Хилари Рафаэль - Я люблю Будду
”всю свою жизнь я прожила в этой дыре, на севере штата ныо-йорк. такой маленький городишко, действительно полная задница, сплошная белая шваль, беспросветное бескультурье, глухая провинция, а потом папа уехал в Индонезию, и мне хотелось поехать к нему, но мать не пускала, мы с ней постоянно ругались по этому поводу”.
она достает сигарету из портсигара, обтянутого красной змеиной кожей, который лежит на столе перед ней. осторожно берет ее в рот. как человек, первый раз в жизни пробующий васаби, и прикуривает от зажигалки, тоже обтянутой красной змеиной кожей, “это подарок”, — объясняет она вопиющее несоответствие этих роскошных аксессуаров с ее небрежной одеждой и спортивными тапочками.
“я все-таки полетела к отцу, и у меня была пересадка в бангко-ке. а когда я пыталась войти в самолет, меня не пустили, сказали, что нужна виза, а я даже не знала, что это такое: виза, нет, правда, я не шучу, в то время я даже не слышала, что бывают какие-то визы, мне было восемнадцать”.
пепел свисает с кончика ее сигареты, словно крошечное серое испражнение, потом срывается и падает прямо на стол, она сгребает его на ладонь и стряхивает на пол. трет пальцем по столу, чтобы не осталось ни пятнышка, вытирает руку о джинсы, “это было три года назад, я не знала, как мне быть, и зависла в бангкоке месяца на три, решая, что делать, потом узнала про хостесс-бары, и рванула сюда”.
ей говорят, что гражданам США не нужна виза, чтобы въехать в Индонезию, она смотрит на человека, который ей это сказал, совершенно спокойно, невозмутимо моргает глазами и курит.
Глава 26
хавьер ватанабэ
fuertisimo, да? любишь кофе покрепче? ага, я тоже, люблю очень крепкий, ладно, солнышко, пора делать деньги, все эти люди, которые едут в токио… думаешь, они едут сюда развлекаться? как бы не так. а зачем они едут, как думаешь? правильно, делать деньги, все. хотят заработать.
сахара? нет? ну, ладно, ты вообще не пьешь молоко? да что с тобой, правда? молоко очень вкусное, и полезное, почему ты не пьешь молоко? впрочем, ладно, не важно.
знаешь, солнышко, я здесь с 1983 года, токио — это такое дерьмо, я здесь не живу, думаешь, я здесь живу? нет. я здесь работаю, только работаю, да? вот на Гавайях я жил. замечательный климат, всегда можно расслабиться, а еще у меня есть дома в сан-паулу, сан-хуане и лиме. в лиме — целый многоквартирный дом. ты не знала? нет, правда, хонтони, la verdad. мои папа с мамой могли бы жить там, если бы захотели, но они не хотят, говорят, в лиме слишком опасно, родители живут в канаде. я посылаю им деньги.
у меня тут девочки со всего света. Швеция, Ванкувер, израиль, иногда — штаты, ты — единственная из нью-йорка. красивые девочки со всего света прилетают сюда всего лишь на несколько месяцев, думаешь, им интересна япония? да им плевать на Японию, солнышко, они приезжают сюда зарабатывать деньги, а потом уезжают домой, я вот тоже, еще годик пробуду здесь, а потом можно вообще не работать, хочу жить в европе. в париже, может быть, или в вене, подальше от этой дыры, мне можно вообще не работать, а жить на ренту из перу, из лимы. там у меня замечательный дом. паркетный пол, все такое.
знаешь, у каждого есть мечта, и каждый день она — разная, я мечтаю снять фильм, про парня из южной америки, который решил повидать мир. но только не токио. что угодно, но только не токио — тут все дело в политике, “уо, уо, уо chico, кокаин — для детишек”, так он говорит, кстати, ты как насчет кокаина? любишь? вижу, что любишь, стоит лишь на тебя посмотреть, ведь любишь, да? знаю, солнышко, я все вижу, твои глаза, твои волосы… нюхнуть никогда не откажешься, да? нет, у меня с собой нет. да и откуда бы у меня кокаин? ты с ума сошла? солнышко, я вообще не потребляю наркотики.
ну что. порадуешь меня сегодня ночью? давай в два часа, нет, завтра уже ничего не получится, завтра я занят, приехал мой друг и; Колумбии, пабло. так что давай ровно в два.
Глава 27
кортни
все так или иначе занимаются хостессингом. без исключения, приходишь в клуб, с тобой заговаривает какой-нибудь японский парень, или девушка, если на то пошло, и ты уже хостессингуешь. как вас зовут? вы откуда? сколько вам лет? хостессинг, как он есть, всякий, кто делает деньги, кто хоть как-то общается с другими людьми, уже занимается хостессингом. продюсеры, фотомодели, актеры, банкиры, служащие компаний, официанты — каждый, кто на кого-то работает, кому положено угождать другим, хостессинг — это неизбежно, мы живем в обществе, и не можем так просто отгородиться от общества.
хостессинг — повсюду, в барах, в клубах, в очереди за лапшой, в буддистских храмах, в обувных магазинах, в святилищах синто, в приемной у врача, ты здесь, они здесь, у них есть время, у тебя, предположительно, тоже, зазор пустоты между вами вполне можно заполнить бессодержательными и ни к чему не обязывающими любезностями, им любопытно, им хочется больше узнать о тебе, красивые женщины — они по определению интересны, вы говорите по-японски? что вы тут делаете? вам нравится/интересно в Японии? вы едите натто? как вы находите японских мужчин?
ты высокая, твои губы высоко-высоко над ними, все, что ты говоришь, падает вниз под воздействием силы тяжести, прямо на их запрокинутые лица, ты считаешь, что суси — это ужасно вкусно, ты считаешь, что в токио интересно, ты считаешь, что это непросто — есть палочками, неужели? да, очень непросто, ты считаешь, что… в общем, ты что-то считаешь, и ты улыбаешься, пока твои влажные губы произносят слова.
хостессинг — это цена, которую ты платишь за историю, цена, которую ты платишь за СМИ, колониальный режим, Голливуд, за канадских и английских супермоделей, ты белокожая, длинноногая, вся — как снежная королева, у тебя узкие ноздри, но ты все же можешь дышать.
отношения определяются только телом, все решается за десять секунд до того, как ты садишься с клиентом за стол, как ты к нему подойдешь? виляя бедрами, как нахальная молоденькая распутница? или неспешно, с достоинством, потому что это располагает, это очень сексуально — упакованная, расфасованная, готовая к употреблению личность: уверенная в себе, привыкшая к тому, что все на нее смотрят, знающая себе цену, она никогда не заговорит первой, можно подойти робко, глядя под ноги, но ведь ты явно не из стеснительных девушек, иначе бы ты этим не занималась, то есть сразу понятно, что твоя робость — притворная, ты — не японка, и подобное поведение тебе не свойственно, но ты приняла эти правила и играешь в игру, ты знаешь, что некоторым это нравится, и ты считаешь себя умнее этих “некоторых”, если не хочешь работать, или тебя раздражает клиент, можно принять более расслабленную позу, так ты будешь казаться чуть ниже ростом, уже не такой грудастой и стройной, животик чуть-чуть выпирает вперед, попка смотрится не такой круглой, ты не заработаешь много денег, но, может тебе разрешат уйти пораньше, или же, на крайняк, ты хотя бы испортишь клиенту вечер.
если ты не нравишься хавьеру, тебя сажают там просто “для мебели”, сидишь в “Би-2”, ждешь, в этом зале ожидания не предусмотрены никакие журналы, просто сидишь и ждешь, ждешь и ждешь, до посинения, кладешь ногу на ногу, трешь губой о губу, чтобы разровнять помаду, которая и так наложена безупречно, смотришься в зеркало, принимая различные позы, смотришься в зеркало просто так, и сама себя не узнаешь, опять принимаешь картинную позу, спрашиваешь у бармена, как у него дела, дела нормально; его девушка приезжает на следующей неделе, он возвращается к себе в австралию. он собирается в пеший поход по швейцарским альпам.
у тебя за спиной — какое-то движение, оборачиваешься, это хавьер. легонько стучит по руке девушки рядом с тобой, и еще одной девушки, рядом с ней. они идут к столику, за которым сидят одни японцы, ты уже ничего не понимаешь, эти девчонки не знают ни слова по-японски, время у тебя на часах как будто застыло, хочется чего-нибудь выпить, но ты не хочешь брать выпивку за свой счет, хочется есть, потому что у тебя очень быстрый метаболизм, а в последний раз ты ела три часа назад.
ты рассматриваешь столики, все веселятся, каждый — на свой лад. нетерпеливые девочки подходят к бару, берут себе выпить, им нужны деньги, их бедра — на уровне твоих глаз, упираешься взглядом в их атласные задницы, замечаешь, как их трусы выпирают из-под обтягивающей материи, а твои собственные трусики-стринги уже наэлектризовались от долгого сидения.
тебе хочется зарабатывать больше, ты думаешь о своих неоплаченных счетах, думаешь, а не махнуть ли в поход по Малайзии, тебе интересно, что малазийцы думают о других малазийцах, тебе даже слегка неудобно, что вот тебе платят за то, что ты сидишь тут одна и ничего не делаешь, хотя могла бы сидеть и ничего не делать в компании с клиентом, в голову лезут всякие мрачные мысли, может быть, ты не такая уж и привлекательная, ты пытаешься вспомнить, чем ты не угодила хавьеру. интересно, здесь кто-нибудь продает экстази, проводишь рукой по волосам, они какие-то жесткие, может быть, все дело в этом.
