Виктор Левашов - ЧМО
ПУНЯ. Погода! А ты гриб?
ЖЕРДЕВ. Боровик.
ПУНЯ. Мухомор.
БРОНИН. Сам ты мухомор!
ЖЕРДЕВ. Сыроежка. На обед бы тебя. С картошкой, в сметане!
БРОНИН. Пошел ты! (Отталкивает Жердева, тот падает на Пуню, Куча-мала.)
Андрей поднимается, подходит к веревке, на которой сушатся рабочие рукавицы, выбирает пару.
ПУНЯ. Эй, что ты делаешь? Это же рукавицы Конова!.. Слышишь? Это рукавицы Конова!
Не обращая на него внимания, Андрей уходит.
ПУНЯ. Видели? Он взял рукавицы Конова! Нужно его вернуть!
БРОНИН. Не лезь.
ПУНЯ. Почему?
БРОНИН. А ты не понял? Он нарочно взял рукавицы Конова!..
Пауза.
Появляется СТАРШИНОВ. Он в том состоянии, когда человек ощущает в себе единение со всем миром.
СТАРШИНОВ. Я – Кант! И что характерно? Две вещи не перестают меня поражать, звездное небо надо мной и нравственный закон внутри меня!..
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Острая, ядерной мощности музыка дискотеки. Перед НОВАЦКИМ, КОНОВЫМ, ШАРАПОВЫМ и ЧЕБОТАРЕВЫМ самозабвенно и всяк по-своему отплясывают их бывшие однокурсники. Но никакая музыка не может заглушить для этих четверых то, что навечно в памяти, как ожог: крик матерей в зале суда «Сынок!.. Сыночка!.. Сыночек!..»
Появляется АРБИТР. Дискотека трансформируется в обычную жизнь отряда.
АРБИТР. «18-е сентября…»
IV
Конец рабочего дня. В доме собираются члены отряда. Появляются ЧЕБОТАРЕВ и ШАРАПОВ. Они вносят вместительную спортивную сумку, осторожно ставят перед НОВАЦКИМ.
ШАРАПОВ. Вот. Еле добыли. Только маленькие. (Вынимает из сумки четвертинки водки.)
НОВАЦКИЙ. Сойдет. Кто сдавал деньги, подходите!.. (Делая отметки в блокноте, выдает водку. Чеботареву.) Постой в дверях, как бы Лобзик не наскочил.
ЧЕБОТАРЕВ. По две маленьких на рыло. Было бы о чем говорить.
НОВАЦКИЙ. Важен принцип. А то не знаешь. «Как? Водка?» Это – нам… Кто еще не получил? (По списку.) Демидов. (Вынимает из сумки четвертинку.) Последняя. Он же сдавал на поллитру, почему здесь только маленькая?
ШАРАПОВ. Бабок не хватило.
НОВАЦКИЙ. Вам же был выдан чирик сверху!
ШАРАПОВ. Грузчика пришлось забашлять. Ладно, хватит ему и маленькой.
НОВАЦКИЙ. Это не дело, все должно быть по справедливости. Где Демилдов?
ПУНЯ. Норму доделывает, сейчас подойдет.
НОВАЦКИЙ. Вот как сделаем. У него четыре наряда. Спишем за маленькую. И квиты. (Пуни, отдавая бутылку). На, отдашь ему.
Пуня прячет водку. Врывается КОНОВ. Он волочит за шиворот АНДРЕЯ, выталкивает его на середину.
КОНОВ. Вот! Видите! Смотрите, что у него на руках!
НОВАЦКИЙ. Что у него на руках?
КОНОВ. Рукавицы! Не видишь?
НОВАЦКИЙ. И что?
КОНОВ. Вопрос – какие! Какие на нем рукавицы – вот что!
НОВАЦКИЙ. Ну, рабочие. Разве ношение рабочих рукавиц мы объявляли проступком?
КОНОВ. Мои рукавицы! (Андрею.) Я тебе уже два раза говорил: с красной меткой – мои! Вот – метка! Красная! Специально предупреждал, по-хорошему! С меткой – не трожь! Нет – пожалуйста! А мне – вот, рвань! (Швыряет старые рукавицы.)
АНДРЕЙ. Ты же все равно не работаешь, зачем тебе рукавицы?
КОНОВ. Заткнись! Тебя не спросил, что мне делать!
АНДРЕЙ. Просто я подумал, что за порядком следить можно и без рукавиц. Или в рваных. А вот работать в рваных…
ШАРАПОВ. Ты что, не слышал приказа? Тебе сказано: заткнись!
АНДРЕЙ. Вы сами говорили, что говорить можно о чем угодно.
КОНОВ. Молчать можно о чем угодно! И то до тех пор, пока не спросят!
АНДРЕЙ. Быстро же у вас развивается демократия!
БРОНИН (Пуне и Жердеву). Мотаем отсюда.
ЖЕРДЕВ. Товарищ полковник, разрешите заняться строевой подготовкой?
НОВАЦКИЙ. Текст гимна все получили? Выучили? Тренируйтесь. Десять дней до последней линейки. Мы им покажем, что такое настоящий отряд!
Жердев, Пуня, Бронин и другие члены отряда уходят.
НОВАЦКИЙ. Слушай, Демидов, почему мы все время натыкаемся на тебя? Почему каждый разговор с тобой кончается мордобоем? С нормальным человеком поговорил – он все понял. Не сразу, так со второго раза. А по морде получил, так и второго раза не нужно. А ты получаешь, получаешь, и все без толку? В чем дело?
ЧЕБОТАРЕВ. А он просто доцент тупой.
НОВАЦКИЙ. Я не у тебя спрашиваю. Отвечай, Демидов!
АНДРЕЙ. Не могу знать.
НОВАЦКИЙ. Никаких личных счетов у нас с тобой нет. В другое время мы бы сказали тебе: да живи, как хочешь! Но тут ты же мешаешь всем, отряду. Ты провоцируешь других. Вот – рукавицы. Мелочь, казалось бы. Но ты же слышал, что я говорил про это?
АНДРЕЙ. Слышал.
НОВАЦКИЙ. Не раз говорил! Не раз?
АНДРЕЙ. Не раз.
НОВАЦКИЙ. И все же взял рукавицы.
КОНОВ. Мои! И тоже не раз!
НОВАЦКИЙ. Ну вот что прикажешь делать с таким человеком? Я у тебя спрашиваю!
АНДРЕЙ. Не знаю… Вообще-то есть много способов.
НОВАЦКИЙ. Каких?
АНДРЕЙ. Разных. Самый простой – что вы и делаете. По морде. Раз-два, и порядок.
НОВАЦКИЙ. Мы никого не бьем, чтобы бить! Если бьем, то только в воспитательных целях!
АНДРЕЙ. Я про это и говорю. Только в воспитательных. Есть и другой способ. Был. Не очень давно. Но он посложней.
НОВАЦКИЙ. Давай, давай. Мы внимательно слушаем.
АНДРЕЙ. Ну, для начала людей… таких людей… нужно собрать в одно место. Огородить это место, вышки на углах поставить. С пулеметами…
НОВАЦКИЙ. Продолжай.
АНДРЕЙ. А на воротах написать: «Арбайт махт фрай». Это по-немецки: «Работа делает свободным». Можно и по-русски что-нибудь написать. Или даже по-китайски, без разницы.
ШАРАПОВ. «Работа делает свободным». Вспомнил. Я в кино видел. Там на воротах в Дахау было написано.
ЧЕБОТАРЕВ. Что такое Дахау?
КОНОВ. Концлагерь. Немецкий. Вроде Освенцима.
АНДРЕЙ. А теперь объясни ему, что такое Освенцим.
НОВАЦКИЙ. Значит, ты считаешь, что мы фашисты?
АНДРЕЙ (бросается на пол и закрывает голову руками). Только не бейте! Не бейте! Я больше не буду!
КОНОВ. Встать, гнида! (Пинает Андрея.)
Появляется АРБИТР. Новацкий, Конов, Шарапов и Чеботарев отступают от Андрея. На заднем плане появляются маршрующие члены отряда.
ЖЕРДЕВ. Напра-во!.. На месте шагом марш!..
Отряд слаженно марширует на месте.
КОНОВ. «Я несколько раз говорил Демидову, чтобы он не брал моих рукавиц, а он продолжал брать. Это привело меня в раздраженное состояние. Но я не хотел его бить. Но он неожиданно упал и стал просить прощения за то, что взял чужие рукавицы. Меня это разозлило, я ударил его ногой в зад, чтобы привести его в чувство. Но он еще больше стал унижаться, и это вывело всех нас из себя…»
ШАРАПОВ. «Я тоже пнул его, чтобы привести в чувство, потому что смотреть на него было очень противно. Новацкий приказал Демидову встать, но он не вставал, поэтому мы с Чеботаревым подняли его…»
Чеботарев и Шарапов поднимают Андрея.
КОНОВ. «Мы сказали ему, что он некрасиво себя ведет, что еще и не такое бывает в жизни и нужно уметь за себя постоять. После этого я приказал Демидову напрячь брюшной пресс и ударил его, чтобы проверить, насколько хорошо он физически подготовлен. (Показывает, как он ударил Андрея в солнечное сплетение.) После этого с ним стал разговаривать Новацкий…»
НОВАЦКИЙ. «Я попросил Демидова объяснить, почему он считает, что мы фашисты. Я не хотел его бить за эти слова, хотел нормально объяснить, что он не прав. Но Демидов неожиданно оттолкнул Шарапова и Чеботарева, снова упал на пол и стал просить, чтобы мы его не били…»
АРБИТР закрывает папку с показаниями обвиняемых.
НОВАЦКИЙ. А ну встань!.. Поднимите этого гада!
Шарапов и Чеботарев вновь поднимают Андрея.
НОВАЦКИЙ. Мы – фашисты? (Сбивает Андрея с ног.)
ЖЕРДЕВ. Отряд, по территории лагеря, с песней, шагом марш! Запевай!
ОТРЯД (медленно продвигаясь вперед).
Союз нерушимый республик свободныхСплотила навеки великая Русь…
АНДРЕЙ. Только не ногами!.. Не в живот!.. Не нужно ногами!..
ЖЕРДЕВ. Громче! Шире шаг!
Не переставая петь, отряд продвигается к авансцене, закрывая всех в «штабе». Слышны лишь звуки избиения и голоса.
Голос НОВАЦКОГО. Мы фашисты?.. Мы фашисты?.. Мы фашисты?..
Голос КОНОВА. По почкам его!
Голос ШАРАПОВА. Он меня укусил! Сука!
Голос ЧЕБОТАРЕВА. Вот тебе Дахау! Хахау!..
ОТРЯД (маршируя на месте).
Славься, Отечество наше свободное,Дружбы народов надежный оплот!Партия Ленина, сила народнаяНас к торжеству коммунизма ведет!..
Появляется АНДРЕЙ – держась за бок, кривясь от боли, вытирая разбитый рот. Валится на скамейку.
ОТРЯД (продолжая маршировать).
Сквозь бури сияло нам солнце свободы,И Ленин великий нам путь озарил,На правое дело он поднял народы,На труд и на подвиги их вдохновил!..
Андрей с трудом встает, молча слушает гимн, исполняемый нежными женскими голосами:
Славься, Отечество наше свободное,Дружбы народов надежный оплот!Партия Ленина, сила народнаяНас к торжеству коммунизма ведет!..
V
