Дмитрий Калин - Книга россказней

Скажешь, автор сказки рассказывает, и порядочных, отзывчивых чиновников в природе не существует. Ерунда! Ты просто мало с ними общался. Вот, пожалуйста, пример из жизни. Хочу поведать тебе историю про кристально честного чиновника Загубинска… Хочу, да что-то на ум ничего не приходит. Ладно, если вспомню, расскажу. Пока же вернемся к Антону, который так и не впал в забытье в течение куцей летней ночи.

Лопоухим щенком, недавно вставшим на неокрепшие лапы, она кособоко ковыляла по зернистому небосклону, с любопытством обнюхивая неведомую безбрежность. Плутая между слепых многоэтажек и деревянных развалюх, натыкаясь на шпили блеклых призрачных фонарей, неуклюже шарахаясь от фар редких припозднившихся машин, затемь уловила тихий лучистый смех. Звезды, лукаво перемигиваясь, потешались, наблюдая за ее забавными движениями. Разобиженная ночь запрыгала, намереваясь куснуть задир, но лишь лязгала в пустоте беззубой пастью. Не в силах дотянуться, она жалобно заскулила. Далекие светила, померцав между собой, сжалились, подставив соски Млечного пути. Насытившись, мгла отяжелела, и ее потянуло в сон. Осоловевшие слезящиеся глаза отыскали бледно-желтый диск. Позевывая, ночь вскарабкалась на луну и свернулась калачиком на темной стороне. Пройдет совсем немного времени, заматереет она, станет полновластной хозяйкой. Будет трепать, драть осенние листья и, запрокинув морду, протяжно завывать студеной вьюгой.

Рассвет выдернул Антона из кровати и притянул к распахнутому, шуршащему тюлем окну. По небесной лазури, обласканные ветерком, лениво плыли обрывки облаков. Птахи жалобно-настойчиво просили пить-пить-пить. Радостно всплеснуло золотом солнце, и трава тот же час брызнула искрами росы. Продрогшая многоэтажка, стоявшая напротив, угрюмо отбрасывала тень. За долгие годы наблюдений по расположению и перемещению тени Невольнов научился определять примерное время. Перевалив через спины припаркованных автомобилей, черная стрелка ползла по циферблату двора к детскому городку.

– Около пяти утра, – отметил про себя Невольнов и глянул на часы. – Почти угадал. Без семи минут.

Он знал, что после того как тень скатится с облезлой детской горки, покатается на расшатанных скрипучих качелях, пороется среди окурков и битого стекла в песочнице, во двор пожалуют местные алкаши. Пересчитав жалкие гроши, оставшиеся со вчерашнего, они скинутся и пошлют гонца в близлежащий магазин, открывающийся в 8 часов. Обычно в это время Невольнов собирался на работу и, глядя на беззаботных мужиков, иногда им завидовал. Никаких сомнений, угрызений совести, спешки и волнений, и лишь одна проблема для беспокойства – где достать денег на очередную бутылку.

– Хорошо быть безработным, – думалось в такие моменты Невольнову. – Мне бы так.

Теперь его мечта осуществилась, но никакого облегчения с обретением нового статуса он не испытывал. Напротив, ощущал себя выброшенной на берег рыбиной, жадно хватавшей жабрами воздух и таращившей в ужасе остекленевшие глаза.

Антон повалился на кровать. Торопиться ему было некуда, и он, вытянувшись, бессмысленно блуждал взглядом по натяжному потолку. Взор остановился на странной капле. Стремительно увеличиваясь, она достигла размера теннисного мяча и повисла над ним на тоненькой ножке, грозя в любой момент оторваться и упасть. Антон попытался вскочить и заорать, но не мог пошевелиться. Обливаясь холодным потом, он с ужасом завороженно глядел на каплю. Из открытого окна дунул легкий ветерок, и та, качнувшись, устремилась вниз, попав в полуоткрытый рот. Антон чувствовал, как существо пробралось в мозг, обволокло его и…Резкий звонок вырвал его из хватки Гекаты.

– Твою мать! – подскочил Невольнов, оглядывая мутным взором комнату. – Фу-у. Кому там не спится? Приперся кто-то! Кто?!

Исполняя изящные па де бурре сюиви[7] с переходом на па курю[8], он дотанцевал до входа. Стеклярус глазка выдал искаженно-округлую фигуру ухмыляющегося Демьяна, жавшего на кнопку звонка.

– Не отстанет. Придется открыть. Какого хуя тебе надо?! – рявкнул Антон, скрипнув дверью, которая с честью выдержала бы прямое попадание из гранатомета. – Пшел отсюда.

– Фу! Как грубо. Слова, вылетевшие из ваших уст, коробят мой изысканный слух и наносят неизлечимые кровоточащие раны ранимой же душе. Разве подобает их произносить борцу с заскорузлой бюрократией, чиновничьим произволом, защитнику всех униженных и угнетенных граждан славного града Загубинска. Народному, так сказать, герою. Знал бы ты, какую бучу поднял! Может, впустишь – расскажу.

Не дожидаясь, пока Антон переварит информацию и разрешит войти, журналист втиснулся внутрь квартиры.

– Да-а-а, – протянул он, плюхаясь в кресло. – Хоромы-то царские. Коньячку плесни гостю дорогому. Али жаль напитка благородного?

Бутылка, скрипнув пробкой, булькнула алкоголем в стопки. Брызнул едкой слюной лимон.

Демьян, выкушав содержимое пары-тройки хрустальных емкостей, внезапно открыл в себе театральный талант. Развевая лохмами, он порхал по комнате, гримасничал, изображая физиономии чиновников и возмущенных обывателей, принимал различные позы и один раз даже рухнул на пол, показывая сердечный приступ у Панкратовича. Из его цветасто-язвительной, перемешанной ядреными словцами речи, следовало, что народ готов идти чуть ли не на баррикады, мэр лежит в больнице, а Антона считают главным оппозиционером, восставшим против бюрократической машины и произвола.

– Пить или не пить? – вопрошал журналист, держа почти пустую бутылку, словно Гамлет череп бедного Йорика. – Вот в чем вопрос. Иль нужно оказать сопротивленье? Чего-то там парам-парам, бурум-бурум. Погибнуть, умереть-не встать.

– Кончай паясничать! – прервал его новоявленный отец русской демократии. – Ты только для этого сюда пришел?

– Нет, конечно, – разом стал серьезным Демьян. – Ты украл у меня разгромную статью. Так что с тебя должок. Возьму недорого – дашь эксклюзивное интервью. Деваться тебе все равно некуда. Обратной дороги нет. А так будешь народным героем. И включи сотовый – дозвониться невозможно.

– Сейчас, – потянулся к аппарату Невольнов, обдумывая предложение.

Мобильник радостно проиграл побудку и тут же запиликал вызовом.

Экс-помощник и журналист переглянулись. Телефон продолжал трезвонить.

– Да ответь, чего уж теперь, – почему-то шепотом посоветовал Демьян.

Побледневший Антон прижал трубку к уху.

– Доброе утро, Антон Юрьевич, – произнес бесцветный, растерявший всякие эмоции голос. – Мы внимательно изучили ваше выступление, а также реакцию граждан города, и пришли к определенным выводам. Озвученные вами факты, по имеющимся у нас сведениям, во многом соответствуют действительности. В связи со сложившимися обстоятельствами на самом высоком уровне принято решение назначить вас временно исполняющим обязанности главы администрации Залупи…Засупи…

– Загубинска, – подсказал Антон.

– Да. Соответствующее распоряжение уже подписано. Все структуры власти с ним ознакомлены. Можете приступать к работе.

– Но я не знаю, я не готов. Такая ответственность, и накануне визита… – залепетал растерянный назначенец.

– Мы думаем, что Вы справитесь с возложенной на Вас задачей. А по поводу визита можете не беспокоиться. Он отменен в связи с ЧП, произошедшем на… Впрочем, неважно. Удачи, – голос сменили гудки.

В квартире повисла звенящая в ушах тишина.

– Ни хрена себе! – взорвался Демьян, который все слышал. – Я думал, тебя на нары, а тебя вместо этого в мэры! Так не бывает! Хотя…хотя в нашей стране может быть все, что угодно. Так, я помчался в редакцию. Заголовок – «Назначенный свыше». Или что-то в этом роде. Срочно в номер. Не забудь, с тебя интервью. Эксклюзивное!

Журналист, перепрыгивая через ступеньки, загрохотал по лестнице.

Эх, и интересный это персонаж, хочу я вам сказать! Надо бы о нем поподробнее рассказать, но в нашем повествовании Демьян – лицо второстепенное, и много внимания ему мы уделить не можем. Жаль, но что поделаешь. Се ля законы жанра. Как-нибудь в другой раз. Вы мне только напомните, чтобы не забыл. Но оставим и назойливого журналиста, и впавшего в ступор Антона приходить в себя. Оседлаем загнанное транспортное средство имени Макаревича и перенесемся на день вперед.

Хотите загадку? Пожалуйста. Отгадайте: «Где легче всего потеряться?» Только не говорите, что на жизненном пути. Ответ, конечно, верный, но философский. А у меня чисто «материальная» загадка того типа, что и «зимой и летом одним цветом». Кто-то скажет: мол, заблудиться проще простого в лесу, в пустыне или в открытом океане. Правильно. Неподготовленные люди теряются там часто, но все же большинство из нас живет в обжитой местности и редко забирается в необитаемые, дикие, лишенные гаджетов и прочих сантехнических удобств природные лабиринты. На мой взгляд, плутать до второго пришествия можно в коридорах власти. В зданиях сельских администраций еще ничего: побродишь минут пять, не найдешь никого и – на выход. Но не дай вам Бог очутиться в Загубинском городском заповеднике чиновников! Новичку без опытного проводника там делать нечего! Длиннющие коридоры на нескольких этажах, мраморные лестницы с горбатыми складками ковров, замысловатые переходы, вереница дверей с золочеными ручками и номерами. Складывается ощущение, что архитекторы, вступив в преступный сговор, нарочно спроектировали администрацию так, чтобы просители никогда не добрались до нужного им кабинета и, обессиленные от бесплодных блужданий, жажды и голода, выбравшись, наконец, наружу, трижды перекрестились и даже думать боялись о повторном визите. Спрашивать дорогу у вечно спешащих повелителей скрепок и дыроколов – все равно что выбить прибавку к зарплате. Загубинские чиновники приноровились пробегать мимо, словно у них внезапно приключился приступ энуреза и энкапреза одновременно. При этом вид у них настолько занятой и отрешенный от действительности, что поневоле заробеешь и не посмеешь отрывать человека от выполнения архиважного поручения. И если вы вдруг обнаглеете и броситесь вдогонку, служащий, почувствовав неладное, нырнет в первую попавшуюся дверь. Стучать и входить бесполезно – кабинет, скорее всего, пуст. Мой старый приятель, охотившийся за каким-то некрупным чиновником, рассказывал, как тот, исчезнув за одной дверью, вышел из другой в противоположном конце коридора. Наверняка, придумал. Или перепутал. Они же все ликом и одеждой схожи, наподобие агента Смита в «Матрице». Хотя, возможно, не врет, и загубинские служащие научились перемещаться во времени и пространстве, вопреки писаным законам физики.