Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис

– Ты с ума сошла? Что ты… – Но она тут же осеклась, проследив за взглядом Ранны.

Хизер и Дарси Гилмэн

Любимые дочери Фреда и Кристины Гилмэн

Сестры, разделившие жизнь и смерть

Ранна стояла неподвижно, и дождь тонкими струйками сбегал с ее носа и подбородка.

– Их похоронили вместе, – произнесла она наконец, едва слышно сквозь шум дождя. – В одном гробу. Ты знала об этом?

У Лиззи по спине пополз холодок.

– Что мы здесь делаем, Ранна?

– Он был белым, выложенным гипсофилой и розовыми розами. В тот день так же шел дождь.

Лиззи оцепенело уставилась на нее. «Лепестки роз и сырая земля».

– Ты была здесь. В день их похорон, когда ты вдруг куда-то исчезла… Вот где ты была! Ты вернулась тогда домой вся мокрая и опустошенная, никому не говоря ни слова.

Внезапно Ранна задрожала всем телом, не отрывая немигающего взгляда от надгробия.

– Я должна была сюда прийти. Я наблюдала с расстояния, так, чтобы никто меня не заметил. Но я должна была прийти.

– Зачем?

– Потому что это была моя вина.

Лиззи похолодела.

– В чем именно твоя вина?

– Во всем этом. И что с ними… И с водой… – Тут Ранна закрыла лицо руками, и плечи ее судорожно затряслись. – Мне просто… Я должна была увидеть своими глазами, что все закончилось.

– Что закончилось? О чем ты говоришь? – Лиззи ухватилась обеими руками за рукава материнской куртки и оторвала ее руки от лица. – Посмотри на меня! Что ты должна была увидеть законченным?

Ранна вперилась в нее серыми, невидящими, отсутствующими глазами.

Та видела сейчас нечто совсем другое, поняла Лиззи. Нечто ужасающее. И Лиззи даже не представляла, как вернуть ее в реальность. Однако стоять под проливным дождем было ни к чему. Поэтому Лиззи ухватилась как следует за мокрую одежду матери и молча, но решительно повлекла ее к воротам, а потом к машине.

Когда Лиззи открыла дверцу и затолкала Ранну внутрь, мать оставалась такой же безмолвной. Она бухнулась на пассажирское сиденье, точно мешок с крупой. И когда Лиззи села за руль, та по-прежнему невидяще смотрела перед собой. Кожа на лице стала бледно-серой, зубы крепко стиснуты, чтобы не стучали.

Лиззи дотянулась до теплого свитера, лежавшего на всякий случай у нее на заднем сиденье, и обернула Ранне плечи.

– Все хорошо, – сказала она, поспешно растирая Ранне руки. – Ты в порядке.

Ранна медленно заморгала, словно с трудом пробуждаясь от глубокого сна.

– Мы в машине, – произнесла она.

– Да. И мне надо, чтобы ты взяла себя в руки. Ты способна собраться?

Ранна отвела с лица прядь мокрых волос и неуверенно кивнула.

Лиззи свободно вздохнула – наверно, первый раз с того момента, как они приехали на кладбище. Запах роз в закрытой машине оказался настолько сильным, что едва не вызвал у Лиззи тошноту. Вот что она, видно, уловила, когда Ранна только приехала. Запах кладбища и похоронных цветов. Запах смерти.

– Все хорошо, Ранна. Но мне нужно, чтобы ты мне кое-что объяснила. Что ты имела в виду, когда сказала, что должна была увидеть, как все закончилось?

Взгляд у Ранны был остекленевшим, реакция замедленной. Такой она иной раз возвращалась домой после тяжелых попоек, отупевшая после всей той дури, что ей удалось надыбать где-то у друзей. Однако сейчас не было ни невнятной речи, ни запаха алкоголя, сочащегося из всех пор. Был один лишь страх.

– О чем ты мне еще не рассказала, Ранна?

Та судорожно вздохнула и откинулась на спинку сиденья. Спустя мгновение она резко мотнула головой и посмотрела на Лиззи:

– Хочешь знать, почему я уехала? Почему на самом деле я уехала?

Лиззи тревожно сглотнула. Внезапно она поняла, что совсем не уверена, хочет ли она это знать.

– Я прорицательница, Лиззи, – сказала она, закрыв глаза. – Я способна видеть ужасные вещи. То, чего не видят другие.

Лиззи молчала, ожидая продолжения, боясь ее торопить. Несколько долгих мгновений дождь отсчитывал время, барабаня по крыше автомобиля. Окна начали запотевать.

– Я способна видеть, как люди умрут, – вымолвила наконец Ранна.

У Лиззи волоски на руках встали дыбом.

– Как люди… умрут?

– Когда я была еще девчонкой – наверно, лет в четырнадцать, – мы с Альтеей были однажды в центре города, на большой зеленой лужайке. В тот день была Пасха, и там устроили охоту за пасхальными яйцами. Повсюду были дети, все в новеньких платьях и костюмчиках. Всем было очень весело. И там была одна маленькая девочка – малышка в прогулочной колясочке. У нее были огромные голубые глаза и золотисто-белокурые кудряшки. Я до сих пор помню ее лицо. – Ранна опустила взгляд к коленям, и голос ее понизился почти до шепота. – Я до сих пор вижу все их лица.

– Чьи лица?

– Умерших.

Лиззи почувствовала, как под ее вымокшей одеждой все тело покрылось мурашками. Она схватилась за руль и крепко стиснула пальцы.

– Ты говорила о маленькой девочке.

Ранна кивнула, тяжело сглотнув.

– Она держала в руках маленького плюшевого ягненка – в обнимку, как обычно малыши держат мягкие игрушки. Увидев, что я на нее смотрю, девочка протянула его, чтобы мне показать. Ягненок вывалился из коляски и упал на тротуар. Я наклонилась, подняла игрушку и отдала девочке – и в этот миг наши пальцы соприкоснулись. И тогда я это увидела – когда мы коснулись друг друга.

– Что? – нетерпеливо спросила Лиззи. – Что ты увидела?

– Эту девочку. Внезапно голова у меня наполнилась невероятным шумом – сиренами, жуткими гудками пожарных машин. И я увидела ее. Она неподвижно сидела в машине, пристегнутая к детскому сиденью, вся в крови и в осколках стекла. И тот ягненок… Он валялся на полу салона. Все это возникло в моей голове на какую-то долю секунды – точно кадр из какого-то чудовищного домашнего видео. Но это была она, Лиззи! Это было на самом деле!

– Это не было на самом деле, Ранна. Это было лишь в твоем воображении.

– Нет. – Ранна прижала ладонь к глазам и отрицательно покачала головой. – Через несколько дней об этом передали в новостях: на скоростной магистрали Сполдинг пьяный водитель врезался в машину, где ехали мать и маленькая девочка. И показали фотографию малышки. И ее матери. Это были они, Лиззи! Это была она – та девочка из парка! Какой-то тип на «шевроле