Семен Шмерлинг - Десант. Повесть о школьном друге

Шмерлинг Семен

Десант. Повесть о школьном друге

Вступление

Мы расстались с Леопольдом Некрасовым на рассвете 17 июня 1941 года.

Накануне нам были торжественно вручены аттестаты об окончании десятилетки. После выпускного бала, поздно вечером, вчерашние ученики высыпали из дверей 7-й школы. Шумной гурьбой прошли по знакомому с детства Казанскому переулку, пересекли Замоскворечье, прошагали по Каменным мостам и поднялись на Красную площадь. Молча постояли у Мавзолея Ленина, покружили по центру, попрощались и разошлись.

А через пять дней началась война. Мало кому из нас довелось встречаться с Некрасовым в эти трудные годы. Только по письмам да редким рассказам однокашников узнавали о его военной судьбе, как и о судьбах многих школьных товарищей.

Вскоре после победы в газете «Красная Звезда» прочли один из Указов Президиума Верховного Совета СССР о присвоении фронтовикам звания Героя Советского Союза. В списке награжденных Золотой Звездой и орденом Ленина значился и гвардии капитан Некрасов Леопольд Борисович. Посмертно.

В послевоенные годы выпускники 7-й школы часто вспоминали о нем, думали о его короткой и яркой жизни, главная часть которой протекала в боях, походах и госпиталях. О ней, к сожалению, нам было мало известно. Встречаясь, бывшие ученики параллельных классов, «ашники» и «бешники», обменивались скупыми сведениями о Леопольде — Ляпе, Ляпке, как ласково мы его называли, собирали присланные им с фронта «треугольники» и «секретки», письма и рассказы его однополчан. Нам очень хотелось, чтобы о нем узнали нынешние ученики как нашей, так и других школ страны. Ведь в его биографии, боевых делах, мыслях и поступках отразились многие характерные черты советских юношей и девушек военного поколения.

В сборе материалов нам помогали родные, знакомые, ветераны — боевые спутники Леопольда Борисовича Некрасова, а также сотрудники военного архива, Центрального музея Вооруженных Сил СССР, последние даже составили краткую летопись его фронтовой жизни, краеведческих музеев Калининграда и Балтийска.

Год за годом накапливались необходимые факты, документы, и вот я, в прошлом одноклассник Леопольда, попытался осуществить наше общее намерение — написать о нем книгу. Повесть о школьном друге.

Расскажу, что мы узнали, прочли и вспомнили о Герое Советского Союза гвардии капитане Леопольде Борисовиче Некрасове.

Глава первая. Замоскворечье

1

— На Стрелку, на Стрелку! — торопит Кирилл Мишарин. — Быстрее, Ляпа!

Подхватив пузатый клеенчатый портфель, Некрасов легко прыгает по выщербленным ступеням школьной лестницы. Хлопает дверь — и он выбегает в сад, одетый свежей июньской листвой. Задержавшись на минуту, оглядывает массивное здание с широченными окнами, бурый брандмауэр соседнего особняка, плотный тесовый забор, на котором начертана любимая фраза учителя ботаники Николая Николаевича Лебедева: «Одно дерево сохраняет жизнь десятку людей». Перед забором замерли дуплистые тополя, а в центре сада поднялась юная поросль топольков, посаженных ранней весной. Те, что поближе к клумбе, — это его, Леопольда, деревца.

Сам посадил и пестовал. Какие молодцы, прижились, окрепли, тянутся к солнцу…

Некрасову радостно и немного грустно. Сдан последний экзамен за десятилетку. И скоро прости-прощай 7-я образцовая, в которой учился с шестого класса. Не будет в жизни учителей — Марии Яковлевны, Серафимы Дмитриевны, Татьяны Родионовны, Николая Николаевича… Не будет неистребимых школьных запахов — мела, чернил, краски и смолистых стружек из столярной мастерской, привычного вида из классного окна: площадки, утоптанной футболистами, красно-золотых луковок колокольни Ивана-воина на Якиманке, спиральной парашютной вышки на берегу Москвы-реки. Расстанется с ребятами, разлетятся кто куда… Не для них станут расти и зеленеть эти молодые тополя.

— На Стрелку, на Стрелку!

Товарищи ждут его у ворот. Все в парадных по случаю экзаменов белых рубашках с отложными воротниками. Лица, крепкие шеи тронуты первым загаром. Спортсмены-гребцы. Команда академической лодки-восьмерки спортивного общества «Наука».

— Поторапливайтесь, опоздаем к старту!

Ребята выходят на Большую Полянку и, не дожидаясь трамвая, спешат к реке, на ходу обмениваясь репликами:

— Ляпа, тебе что досталось на химии?

— Таблица Менделеева. И, знаете, отвечал при Серафиме…

— Здорово. Пригодится для мемуаров: на экзаменах присутствовала классный руководитель, она же дочь великого химика — Серафима Дмитриевна Менделеева…

— Темп, темп!

Да, отошли одни экзамены, наступают новые. Последний день учебы, а в спорте, может быть, самый первый и решительный: состязания юношеских команд на первенство столицы. Видать, вся жизнь — экзамены.

Болотная набережная встречает их запахами влаги, горьковатого дымка и густым ароматом шоколада с кондитерской фабрики «Красный Октябрь».

Вот и Стрелка. Леопольд любил смотреть на нее с высоты Крымского моста, вздымающегося на гигантских серебристых цепях. Взглянешь в сторону Кремля — и перед тобой, за широким плесом, на развилке Москвы-реки и Канавы поднимается одетый гранитом острый мыс, а на нем изящный кирпичный коттедж с башенкой и шпилем. Гребная станция. Издали она похожа на корабль, плывущий в океанские дали.

Молодые гребцы входят в коттедж, облачаются в спортивную форму и, мягко ступая резиновыми тапочками, идут в эллинг. В его прохладном полумраке влажно поблескивают на стеллажах академические суда — клинкеры и скифы — и, словно охраняя их, в солдатских шеренгах стоят стройные высокие весла. Два таких весла, перекрещенные, как мечи, прислонены к задней стене эллинга. Это — реликвия. Весла принадлежали знаменитому гребцу Митрофану Сергеевичу Свешникову, который в начале века одержал блистательную победу на Темзе. Свешников еще не оставил спорта. Леопольд не раз видел, как этот плотный, мускулистый пожилой человек тренировался на одиночке. Завидная судьба! А как-то сложится она у него, Леопольда Некрасова, у всей юношеской восьмерки?

— Взяли, — командует тренер, широкогрудый, крутоплечий Леша Смирнов, один из самых славных мастеров академической гребли, — и молодые спортсмены с замирающими сердцами, осторожно поднимают нежный, тонкостенный скиф и бережно несут к причалу.

— На воду.

Гребцы занимают места, поудобнее устраиваются на движущихся банках, вдевают ноги в башмачки. О, чуткая и норовистая лодка, которую недаром сравнивают с самолетом! Нелегко освоить ее. Месяцы тренировок на тяжелом медлительном плоту, тренажере зимнего бассейна, учебном судне и клинкере, прежде чем получить право работать на скифе. И вот сегодня — состязания…

— Весла на воду… Вперед!

Размеренно движутся руки, сгибаются и разгибаются ноги, катятся банки по полозьям, все глубже дышит грудь. Лодка плавно набирает ход.

Освоившись, Леопольд входит в общий ритм. Он — седьмой номер, баковый. Перед ним сидит самый главный в восьмерке — загребной Володя Браило. Сложен, как молодой бог. Будто создан для академической гребли. Его весло вонзается в воду, как нож в масло. Товарищи по команде ему завидуют. И Леопольд тоже. Пожалуй, он не так силен и ловок, как Володя, случается, испытывает неудачи и, как другие, получает улыбчивые замечания от Леши.

— Рыжий-огненный, не тяни весло, — это Кириллу Мишарину.

— Толстяк, проводочку, проводку, — это Володе Гогитидзе.

— Гоша, резче. Руби капусту! — это Игорю Демьянову.

Достается и Леопольду:

— Ляпа, не зевай.

Наблюдательный, переимчивый, Некрасов быстро подстраивается, гребет в такт со всеми. Лодка ныряет под Крымский мост, одевается тенью, и сразу же ослепительно-ярко открывается Центральный парк культуры — гранитные трибуны, наполненные зрителями. Среди них, конечно, ребята и девчата из 7-й школы. Жаль, не разглядишь.

— Удар, подъезд, удар!

Пятеро из этой восьмерки не вернутся с войны, и только один — Игорь Демьянов — всю жизнь посвятит академической гребле, станет семикратным чемпионом страны, заслуженным мастером спорта, заслуженным тренером СССР.

Остались позади белокаменная беседка-ротонда, Зеленый театр. Вот и Нескучный сад с пышными куполами деревьев. Плакучие ивы склоняются над водой…

— Табань!

Скиф общества «Науки» выходит на старт. Выравниваются пять лодок. Некрасов, как и все гребцы, — на. «подъезде». Ноги согнуты в коленях, плечи до предела поданы вперед, лопасти весел зависли над зеленоватой гладью. Нервы — в нитку… Ну?

Глухой выстрел из пистолета, вскрик рулевого: «Вперед!» — и пошли. Восемь парней, точно связанных одной нитью, подкатываются и откатываются на банках, восемь лопаток впиваются в упругую воду, оставляя за собой белесые водовороты. Где-то в середине двухкилометровой дистанции одолевает усталость, сбивается дыхание, ноют поясница, плечи, слабеют запястья.