Бенджамин Вайсман - Господин мертвец

Итак. Ничто заранее не готовит нас к пути, которым мы следуем. Мозг оккупировал вашу голову, приказывая вам совершать те или иные поступки, и вы безоговорочно повинуетесь. У вас нет выбора. И вот простой тому пример. Ступай в туалет, командует мозг, пора. Что ж, вы бредете на первый этаж, заворачиваете за угол и приближаетесь к сортиру. Ваша тыльная часть повернута в нужной позиции, штаны и трусы спущены на уровень лодыжек. Следующая команда проста и зловеща: садись. Да, Господин, безмолвно отвечаете вы, сгибаете колени и опускаете филейную часть на белое пластмассовое кольцо. Это движение не требует умственных усилий; вы совершаете его бездумно, как марионетка. Что же будет мне наградой за беспрекословное повиновение, спрашиваете вы. Зато, что я покорно опустил свои полужопки на пластмассовый круг? Да ничего. Ты ничего не получишь. Вы ждете, ждете, но — разумеется — ничего не происходит. Ничто не движется в глубине ваших кишок. Ни туда, ни сюда. И вы продолжаете тужиться, пока ягодицы не покраснеют, а кишки не завяжутся узлами. Жопа заревела белугой, и мозг ей поверил… «Гипотетический человек не обязан бегать в сортир за каждой мелочью, — сказал я мистеру Пауку, ползущему по кафельному полу. — Особенно, когда у него полно других дел. Например, когда в детской разгорается очередной скандал». Так я ничего и не высидел. Ложная тревога…

Что-то переменилось во мне, когда родились мои дети. Именно тогда лоцман, прикованный к штурвалу множеством замков (торговая марка «Хозяин»; все это связано, друзья мои), официально задремал и больше не проснулся. Мой внутренний лоцман реагирует на внешние раздражители, но не слишком поспешно. Временами мне хочется провертеть дырочку в голове и выкинуть вон все серое вещество. Но, разумеется, ничего подобного я не делаю. И вообще, я вовсе не имел в виду того, что сказал. Я счастлив. Не стоит заводить детей, если не умеешь смотреть в будущее с оптимизмом. Если уж я улыбаюсь, то делаю это изо всех сил.

Когда мои дети сядут в тюрьму, пусть делают себе любые татуировки, какие заблагорассудится — хоть свастики. Они оба могут стать А. Г. и совместными усилиями разбомбить Англию.

В моей жизни есть маленькие радости. Вот, например, этим утром я выбрался из кровати еще до рассвета. Пока грелась вода для кофе, я вышел на улицу, чтобы забрать газету, и услышал странный звук. Я включил карманный фонарик и обнаружил Алекса. Мой сын восседал на дереве в пятнадцати футах над землей и грыз шишку. Я сказал: «Привет, что ты там делаешь? Смотри, не упади». Мой сын яростно работал челюстями, будто пожирал кукурузный початок. Некоторое время мы пялились друг на друга. Алекс не то чтобы ел эту шишку — он просто очень быстро откусывал маленькие кусочки и выплевывал их на землю. Очевидно, изображал белку. Алекс умеет издавать этот жуткий трескучий звук, которые производят белки, когда они напуганы или возбуждены. Ему всего семь.

У меня есть жена и двое детей. Помимо того, у меня есть масса других полезных вещей-лыжи, машина и коллекция персиковых косточек. Я обожаю персики и часто съедаю по пять штук в день. Персики — низкокалорийный продукт. Человеку вроде меня нужно следить за своим весом, иначе можно быстро превратиться в воздушный шар. Особенно же мне нравится текстура персиковых косточек. Они напоминают миниатюрные черепа. По правде говоря, косточки нектарина гораздо лучше отделяются от мякоти, чем персиковые. Я не сказал ничего нового. Любой, кто потреблял оба фрукта, отлично это знает. Может быть, эти сведения не так уж и важны для выживания человечества, однако они могут дать более полную картину вашей личности. Я не знаю наверняка, каким образом — но могут.

Если б я мог начать жизнь с начала и выбрать себе занятие по вкусу, я стал бы ученым и ставил эксперименты над людьми и животными. Мне хотелось бы создавать монстров. Иногда я воображаю себе лягушек, скрещенных с питбулями. Но о чем это я? Мои мечты отчасти воплотились… Моя жена-профессиональная соня, и у меня есть двое так называемых чудесных ребят. Чуть не сказал: цыплят… Нет, мои сыновья — стопроцентные люди. Почему я вспомнил о цыплятах? Возможно, потому, что когда мои дети были младенцами, мне хотелось их съесть. Нормальная реакция взрослого человека. Когда я держал сыновей на руках, подносил к лицу и вдыхал их детский запах, мне в голову постоянно приходили мысли об утках, индюках и курах. Когда они прыгают вокруг, пока я готовлю барбекю, мне видится, как я раздеваю их догола, обильно намазываю томатной пастой, плюхаю на горячий гриль и превращаю их в жаркое. Я не могу представить себе сыновей в виде кусков мяса. Отвратительная картина!

Нет-нет, я бы приготовил их целиком, не разделывая. Отчего-то каннибализм никогда не шокировал меня. «Съешь самое себя!» — вот лозунг, который я приколотил бы над камином, кабы у меня был камин и немного свободного времени, чтобы его изготовить. Но, говоря начистоту, единственный человек, готовый сварить себя живьем — это я сам. Отпилить себе голову. Изрезать себя на кусочки. Вот для чего нужны все эти бритвенно-острые ножи, гири и коловороты. Человек может обезглавить сам себя, когда у него Заканчивается терпение. И не думайте, будто я об этом не думаю, потому что именно это я и делаю с завидной регулярностью.

Когда посторонние люди говорят моему старшему сыну, что у него красивые глаза, тот пинает их в голени. Глаза у него мраморно-серые с вкраплениями голубого и выглядят как драгоценные камни. Он так красив, что это вызывает беспокойство…

Я опасаюсь, что, когда мои дети вырастут, произойдет вселенская катастрофа. Возможно, немалая часть Североамериканского континента будет потеряна для человечества-она просто отколется, сгорит, покорежится и уплывет в сторону Гавайев. Пожалуй, годам к восемнадцати мои дети будут вполне на это способны, и мне только жаль тех людей, которые окажутся у них на пути. В наше время родители несовершеннолетних преступников часто подвергаются преследованиям со стороны родственников жертвы. Они считают нас ответственными за наших детей. Зря, зря. Эти люди просто не способны понять, что мы абсолютно бессильны. Если маленькая злобная обезьянка захочет убить — она убьет. Не сомневайтесь. Знаете, почему воспитанницы католических школ чаще всего становятся путанами и дамами полусвета? Да потому, что им запрещают играть с мальчишками и носить короткие юбки. Вот и вся наука. Если вы дадите своим детям оружие — из них вырастут самые активные борцы за мир во всем мире. Вот что я хочу сказать всем без исключения родителям: не все таковы, какими кажутся… С другой стороны, девочки менее жестоки. Это плюс. Но было бы оскорблением заявить, что девочки не способны к разрушению. К сожалению, у меня нет дочери, чтобы ее оскорбить…

Моя жена-это очень миловидный, улыбчивый робот с характером дыни — такая же ароматная и водянистая. Мои мальчики постоянно вопят, капризничают, швыряются вещами и какают во всех мыслимых местах, за исключением туалета. Лично я воспринимаю их как Чарли Мэнсона[40] в двойном экземпляре. Какого они написали на стене гостиной слово «свинья», причем написали не чем-нибудь — а собственным дерьмом. Мои сыновья знают, что еда — это оружие. Так же как и звуки их голосов. Так же как и вышеупомянутые отходы организма. Совместите все это-и вы получите полный детский арсенал. Затем умножьте его на два и не забудьте, виновного вычислить невозможно. Они оба кивают друг на друга: это сделал он. Нет, он это сделал. В конечном итоге главным злодеем всегда оказываюсь я-отец, усталый дуралей, который ни разу не спал как следует с тех самых пор, как они появились на свет. Это я-чурбан, изведший на них львиную долю своего банковского счета.

Вот погоди, мы поступим в колледж — тогда ты будешь знать! — кричат мои мальчики в мегафон. Или, во всяком случае, мне так кажется. — Мы разорим тебя и уговорим маму с тобой развестись. Мы все здесь перевернем вверх дном. Ты досаждал нам, когда мы были младенцами. Ты все время трахаешься с другими женщинами и с мужиками тоже. Мы возьмем твою фотографию и обработаем ее в «Фотошопе» так, что ты будешь выглядеть еще толще и уродливее, чем на самом деле. И нарисуем, как ты делаешь всякие гадкие вещи с животными. А потом покажем маме. Тогда она, наконец, поймет, какой ты мерзкий, аморальный тип, жирный похотливый козел, полное дерьмо!

На самом деле, все это неправда. Это воплощение моих страхов и неврозов. И зачастую мое воображение, рисующее жуткие картины, помогает понять, что в реальной жизни все не так уж и плохо. Возможно, мне живется получше, чем многим другим…

«ИСТЯЗАНИЕ ОТЦА»

Нижеследующая беседа имела место в нашей гостиной — комнате двадцати пяти футов в длину и пятнадцати в ширину, пол которой покрыт пушистым ковром. Здесь наличествуют две сотни игрушек, разбросанных в произвольном порядке. Тот, кто пытается перемещаться по гостиной, должен помнить, что в любой миг какая-нибудь пластмассовая тварь может жалобно пискнуть и окончить свое бренное существование под его тяжелой ступней. Человек, проходящий по комнате, должен иметь железные нервы. За гостиной начинается коридор, выводящий на кухню. Именно здесь нахожусь я (отец), когда поднимается занавес. Я — это мужчина тридцати пяти лет, а выгляжу на пятьдесят. Два моих сына, Марко (пяти лет) и Алекс (семи лет), лежат на диване, задрав ноги вверх и свесив головы, отчего очень напоминают пару сумчатых животных. Они недовольны жизнью.