на Неве! В эту пору над волнами Ладоги-реки низко склоняются прозрачные облака и нежно-дымные зори синим отсветом пламенеют над невскими берегами. Но белые ночи не радовали защитников Орешка. Труднее было переправляться, больше было потерь от огня. Немало лодок шло на дно, гибли люди, погибал ценный груз. И все же движение через Неву не прекращалось. Солдаты, работавшие на переправе, заботились о том, чтобы в крепости всегда было много снарядов. Огневая мощь Орешка росла с каждым днем.
Система вражеского огня в тысяча девятьсот сорок первом году была иной. Огонь был более массированным: вся его сила выбрасывалась на крепость в течение двух-трех часов, и затем орудия надолго замолкали. В 1942 году враги перешли к новой тактике. Через каждые пятнадцать-двадцать минут они делали огневые налеты на крепость, постоянно беспокоили защитников Орешка, стараясь расстроить всю жизнь гарнизона непрерывным огневым воздействием.
Но Орешек продолжал сражаться.
Разведчики пробирались за языком на бровку, в предместья Шлиссельбурга. Старшина Попков не один раз бывал на окраине города. С ним ходили его боевые друзья, такие же бесстрашные и смелые люди. Рвали связь, гранатами забрасывали блиндажи. Однажды под командой Белоглазова разведчики отправились в поиск. Подошли к Шлиссельбургу со стороны озера. Стали резать ножницами проволоку. Над передним краем взвилась ракета. Разведчики залегли на льду, притаились. Пошли в другое место – там их тоже обстреляли. Терпеливо переждали, пошли на третье место – и там захватили языка.
Об орудиях крепости солдаты могут рассказывать часами. Каждое крепостное орудие имеет свое имя. В Орешке были и «Воронка», и «Чайка», но «Дуня» все-таки всегда оставалась любимицей гарнизона. И расчет у «Дуни» подобрался особенный – слаженный, храбрый. Теперь весь он представлен к правительственной награде. Гвардии лейтенант Костин охотнее всего стрелял из «Дуни».
– Славно поработала старушка, – ласково говаривал артиллерист, поглаживая пушку.
Артиллеристам и минометчикам Орешка посчастливилось после Победы проверить в Шлиссельбурге результаты своей работы. Они видели развороченные землянки, разбитые минометы и орудия…» Виссарион Михайлович Саянов – смелый писатель-фронтовик, объездивший все позиции, участвовавший в качестве военного корреспондента, кажется, во всех больших боях на Ленинградском фронте. Но он комиссар, он коммунист, и, допытываясь о секретах стойкости защитников крепости, он уже заранее знает ответ. Ну а о том, что он знает этот ответ, знает комендант крепости майор Строилов… «Долго я беседовал с солдатами, и только поздно ночью повел меня Строилов спать. Устроил он меня на ночлег в каком-то темном и сыром помещении. По стенам здесь стекала вода, и крохотная лампочка, ввинченная в самый потолок, не горела. Фонарь «летучая мышь», поставленный на полу возле кровати, вырывал из темноты лишь один угол комнаты, где неутомимо плел свою сеть черный паук.
– Очень тут мрачно, – сказал я. – Поместил ты меня, наверное, в каземат, где раньше томились революционеры.
– Да, они тут жили, – сказал Строилов, и мне вспомнилось в эту минуту многое из того, что я читал о героических поколениях русских революционеров, томившихся здесь годами и зачастую заканчивавших свою жизнь в этих сумрачных стенах…» Наверное, этот ответ устраивал военного корреспондента и комиссара, только и для него он оказывался приемлемым лишь в «темном и сыром помещении», где крохотная лампочка вырывает «из темноты лишь один угол комнаты, где неутомимо плел свою сеть черный паук».
89 мая 1985 года, в 40-летнюю годовщину Победы русского народа в Великой Отечественной войне, в крепости открыли мемориальный комплекс, посвященный героическим защитникам крепости.
Его авторы – художник-архитектор И.Д. Билибин, скульпторы Г.Д. Ястребенецкий и А.Г. Дема, художник А.В. Богданов – разместили мемориал в руинах собора Рождества Иоанна Предтечи.
Уступами поднимаются к руинам собора три площадки. На боковых поребриках – плиты, обозначающие годы обороны крепости: 1941-й, 1942-й, 1943-й. На площадках – два 76-миллиметровых и два 45-миллиметровых орудия. Это образцы артиллерии, находившейся в крепости во время войны.
На верхней площадке музейного комплекса – огромный бронзовый шар с барельефами. В них запечатлены различные эпизоды из жизни и борьбы героических защитников крепости. Рядом – братская могила, в которой похоронены вместе с петровскими солдатами погибшие в крепости красноармейцы. В центре мемориала – трехфигурная скульптурная композиция «Клятва». В оконных проемах собора помещены скульптурные композиции «Оружие Победы», выполненные из реликвийного оружия Великой Отечественной войны.
Понятно, что в начале восьмидесятых годов потому и были выбраны для памятника церковные руины, что расположены они в центре крепости, но все равно: кто мешал в те годы снести эти развалины?!
Тем не менее руины храма были сохранены. Более того, они оказались так органично включены в саму идею мемориала, что памятник, кажется, и немыслим без них.
Есть в этом памятнике что-то от красного флага, развевавшегося в годы войны на колокольне собора, но главное – в мемориальном комплексе явственно материализовалась идея несокрушимости и Шлиссельбургской крепости, и всей России, стоящих на незыблемом фундаменте православия. Я не уверен, что авторы памятника сознательно вкладывали эту идею в свой памятник в начале восьмидесятых годов прошлого века, когда церкви воспринимались большинством наших сограждан только как памятники архитектуры.
Но это ничего не значит.
Это знали ангелы, направлявшие руки архитекторов и скульпторов. Это твердо знали вставшие перед алтарем разрушенного храма бронзовые бойцы 1-й стрелковой дивизии НКВД и 409-й морской батареи, которые, продолжая героическую летопись крепости Орешек, обороняли в годы войны и крепость, и эту церковь…
Ведь если мы вглядимся внимательнее, мы увидим, что в сентябрьских событиях 1941 года на Неве ясно присутствует, пусть и искаженное, отражение событий, произошедших две тысячи лет назад с пророком Иоанном Предтечей, в честь которого и устроен был храм на острове.
9И сейчас пустые глазницы окон, обломанные, заросшие кустами стены, куски искромсанной взрывами кладки – все напоминает на острове о Великой Отечественной войне…
И когда во время литургии поднимаешь глаза к отверстому в провалах церковного свода небу, ясно понимаешь, что еще не закончилась война.
Поэтому и стоят рядом бронзовые солдаты с оружием, и кажется, что и их голоса звучат сейчас в продутых ладожским ветром развалинах храма…
«Благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих. О Господе похвалится душа моя, да услышат кротцыи и возвеселятся. Возвеличите Господа со мною, и вознесем имя Его вкупе. Взысках Господа и услыша мя, и от всех скорбей моих избави мя. Приступите к Нему и просветитеся, и лица ваша не постыдятся. Сей нищий воззва, и Господь услыша и, и от всех скорбей его спасе и. Ополчится ангел Господень окрест боящихся Его и избавит их. Вкусите и видите, яко благ Господь. Блажен муж, иже уповает Нань. Бойтеся Господа, вси святии Его, яко несть лишения боящымся Его. Богатии обнищаша и взалкаша, взыскающии же Господа не лишатся всякаго блага. Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас. Кто есть человек хотяй живот, любяй дни видети благи? Удержи язык твой от зла, и устне твои, еже не глаголати льсти. Уклонися от зла и сотвори благо. Взыщи мира, и пожени и. Очи Господни на праведныя, и уши Его в молитву их. Лице же Господне, на творящыя злая, еже потребити от земли память их. Воззваша праведнии, и Господь услыша их, и от всех скорбей их избави их. Близ Господь сокрушенных сердцем, и смиренныя духом спасет. Многи скорби праведным, и от всех их избавит я Господь. Хранит Господь вся кости их, ни едина от них сокрушится. Смерть грешников люта, и ненавидящии праведнаго прегрешат. Избавит Господь душы раб Своих, и не прегрешат вси, уповающии на Него».
И стоишь рядом с бронзовыми защитниками острова, слушаешь эти слова под ледяным ладожским сквозняком – и, кажется, видишь, как начинают подниматься стены собора, как воздвигаются обрушенные купола, как вершится чудом русской истории – чудо Господне…
III
