Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис
Здесь много книг – памятки и наставления от тех, кто был до тебя. Теперь эти записки в твоем распоряжении. Ты теперь хранительница наших секретов. И я лелею надежду, что однажды твоя книга тоже окажется среди них – рядом с моею на полке, – чтобы столь удивительные дарования, как наши, не были утеряны для мира. Однако не мне предстоит сделать этот выбор. Выбор остается за тобой. У каждого из нас своя история, которую мы, осознанно или нет, но так или иначе рассказываем, проживая свои часы и дни. Но, как я уже говорила тебе еще много лет назад: свою историю должна писать только ты, и никто другой.
Какой бы путь ты ни выбрала, знай, что ты всегда в моем сердце. Я с тобой не прощаюсь. Ибо нет расставаний навеки, милая Лиззи, – есть лишь обороты Круга Жизни. Пока же…
А.»
Заливаясь слезами, Лиззи сложила письмо и сунула обратно между чистыми страницами книги. Эти слова не должны были быть преданы бумаге, их следовало высказать лично, глаза в глаза. Не то чтобы бабушкино послание ее сильно удивило. Лиззи всегда знала, чего от нее ожидают – того же, чего ожидалось от каждой представительницы Лунных Дев. Предполагалось, что она произведет на свет дочь и воспитает ее в традициях рода, обеспечив таким образом продолжение их линии – поскольку так делалось на протяжении поколений.
В роду Лун не было мужчин. Ни братьев, ни сыновей. Равно как не было и мужей. Это вовсе не планировалось заранее – а если и планировалось, никто об этом вслух не говорил. Просто женщины рода Лун никогда не выходили замуж, предпочитая жить обособленно – растя своих дочерей и все свои силы сосредоточивая на семейной травяной ферме.
Однако к тому моменту, как маленькая Лиззи пошла в школу, от былой процветающей фермы почти ничего не осталось – равно как, по сути, и от семьи, – и Лиззи сильно сомневалась, что за восемь лет ее отсутствия там что-то могло улучшиться. К тому же у нее теперь была своя жизнь – которую она с таким трудом себе создала. Так что пусть лучше кто-то другой возрождает эту ферму. Тот, кому этого по-настоящему хочется.
Однако в ней тут же эхом прозвучали слова Альтеи: «Здесь много книг – памятки и наставления тех, кто был до тебя. Теперь эти записки в твоем распоряжении».
Опять все сводится к этим книгам! Вот зачем Альтея договорилась, чтобы Лиззи отправили ее книгу для записей. Дело тут не только в ее истории – а в том, что оставили после себя все женщины их рода, и в том предназначении хранительницы секретов рода Лун, что пало теперь на Лиззи. Сплошное предназначение, и так навеки.
Да, она может нанять риелтора, чтобы выставить ферму на продажу. Она даже может кого-нибудь найти, чтобы убрать из дома мебель и разные бабушкины вещи – но только не эти книги! Лиззи пока даже не представляла, что будет с ними делать – этого они как-то никогда не обсуждали, – но о том, чтобы просто избавиться от них, не могло идти и речи. Каждая из женщин рода Лун владела некой особой формой магии – «тихой магией», как называла ее Альтея. У Лунных Дев не было никакой белиберды с котлами и свечками, никаких призываний духов, порч и проклятий. Никаких шабашей и полуночных ритуальных костров. Они занимались исключительно целительством, и каждая из рода Лун оставляла о своей жизни и деяниях заметки для потомков – как доказательство того, что они жили в этом мире и творили добро.
Так что ей, как ни крути, понадобится поехать в Сейлем-Крик, сложить эти книги в коробку и увезти – пусть даже она и не придумает ничего лучшего, как просто задвинуть их подальше в чулан. В какой-то момент ей, разумеется, придется подумать о том, что с ними будет, когда не станет ее самой, – когда их просто уже некому будет передать, – но пока вопрос об этом не стоял.
Альтея видела в ней последнюю и лучшую из рода Лун. Но Лиззи таковой себя, увы, не считала. Ее дар – если его вообще можно назвать даром! – был совсем не таким, как у Альтеи. Лиззи не была целительницей, она не умела заговаривать или делать обереги. Она создавала ароматы духов. А с тех пор, как в фирме ее продвинули до креативного директора, то даже лишена была и этого. То есть, сказать по правде: если не считать возможностей ее репродуктивной системы, Лиззи мало что могла предложить роду Лун. Будущим поколениям она не могла передать ничего – ни целительских рецептов, ни глубоких мудростей, ни каких-либо священнодейственных ритуалов.
Однако за книгами она все-таки вернется – хотя бы ради Альтеи. И, может быть, Люк прав. Может быть, ей и правда необходимо побыть какое-то время наедине со своими воспоминаниями. Последний раз взглянуть в глаза той, другой Лиззи Лун, прежде чем расстаться с нею навсегда.
Глава 3
17 июля
Табличка с указателем «Фермы Лунных Дев» настолько выцвела с годами и затерлась, что Лиззи едва различила на ней буквы, сворачивая на знакомую подъездную дорогу. Долгих шесть часов она ехала сюда под непрерывно моросящим дождем, а последний час петляла по вспучившимся после зимы проселкам Нью-Гемпшира, – но наконец все же добралась до места.
Люку она позвонила еще до шести утра – когда знала наверняка, что он в спортзале и вряд ли снимет трубку. В оставленном на голосовой почте сообщении она сказала лишь, что передумала и решила съездить-таки на родину и что позвонит ему, когда определится, сколько это времени займет. После чего выключила телефон, напрочь лишив его возможности перезвонить.
В конце подъездной дороги Лиззи заглушила двигатель и, выходя из машины, еще раз напомнила себе, что приехала сделать то, что должна сделать – исполнить свой последний долг, прежде чем навсегда закроет эту главу своей жизни. Но даже сейчас, уже чувствуя, как внутри нее стягивается тугой узел размером чуть ли не с кулак, она физически ощущала притяжение этого места, глубинную связь с родовой землей, будто вшитую в ее душу.
В их ферме всегда ощущалось что-то сверхъестественное. Казалось, будто она каким-то образом отгораживалась от общего
