Чарльз Буковски - Вспышка молнии за горой (The Flash of Lightning Behind the Mountain)

Ночью, ночью, в которой я бы мог размышлять

Об ушедших годах и утраченных женщинах, -

Этой долгой, темной и одинокой

Ночью.

Please

Барометр

Критики будут рядом

Всегда.

Чем твой успех больше,

Тем сильнее

И злее

Критиковать тебя станут -

Особенно те,

Кто отчаянно жаждет

Успеха,

Подобного твоему.

Но надо всегда помнить -

Какой бы критика ни была,

Надо стараться оттачивать,

Сколь возможно,

Свое мастерство.

Мне кажется – критиков бесит

Сильнее всего,

Если успех пришел

К человеку

Из ниоткуда -

А не из тесного круга

Ждущих

Критического признания.

В центре картины -

Критики и авторы-неудачники.

Чем больший успех приносит тебе

Природная сила

Таланта,

Тем изощренней

Становятся их усилья -

Интриги их,

Подлости их,

Злобные их

Сожаленья -

Дескать,

Ты изначально

Был не так чтоб особо хорош,

А уж теперь,

Без сомненья,

Стал еще хуже.

Критики будут

Всегда рядом,

А если они вдруг замолкнут -

Можешь быть твердо уверен:

Твой краткий жизненный путь на этой земле

Окончен.

The Barometer

Враг короны, 1935 год

Я смотрел на него и думал:

Вот нелепые уши и идиотский рот,

И неправильные глаза,

И ужасные туфли,

И звук голоса слух оскорбляет.

Кажется, даже рубаха свисает с его плеч

С большим отвращеньем,

А жует он – точь-в-точь как пес,

А на его кадык и взглянуть-то противно!

И почему говорит он только на две темы -

О деньгах и работе?

И почему, принимая душ,

Он так злобно плещется в ванной?

И за что он меня ненавидит?

И за что я его ненавижу?

Почему мы стали врагами?

Почему он выглядит глупо?

Как избавиться от него?

«НА ЧТО, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОДЕРИ,

ТЫ УСТАВИЛСЯ?! – он орет. -

УБИРАЙСЯ В СВОЮ КОМНАТУ!

Я ПОЗЖЕ С ТОБОЙ РАЗБЕРУСЬ!»

«Валяй разбирайся».

«ЧТО-О?!»

«Валяй разбирайся».

«ТЫ НЕ СМЕЕШЬ

ТАК ГОВОРИТЬ СО МНОЙ!

УБИРАЙСЯ К СЕБЕ В КОМНАТУ!»

В комнате было прекрасно.

Там я его не видел,

Не слышал его криков.

Я смотрел на комод -

И комод был прекрасен,

Я смотрел на ковер -

И он был прекрасен тоже.

Я сидел на стуле и ждал.

Проходили часы…

Стемнело.

Теперь он,

Должно быть,

В гостиной.

Слушает радио.

Рывком отворив раму,

Я выпрыгнул из окна

И пошел

Сквозь прохладную ночь.

Мне было пятнадцать.

Я искал

Чего-то, чего угодно.

Чего-то, чего не было рядом.

Enemy of the King, 1935

Ночи белых мышей

Небритый, с нечищеными зубами, я обливался потом

В своих единственных шортах и майке,

Прожженной пеплом от сигарет,

Но был уверен, что я – талантливей Фолкнера или

Фицджералда,

Талантливей даже, чем мой любимый Тургенев.

Нет, конечно, не так талантлив, как Селин и Ли Бо,

Но, блин, я верил в себя, я знал – во мне больше огня,

Чем в трех десятках обычных смертных.

И я на машинке печатал, и жил с женщинами,

От которых бы вы отшатнулись.

Я возвращал любовь в потухшие их глаза,

И белые мыши спали у нас под кроватью.

Я голодал, голодал, печатал и снова печатал -

И мне это нравилось.

Я пальцами вытаскивал изо рта

Сгнившие зубы -

И только смеялся.

Стоило мне отправить куда-нибудь свой рассказ -

Он возвращался с отказом, но мне

Было так здорово, словно я сводом небесным владел.

Я слушал неистовую классическую музыку прошлых веков,

Я сострадал композиторам,

Много страдавшим -

Моцарту, Верди и прочим…

Когда становилось совсем паршиво,

Я вспоминал Ван Гога, ухо его,

А иногда -

Даже его ружье,

Я взбадривал себя как умел – и, Господи, до чего же

Я был тощим!

Но все равно – в бессонные ночи

Я рассказывал дамам своим,

Как однажды известным писателем стану,

А все они, как одна, шипели:

«Черт побери, ты что -

Снова ОБ ЭТОМ?!»

Я: «А видела ты, как тогда в переулке

Я двинул тому парню?»

Они (снова все, как одна): «А писательство

Здесь при чем?»

Я: «Не знаю…»

Конечно, было немало ночей без слов,

И немало ночей одиноких – что тоже было отлично,

А хуже всего были ночи бездомные – скверно,

Потому что писателю нужен адрес,

Чтоб получать

Бесконечные эти отказы.

Но дамы мои (благослови их Бог)

Говорили: «Конечно, ты псих,

Но псих симпатичный».

Быть нищим писателем -

Это

Большой мазохистский Кайф!

Nights of Vanilla Mice

Ночные забавы

Зубастый, с огромным носом,

Он набросился на меня

Прямо посреди ночи.

Я от ужаса замер в постели -

А он с рычаньем

Все ниже слетал с потолка.

В последний момент

Я все же успел откатиться.

Он приземлился точно

Между мной и белой

Моей кошкой.

Кошка вскочила,

Прыгнула до потолка,

Отрикошетила вниз, снова в кровать,

Подскочила,

Выпрыгнула в окно – и приземлилась

Двумя этажами ниже,

Точно в джакузи.

Я поднялся, взглянул, как она подплывает к краю,

Выбирается.

Сидит в лунном свете,

Сердито вылизывается.

«Что ты там делаешь?» -

Голос моей жены.

«Да в туалет собираюсь», -

Я отвечаю.

Сходил в туалет,

Вернулся,

Забрался

Под одеяло.

«Не вздумай храпеть», – сказала жена.

Я стал наблюдать за точкой на потолке,

Откуда явилось

Мое виденье.

Пронаблюдал два часа

И снова заснул.

Мне снилось,

Что я нагишом

Веду паровоз старомодный

Через

Огромный торговый центр,

Улыбаюсь,

Людям машу,

Но, похоже, никто меня

Не замечает.

Lark in the Dark

Одинокие сердца

Когда становишься скучным для самого себя,

Понимаешь чертовски отлично,

Что для других людей

Ты тоже становишься скучен.

Ты становишься скучен, по правде,

Для всех, с кем вступаешь в общенье:

По телефону,

На почте,

Над тарелкой спагетти.

Ох, уж эти зануды

Со своими историями занудными -

Дескать, их загубила

Жестокость нашего мира, они лажанулись

И уже ни хрена не могут

С этим поделать -

Ну, разве что поведать об этом тебе…

Они замолкают -

И ждут от тебя утешенья,

А тебя настигает желанье

Их до ушей

Обоссать -

Может, хотя бы тогда

Они прекратят

Навязываться в гости

И рассказывать

Все подробности

Своих трагических судеб.

Их

Все больше и больше,

В ожиданье тебя

Они уныло выстроились поодаль.

Больше никто

Их слушать не станет.

От них удрали уже

Сотни бывших друзей,

Возлюбленных и знакомых,

Но жаловаться и хныкать

Им все еще необходимо.

С сегодняшнего дня

Я буду

Пересылать их к вам -

Держите свое понимание

И сочувствие

Наготове!

Скорее всего

В конце этой очереди

Буду стоять я сам.

Lonely Hearts

Б – значит бессмыслица

Будь добрым

Будь слушателем хорошим

Будь готов выстоять в драке

Будь поклонником классической музыки

Будь терпелив с детьми

Будь удачлив на скачках

Будь атеистом

Будь легок на трудных дорогах жизни

Будь мечтателем

Будь равнодушен к мыслям о смерти

Будь горд – не проси ни о чем

Будь способен любить

Будь способен смотреть свысока

Будь готов понимать, что излишняя образованность – хрень

собачья

Будь готов не любить поэзию и поэтов

Будь способен понять, что богач может быть нищим духом

Будь способен понять, что бедняки счастливее богачей

Будь способен понять, что дерьмо – жизненная

необходимость

Будь уверен, что в каждой жизни есть хоть ложка дерьма

Будь уверен, что в жизни одних дерьма много больше, чем в

жизни других

Будь уверен – по нашей земле бродят толпы тупых ублюдков

Будь уверен – человеческое сердце разбить невозможно

Будь способен держаться подальше от кинотеатров

Будь способен испытывать кайф, сидя наедине с собой

Будь способен смотреть на свою кошку, как на великое чудо

Будь способен бессмыслицу распознать, даже если чушь

несет сам

БУКОВСКИ.

В as in Bullshit

Уличные беспорядки

Отличный денек, классное времечко – каждый встречный

Может в любую минуту в тебе прострелить дыру.

Теперь стреляют с крыш,

Ночное небо -

Задымленное и алое.

Чего еще пожелать?

Хочешь – можешь смотреть телевизор,

Хочешь – выглянуть из окна…

Без разницы!

Все вплеснулось вовне,

Вырвалось в воздух.

Полезно!

Полиция прячется.

Нынче ночью не скучно уже никому.

Безопасней всего сейчас за решеткой!

В каждом из нас наконец пробудилось

Любопытство.

Пора веселиться!

Весь мир – это город, и город