Павел Яковенко - Снайпер
Послышался звук машины со стороны аула. Саша автоматически перевел прицел в сторону шума: к мосту приближался армейский «Урал» — ничего интересного.
Саша перевел глаза на Василия. Тот установил сразу две удочки, и теперь метался между ними как вратарь между штангами. У Василия наблюдался тот неприятный случай, когда рыба клевала постоянно, но из-за своего мелкого размера не могла нацепиться на крючок. Рабинович матерился, но чувствовалось, что он рад; полное отсутствие клева расстроило бы его значительно сильнее.
«Урал» миновал препоны и остановился возле часовых. Из кабины выпрыгнул офицер, и, что уже было довольно любопытно, водитель. В эту минуту Сашины глаза округлились и он прошептал:
— Черт!
Прибывшие взмахнули руками, и часовые на мосту рухнули. Соломатин согнулся в три погибели, и упал на бок. «Урал» двинулся дальше; по ходу движения из него как горох посыпались люди в камуфляже, и с необыкновенной быстротой кидались выполнять какие-то, как видно давно отработанные, задачи. Саша похолодел. Не оборачиваясь, он тихо позвал Рабиновича:
— Бросай удочки, беги сюда!
Василий, у которого в этот момент особенно яростно клевало, не слишком хотел бросать свое занятие, и он промолчал, будто не расслышал.
— Вася! Бросай все, иди сюда!
Когда старослужащий приказывает молодому таким тоном, то лучше выполнять, ибо неподчинение чревато. Василий с сожалением бросил удить, и подошел к Саше.
— Ну чего?
— Вася! Падай в кусты и лежи. Кажется, наш блокпост накрылся.
— Чего?!
— Лежи, говорю. Нохчи пожаловали.
Стрельбы никакой не было. Но через пять минут со стороны Чечни появилась маленькая колонна: «шишига», и три УАЗика. Они остановились около плит перекрытия, высадилась куча народа, оттащили перекрытия в сторону, снова сели и техника помчалась дальше. Сразу после этого Борькина машина через мост отправилась в сторону Чечни. А на мост вышли трое: они оттащили куда-то тела часовых, а сами спокойно заняли их место.
У Рабиновича, который, как и Саша, в полном молчании наблюдал за происходящим, зуб не попадал на зуб. Он откровенно испугался, и даже не старался этого скрыть.
Поэтому Саша, внимательно посмотрев на сослуживца, приказал ему тоном, не терпящим возражений, залечь в кусты и лежать там, чтобы не случилось. Вася с большим облегчением поспешил исполнить этот приказ и скрылся в кустарнике так, что даже Саша не мог его разглядеть.
Сам же Куценко прилег поудобнее и принялся внимательно наблюдать за мостом в прицел. Его особенно радовало, что он не снял с СВД глушитель — это было как нельзя кстати. Шли минуты, а ничего нового не происходило. Часовые переговаривались, но из-за расстояния трудно было разобрать слова. Саше показалось, что говорят они странно: ни по-чеченски, ни по-русски, а как-то еще. «Может, бандеровцы?» — подумал он, но как ни старался разобрать хотя бы одно предложение, ничего у него не вышло.
И все же есть Бог на свете! Удобный случай представился и федеральному снайперу.
Один из часовых спустился под мост, по дороге расстегивая штаны. Вот он присел на корточки, и Саша ощутил прилив адреналина. «Обосрался, сволочь! Сейчас ты у меня навсегда отосрешься, мразь!» — радостно и злобно подумал он. Пока он целился, ощутил появление подзабытого возбуждения во всем теле, и выстрел стал подобен оргазму — чпок!
Удаленная фигура под мостом завалилась; спущенные штаны придавали трупу некоторую комичность, и Саша даже прыснул в ладонь. Но быстро подавил радость и снова прильнул к прицелу.
Минут десять на мосту было спокойно, но потом один из часовых что-то прокричал, прокричал еще, и забеспокоился. Он перегнулся через перила, но, похоже, ничего не увидел. Тогда он снял оружие с предохранителя, передернул затвор, и осторожно начал спуск под мост. Как только он спустился настолько, чтобы другой часовой уже не мог его видеть, Саша выстрелил. И второй бандит дернувшись, застыл своей поганой мордой в землю.
Снайпер не стал ждать, пока забеспокоится третий часовой — тот мог уже и не пойти под выстрел, а наоборот, затаиться. Как его тогда выкурить? И как только затылок третьего врага попал в прицел, Саша нажал на курок. Голова исчезла, а снайпер интуитивно понял, что не промахнулся. «Трое гадов! Мало, конечно, но все, что смог!» — Саша отложил винтовку, перевернулся на спину и, глядя в небо, расслабился.
Потом свистнул в кусты.
— Эй ты, лицо известной национальности! Вылезай!
Кусты зашевелились, и испуганная Васина мордочка выглянула наружу.
— Давай ко мне, воин!
— Зачем?
— Ты что, вообще опух, солдат! А ну быстро сюда!
Вася подполз, и Саша предоставил ему возможность полюбоваться своей работой.
— А теперь, брат, надо идти на блок!
— Зачем?!
— А затем, чтобы посмотреть, что там творится.
— А если ты не всех убил? А если там еще кто?
— Этот кто уже дал бы о себе знать: последнего я прямо на мосту завалил, усекаешь? Его-то увидели бы! А тишина… Значит, он был последним. Идем! Кому сказал?!
И они медленно, прислушиваясь к каждому шороху, поползли к мосту. Внезапно со стороны Хасавюрта возник звук большого боя. Он усиливался.
— Ты знаешь что это, Вася?!
— Нет!
— Это аэродром вертолетный атакован — туда нохчи и поехали. И отступать они тоже будут здесь, поэтому и дорогу себе расчистили.
Они продолжили красться, и вскоре оказались на точке, откуда все палатки были видны как на ладони. Никого не было. Стояла полная тишина, только насекомые звенели в траве. Сослуживцы осмелели, и Саша выпрямился в полный рост. Вслед за ним выпрямился и Василий. Они бегом кинулись в расположение.
Одну за другой обследовав все палатки, последние бойцы Гирзельаульского блокпоста убедились, что ни тел, ни оружия нигде нет. В командирской палатке валялась простреленная рация Р-107. Зато нашлись тела убитых рядовых и Соломатина, над которыми уже роились мухи.
«Как же так бывает?»— подумал Саша, стоя над телом контрактника. — «Буквально недавно я с ним разговаривал, а вот уже мухи ползают по его глазам. Никак не привыкну». Он опустился на колени и закрыл товарищу веки. Оглянулся, и увидел лицо молодого солдата, по которому градом текли слезы, хотя ни одного звука он не издал.
— Это мой земляк! — сказал он, показав на одного из мертвых бойцов. — Он три дома от меня живет, я ж его всю жизнь знал!
— Заткнись, потом рыдать будешь! Помогай давай.
Вдвоем они скинули в воду лежащий на мосту труп сепаратиста, который и на самом деле оказался бандеровцем: рослым, светловолосым парнем с голубыми глазами и усами пшеничного цвета.
— Вот сволочь, против своих братьев славян воевал, гнида хохляцкая! Иди рыбу кормить!
— Санек! А куда все остальные-то подевались, а?
— Видел, Борькина машина в Чечню уехала — там они все, я так думаю. В плену, одним словом.
— Хорошо, что мы на рыбалку пошли!
— Да уж, и не говори…
Скинуть западенца в воду было легко, а вот поставить поперек моста бетонные плиты сложно — у снайпера был свой, маленький план мести. Плиты были очень тяжелые, но если очень постараться, то они все же двигались, и два бойца, изнемогая и обливаясь потом, сумели соорудить что-то вроде баррикады.
— Знаешь, Вася! — сказал снайпер, привалившись спиной к одному из блоков и вытирая пот со лба, — они ведь возвращаться тоже здесь будут, я так думаю. Тут поблизости других мостов нет, а берега везде крутые. Тут они поедут, тут. Вот им и придется остановиться здесь.
— И что?
— Увидишь тогда, что!
— А ты знаешь, я вижу, что сюда аборигены идут.
— Какие, к черту, аборигены?!
— Местные.
Саша резво перевернулся и обомлел: к мосту резво продвигалась толпа жителей аула, которые все знали, все поняли, а сейчас шли забрать с поста то, что не взяли проехавшие бандиты.
— Мать твою! — сказал Саша, — они ведь нам все испортят! Надо что-то делать…
Он не слишком раздумывал; на своем месте в палатке он нашел целый цинк патронов, которые на всякий случай заранее припрятал, как оказалось, не зря. И проблему он решил исправить единственным доступным ему способом.
Саша приложился к прицелу и приступил к отбору целей: «Кого же пристрелить, чтоб остальные разбежались?». В оптику близко, как руку протяни, виделась приближающаяся толпа. Женщины в черном как воронье, старики в папахах, подростки со злобными лицами — все они вызывали у снайпера почти животное неприятие. Стрелять хотелось в любого. «Что ж, буду стрелять на кого Бог пошлет!» — подумал Саша, и выстрелил в чеченского подростка, бежавшего впереди всех. Тот подломился, и сходу кубарем покатился по земле. Не теряя времени снайпер перевел прицел на следующего — выстрел! Второй упал назад, на спину, раскинув от удивления руки. Чтобы соблюсти «социальное равенство» два следующих метких выстрела Саша сделал по женщине и старику. Толпа бросилась врассыпную.
