Потерянные - Нури Альбина Равилевна
Алиса не узнавала в затравленном, издерганном, измученном человеке своего обычно уверенного в себе, успешного мужа. Сама она не принадлежала к числу женщин, способных останавливать коней, входить в горящие строения и выносить на своих плечах все проблемы, в том числе и мужнино пьянство. Наоборот, это Алисе требовалась опора в жизни — и он ей эту опору дал. С Денисом она привыкла к безбедной и красивой жизни. Он все знал, решал, улаживал, позволяя ей делать то, что нравится. Некстати обнаружившаяся слабость мужа поставила Алису в тупик. Помочь ему она не могла, терпеть не желала, и поэтому злилась.
Смерть институтского друга отрезвила Дениса. Привела в чувство. Он взял себя в руки, бросил пить. Слетал на недельку в Испанию — очень уж любил там бывать. Алису с собой не взял, хотя она и просилась. Он вообще сильно разочаровался в своем браке.
Ведь брак — это что? Это союз. В идеале — союз любящих, уважающих друг друга людей. В этом слиянии человек должен черпать силы, обретать помощь в трудные минуты. Алиса же, как выяснилось, заключала однобокий брак: она готовилась быть вместе только в радости, здравии и богатстве. С ее стороны ни разу не прозвучало простого и естественного вопроса: милый, что случилось? Что с тобой происходит? И этой черствости, нежелания не то, что помочь, но хотя бы понять, Денис жене простить не мог.
Вернулся он из Испании почти прежним: собранным, сильным, уверенным. И, главное, полным решимости выяснить, что происходит. Но почему-то все внезапно прекратилось. Больше жизнь не преподносила никаких сюрпризов. Постепенно Денис привык к незнакомцам в типографии, вошел в курс всех проектов и проблем, разобрался с договорами и партнерами. Прошли новогодние праздники, потянулись январские будни — все было нормально.
О том, что же с ним происходило раньше, Денис пытался не вспоминать. И даже вопросов себе не задавал. С женой старался общаться, как раньше. Ради дочери. Прошло около месяца тишины и покоя. А вчера Денис вернулся с работы домой и не узнал свою квартиру. В прямом смысле слова.
Все было другое, даже входная дверь. Стены, полы, потолки, мебель, люстры, сантехника — ни единой знакомой детали! К тому же многое из того, что он, по словам жены, выбрал сам, вообще не соответствовало его вкусам. Денис даже не находил это красивым или удобным.
Он никогда не поставил бы в свой кабинет этот громоздкий старинный письменный стол, потому что твердо считал: место антиквариата — в музее. Фиолетовый цвет плитки в ванной нагонял на него тоску. Денис терпеть не мог горизонтальные жалюзи — неуместный, по его мнению, офисный штрих в общей картине домашнего уюта. И никогда не повесил бы их в спальне.
Куда-то делись его любимые книги и портрет мамы с папой, написанный давным-давно двоюродной сестрой-художницей. Пропал привезенный из Франции светильник с зеленоватым абажуром. Зато откуда-то взялись крошечные чашечки вместо объемных солидных кружек, столовый сервиз в японском стиле и наливные полы.
Против полов он, собственно, ничего не имел, но ведь чтобы их сделать, потребовалась бы уйма времени. Для того чтобы превратить привычную квартиру в эту игрушечную табакерку, понадобились бы недели и даже месяцы! А он только утром видел свой дом совсем другим.
На этот раз он не стал демонстрировать Алисе своего, мягко говоря, удивления переменами. Плавали, знаем! Денис даже сделал мужественную попытку поужинать, но есть не хотелось категорически. Испугавшись, что его вырвет, Дэн оставил надувшуюся Алису убирать со стола почти нетронутые тарелки и сказал, что хочет принять душ. Повернул краны, разделся, щедро плеснул пену для ванны из красивой бутылочки, лег в ароматную горячую воду. Вглядываясь невидящими глазами в свирепое буйство сиреневых оттенков, Денис решил, что ему пора показаться врачам. Дальше так продолжаться не может: скорее всего, что-то с мозгом.
— Так что, подруга, я сегодня тоже собирался пройти обследование,— подвел итог Денис.
— Вот было бы дивно, если бы попал все к тому же Борису Аркадьевичу,— хихикнула Кира. — Сразу два шизика с одинаковыми симптомами. Он бы, наверное, еще одну диссертацию на нас защитил! Обрадовался, что открыл новую болезнь.
— Или решил, что сам с глузду съехал! — ухмыльнулся Денис.
Они посмотрели друг на друга и одновременно расхохотались. Смеялись до слез и икоты, никак не могли остановиться. «А ведь это истерика», — подумала Кира, и от этой мысли почему-то стало еще смешнее.
— Слушай, это все, конечно, тихий ужас, но я теперь хотя бы знаю, что не со мной одной такое творится,— призналась Кира, когда они немного успокоились. — А то у меня состояние было — хоть в петлю лезь, честное слово.
Сказала — и ее как молнией ударило. Она резко обернулась к Денису и поняла, что он думает о том же самом.
— Ленька! – хором воскликнули они.
— Если и с ним тоже все это творилось, значит, между нами всеми есть какая-то связь. Я имею в виду, кроме учебы. Учились мы давно, а началось все в сентябре, так ведь? — Кира лихорадочно размышляла, боясь потерять какую-то призрачную нить.
— Так,— подтвердил Денис.
— Получается, это случилось после нашей августовской поездки. До нее мы не встречались лет сто! Значит, та же самая ересь творится и с девчонками! Надо срочно найти их и спросить! — воскликнула Кира.
— Погоди, не пори горячку. Давай для начала узнаем у Елены, когда она заметила, что с Ленькой происходит что-то неладное. Вдруг дело совсем не в этом.— Денис включил зажигание, и машина медленно выползла обратно на дорогу.
— И все-таки я чувствую, что это все связано!
Несмотря на запутанность и необъяснимость ситуации, Кира была почти счастлива. Конечно, они ни на шаг не приблизились к разгадке своей тайны, однако то, что она не одинока и нормальна, радовало несказанно.
До дома Леньки домчались быстро. Кире не терпелось поговорить с Еленой Тимофеевной, и она выскочила из машины чуть ли не на ходу.
— Сумасшедшая! — притворно сердито крикнул Денис, выбираясь из джипа. Он тоже заметно воспрянул духом.
— От сумасшедшего слышу!— Кира уже влетела в подъезд.
В два счета оказалась перед Ленькиной дверью, нетерпеливо нажала на кнопку звонка. Однако ей никто не открыл.
— Надо бросать курить и жрать на ночь.— Денис тоже подошел к двери и встал за спиной Киры, стараясь отдышаться от подъема по лестнице. Еще раз нажал на коричневую кнопочку.
— Может, она спать легла? А мы трезвоним,— с запоздалым раскаянием сказала Кира.
— Ну, что ж теперь, все равно уже разбудили.
К двери никто не подходил. Кира прислушалась — в квартире было тихо.
— Неужели и вправду так крепко спит?— недоуменно проговорила она.
— Может, вышла куда-то? В магазин? — предположил Денис.
— Да нет, что ей там делать? — возразила Кира. — Полон дом еды — поминки были. Давай-ка к соседке позвоним. Вдруг туда зашла?
Они позвонили в соседнюю, обитую по давнишней моде реечками дверь. Оттуда почти сразу выглянула немолодая женщина, в которой Кира узнала Раю, бабушку первоклассника Ринатика. Она тоже была сегодня на поминках.
— Добрый день,— еще раз поздоровалась Кира.
— Да вроде как виделись уже!— Рая поправила цветастую косынку.
— Мы вернулись поговорить с Еленой Тимофеевной, а она дверь не открывает. Она не у вас, случайно?
— Нет,— протянула Рая.
В прихожую шустро выскочил темноволосый мальчик и с любопытством уставился на гостей.
— Здрасьте! — тонким голоском пропищал он.
— Иди, Ринатик, иди. Холодно, дверь нараспашку,— шуганула его бабка. — Мы последние уходили, с сестрой ейной. Убрать все помогли, посуду помыть, и пошли. Она, Лена-то, говорит, я теперь отдыхать буду. Устала мол, сильно. А я говорю, ясное дело, иди, ложись — чё те делать-то? И ушла.
Денис постучал в дверь кулаком. Еще раз длинно позвонил.
— Если и спит, уже проснулась бы,— заключил он. — Надо ломать дверь.
— Ой, батюшки! Ломать! — ахнула соседка. — А чинить потом как же?
