Хэнк Муди - Бог ненавидит нас всех
Если же по неудачному стечению обстоятельств какой-нибудь зоркий глаз из правоохранительных органов углядел бы момент передачи товара, то малое количество травы в пакетике, а также вполне наглядное отсутствие финансовой составляющей в моих с Посредником отношениях сводило всю проблему, объяснял Рико, в худшем случае к преступлению малой тяжести второй категории. Ерунда, мол, и бояться здесь нечего. Впрочем, до сих пор ничего подобного с ними не случалось. В конце концов, в этом городе ежедневно происходит в среднем три убийства и еще бог знает сколько грабежей, краж, разбоев и изнасилований. В общем, копам, с их нехваткой кадров и дикой загруженностью, и без нас есть чем заняться. Словом, я абсолютно уверен в том, что мы могли бы передавать товар у всех на виду, наряженные в клоунские костюмы и дудя при этом что есть сил в тромбоны. Даже при таком раскладе люди в синем вряд ли заинтересовались бы, чем это таким мы занимаемся.
После передачи товара от Посредника Лицо Фирмы должно было примерно в течение получаса доставить его заказчику в указанное Место Встречи.
Сама встреча проходила обычно не совсем там, куда отправлял нас Билли. В течение первого рабочего дня — а скорее стажировки — я наблюдал за тем, как Рико неизменно уводил очередного покупателя куда-нибудь в тихий переулочек, проходной двор или подъезд, где неизменно задавал клиенту одни и те же вопросы — написаны они были, как сообщил он мне впоследствии, юристами, работавшими на Первосвященника.
— Это наше с тобой спасительное заклинание, — объяснил он мне. — Как бы судье ни хотелось отправить тебя за решетку, но если всплывет, что коп отвечал на эти вопросы и соврал, дело развалится. Чистой воды провокация на совершение уголовного преступления — против этого не попрешь.
Впрочем, как в очередной раз успокоил меня Рико, до этого у них пока что опять же не доходило. В конце смены — традиционалист в глубине души, Первосвященник делил рабочую неделю на пять восьмичасовых смен — Лицо Фирмы и Посредник встречались для подведения итогов. На этот раз из рук в руки перекочевывала наличка — дневная выручка за вычетом дневной зарплаты, которая в моем случае равнялась восьмидесяти долларам.
В этой схеме, конечно, не было предусмотрено стопроцентной защиты от дурака, но работала она безотказно — по крайней мере, если кто-нибудь из участников цепочки действительно не повел бы себя как полный дурак. Именно так утверждал Первосвященник, продвигавший и рекламировавший свой бизнес с наглостью, граничащей с абсурдом. Чего стоил только короткий номер, который он давал своим клиентам и который в тяжелую минуту без труда вспомнил бы даже самый отъехавший укурок. Выглядел этот номер так: 1-212-ЕСТЬ-ТРАВА. Раз-два, раз-два — есть трава.
Итак, моя новая работа.
— Тана, я наркокурьер. Ни один нормальный человек не захочет общаться больше необходимого с парнем, который поставляет ему траву.
— И то верно, — соглашается Тана, сворачиваясь калачиком в какую-то очередную позу йоги. — Похоже, это твоя судьба — быть одиноким волком, без друзей и близких, за исключением, конечно, меня.
— Хорошо тебе — ты снова учиться идешь.
— А тебя в любой момент арестовать могут. Запомни три волшебных слова: Дикий. Тюремный. Секс.
— Об этом я тоже думал, — говорю я, сползая с письменного стола. — Кстати, раз уж речь о работе… — Я прбтягиваю Тане пакетик с джентльменской четвертью, она приоткрывает его и принюхивается. — Это для дяди Марвина, — сообщаю я. — Смотри, много не зажимай.
— Да понимаешь, я ведь завтра с утра уезжаю. Так что вряд ли его увижу.
— Тогда отдавай обратно.
Тана обиженно поджимает губы.
— Тебе же трава никогда не нравилась, — говорю я.
— Да мне она и не нравится… обычно… Но вот Гленн говорил, что хотел бы при случае пыхнуть…
— Так бы сразу и сказала. Ладно, будем считать это моим маленьким взносом в твое эротическое благосостояние. А Марвину я другой пакет принесу.
— Вот видишь, видишь! — радостно восклицает она, засовывая пакетик с марихуаной в косметичку. — Вот что значит настоящий друг. А быть другом — это хорошая карма. Так что сиди на попе ровно и жди. Тебе воздастся.
Глава 4
Между мною и нормальной общественной жизнью стоят два препятствия. Об одном из них я уже говорил: у меня почти нет новых знакомых. Второй проблемой является то, что я по-прежнему живу с родителями.
Родители съездили на Ниагару и забрали меня из больницы. Домой мы возвращались практически в молчании, чему я лично был только рад. По крайней мере, у родителей хватило ума не задавать дурацких вопросов по поводу того, что произошло у нас с Дафной. К тому моменту, когда мы подрулили к нашему крыльцу, я уже понял, что продержусь в этом семейном аду неделю-другую. Этого, полагал я, будет достаточно, чтобы очухаться и вновь вернуться в игру.
Вот только в какую игру? По мере того как раны заживали и меня одолевало двигательное беспокойство, я сделал для себя два весьма неприятных открытия. Первое: университет вовсе не горит желанием вновь видеть в своих стенах столь блестящего студента — ничего удивительного, учитывая мои успехи за предыдущий семестр. Второе: я оказался неприкасаемым, по крайней мере во всем, что имело отношение к работе в системе общественного питания округа Нассау. Пресловутое происшествие в Хемпстедском гольф-клубе сделало меня своего рода местной знаменитостью. И если в связи с этим я и получил немало халявной выпивки в окрестных барах, то предложений поработать на горизонте что-то не было видно. Только мой старый босс в карвеловской мороженице, где я подрабатывал, еще доучиваясь в школе, сжалился надо мной, когда я выразил готовность работать за минимальную ставку. При таких доходах отдельное жилье мне никак не светило, разве что какая-нибудь муниципальная трущоба.
Из «Карвела» я уволился в тот же вечер, как только вернулся со стажировки у Рико. За пару недель, прикинул я, мне удастся наскрести достаточно, чтобы снять себе какую-нибудь халупу, может быть даже в самом Нью-Йорке, как я уже нахвастался Марвину.
А ведь еще надо придумать какую-нибудь удобоваримую легенду для родителей. Наврать им, что я устроился работать в какой-нибудь ресторан, было бы слишком рискованно: до города от нас, в общем-то, недалеко, и предки вполне могут взять и нагрянуть с неожиданным визитом — приспичило, мол, пообедать. В общем, я решаю сказать им, что меня временно взяли в какой-то офис, типа на подмену. Пришлось дыбиться как идиот, пока мама, вдруг осознав, что имеет теперь полное право произносить слова «мой сын» и «офис» в одном и том же предложении, тащит меня в ближайший торговый центр и накупает мне кучу шмоток — целый гардероб. В понедельник она просыпается с утра пораньше, чтобы приготовить мне завтрак, а значит, я вынужден напялить на себя всю эту офисную хрень. Готов поспорить: на все три окрестных штата я единственный наркодилер, прикинутый в стиле бизнес-кэжуал.
До города я добираюсь как раз вовремя: мой пейджер жужжит и вибрирует. «Загрузка: выход из метро на Пятьдесят девятой стрит у газетного киоска. Встреча с клиентом: Инжиниэрс-Гейт, угол Девятнадцатой стрит и Пятой авеню. Молодая женщина. Должна быть в лайкре».
Работа начинает мне нравиться.
Добравшись до места, я оказываюсь перед нешуточной проблемой выбора. Каждый третий, ну, максимум четвертый человек у Инжиниэрс-Гейт — это женщина моложе тридцати лет, одетая в лайкру. Похоже, поддержать в тонусе свои ягодичные мышцы, сделав несколько кругов трусцой вокруг пруда в Центральном парке, сегодня собрались все доморощенные бегунши Верхнего Ист-Сайда. Наконец мой взгляд выхватывает из толпы силуэт женщины, которая никуда не бежит.
Она чуть старше меня, лет двадцать шесть — двадцать семь, не больше. Хорошая кожа, светлые волосы, короткая стрижка, а грудь если и не выдающаяся в буквальном смысле этого слова, то по крайней мере заслуживающая всяческого внимания. Дорогие кроссовки. Может быть, начинающая юристка или молодая жена-домохозяйка. Еще вариант: школьная учительница, дочка какого-нибудь промышленного магната.
Как бы то ни было, она — мой первый клиент.
— Это ты? — спрашивает она меня.
— Ну, типа того, если не ошибаюсь, — отвечаю я, мысленно благодаря маму, настоявшую на том, чтобы я сегодня пошел на работу не в джинсах и футболке.
— Ты что-то не похож на наркодилера.
— А кто тебе сказал, что я наркодилер?
«Никогда не признавайся, что ты дилер, — предупреждал меня Рико. — Так ты просто вручишь копам ключ от собственной тюремной камеры».
— Нет, нет, да, нет, да, — со вздохом произносит она.
— Это еще что?
— Ответы на те вопросы, которые ты собираешься задать мне.
— Значит, ты не в первый раз.
