Георгий Злобо - Румбо
…— Кто таков больной Подгузкин? — спросил главный врач, приподнимая глаза от анамнеза.
— В 307-й у окна. Его тоже рвало. И вообще, в последнее время все жалуются на плохое самочувствие. — Елена Гиреева поправила заколку в копне густых крашеных хной волос. — Мне самой, признаться, херово вчера стало чего-то. Я думала, месячные…
— Может, отравление? — врач озабоченно встал, подошёл к окну.
Стояла тихая влажная ночь.
— По симптомам похоже… но я из столовки ничего не ем, я из дома берууеее… — Елена вдруг проблевалась склизким потоком на шкаф с анализами. — Извините, я сейчас… всё это вытру, — она засуетилась, подыскивая тряпку.
— Да, уж потрудитесь. — Доктор наморщил губы, покусывая внутреннюю сторону щёк. Затем яростно ковырнул в носу, вынул козявку, с пять секунд разглядывал, затем вытер о спинку стула.
Достал из ящика стола мобильный, недолго подумав, нажал клавишу вызова.
— Абонент не отвечает или временно недоступен, — вежливо пояснил робот.
В раздражении, махнул рукой.
— Вы случайно не 3ое звоните? — Лена замывала дверцу.
— 3ое… — врач поморщился, выбирая раствор из ампулы, — опять недоступна… а тут ещё отравление это… Нет, это никуда не годится: надо позвонить участковому что ли? Исчез человек: как в воду канул. А в отделе кадров непонятно, чем занимаются. Хоть бы узнали, может, родственники какие…
— Гуляет 3ойка, — объявила после некоторой паузы старшая, выжимая тряпку, — вы уж простите, но это ж всем давно известно.
— Гуляет? А ну, расскажи, что ты об этом знаешь?
— Да что же… то же, что и все. Сначала у неё с Денисом из хирургического шуры-муры… а теперь она Борису плотно на хуй села. И даже уже не стесняется: охранник говорил, что на офисной стоянке при всех в машине его минетила. И похуй общественность. А Борис теперь в отпуск в Хургаду свалил — вот и она с ним, наверняка, укатила…
— Да? Ушла в отпуск и никого не предупредила? И почти две недели ни слуху ни духу?.. а ну, подойди сюда! — доктор преградил Елене дорогу, требовательно сжал соски ладонями. — Гуляет, говоришь? А ну, расскажи об этом ещё! — нагнул её у холодильника, помог освободиться от трусов.
Они громко дышали.
Вошёл Румбо.
Так и есть: чутьё не обмануло.
— Вы кто такой?! — оторопел доктор.
Елена судорожно выскользнула в ванную.
Ага, и это предусмотрено: при попытке нарушить границу он становится видимым. Что же…
— Не волнуйтесь, можете не обращать на меня внимания, как раньше… — стараясь держаться непринуждённо, Румбо подошёл к Переключателю. — Не знаю, доктор, отчего всю жизнь влекут меня падшие женщины… а с недавних пор — даже их половины… — с улыбкой отчаяния он повернул ручку.
Последний поцелуй
Лампа под потолком погасла, но более в кабинете перемен не было.
— Вы что дурите? Ну-ка, включите свет, — мягко потребовал врач.
— А?.. — Костя ощутил вдруг необыкновенную усталость.
Медленно он повернул голову в сторону фигуры в белом и с тоской поглядел на кресло напротив.
Присесть бы.
Да, но почему темно? Ах, да: свет, чёрт возьми.
Он повернул выключатель, и лампа вспыхнула снова.
— Присаживайтесь! — доктор приветливо кивнул.
— Ага… благодарю вас, — шаркающей походкой (ныло бедро) подошёл и опустился на кожзаменитель.
— Чего это вы с выключателем вздумали баловаться? — с дружелюбной насмешливостью глянул из-под очков эскулап.
— Да я так… проверить, как оно работает… — потупился, заметно краснея.
— Ну и как?
— Да всё нормально вроде… свет есть.
— Ну и замечательно. Лена! Идите сюда, будете помогать мне, — доктор привстал по направлению к санузлу.
Посмотрел за дверь.
Сказал что-то Елене неразборчиво. Та хихикнула.
Врач вернулся, снова сел за стол.
— Ну что, Константин… Настал, как говорится, тот день и час, когда мы с вами прощаемся. Надеюсь, что навсегда. Надеюсь, что здороваться мы с вами при случае будем впредь не как пациент с врачом, но как два старых приятеля, помогших друг другу в беде лет эдак цать назад.
— Да, я тоже на это надеюсь, — выдержав паузу, ответствовал Костя.
Вошла Елена.
Улыбнулась. Даже подмигнула.
— 3ое я уже позвонил, она ждёт… — сообщил им с тёплым сердцебиением.
— Ну, ещё бы… ещё бы ей не ждать. Ваша 3оя — счастливая женщина: она, можно сказать, заново обрела супруга. Ведь то, откуда мы вас вытащили… вернее, вместе с вашей помощью вытащили… это знаете ли… оттуда редко когда возвращаются.
Елена смотрела с нежностью.
— Да уж, — Костя щёлкнул суставами, — мне, доктор, сейчас просто не верится, что со мной такие вещи творились. Вот так, ни с того, ни с сего, взять — и сойти с ума. И главное, когда жена беременна. Намучились вы со мной…
— Ну что вы!.. — отмахнулся доктор, — всего полтора месяца вы у нас наблюдаетесь: у вашей 3ои ещё живот почти не вспух.
— Да что вы?..
— Да, да, мой милый! Так что, не буду, как говорится, далее задерживать: получите на вахте вещи и ступайте с Богом, хе-хех…
— Да, да… я сейчас, — рассеянно молвил Костя, и вдруг задумался.
Лена достала зеркальце и облизнула губы.
— Что-то спросить хотите? — доктор поднял глаза от заполняемого формуляра.
— Ну, как вам сказать…
— Константин Михайлович, не забывайте: мы с вами теперь — просто хорошие знакомые. Мы доверяем друг другу.
— Ну, в общем, я хотел поинтересоваться. Я сейчас плохо помню, в голове смутно… как случилось, что я женат? Это ненормально: не помнить, как познакомился со своей будущей женой?
— В вашей ситуации, уважаемый, это простительно. Удивительно, что вы вполне помните, как вас зовут. Во время припадков вы ведь на имя своё не откликались. У вас было другое имя: Румбо.
— Имя, и номер кузова. Надо же, бред какой… — Костя посмотрел в окно.
Уже стемнело. До дому доберусь на такси. Здесь совсем недалеко: четыре квартала и площадь.
— Тогда вам так не казалось. Когда полтора месяца назад на дискотеке в клубе это случилось…
— Ефим Тимофеевич, может не надо ему напоминать об этом? — тихо спросила Елена.
— Да, нет, отчего ж… я здоров, и на всё смотрю здраво, — поднял глаза Костя. — Напомните.
Врач замолчал, отпил из стакана воды, прокашлялся:
— Видите ли, Костя… в клубе, где вы и ваши друзья, как сейчас принято выражаться, отжигали, произошёл теракт. Был взрыв, и многие погибли и были ранены. Одну девушку буквально разорвало на куски. И вы потом долго ещё её вспоминали в бреду, говоря о бомбе и о половинах женщины.
— Да, я что-то припоминаю такое смутно… словно приснилось что-то.
— И здание загорелось. И, видимо, вы попали в очаг возгорания. Но каким-то чудом спаслись, выбежали в беспамятстве на козырёк подъезда и нырнули рыбкой в открытый люк цистерны с водой.
— Это могла быть и цистерна с бензином, — улыбнулась Лена.
— И вы чуть не утонули в этой цистерне, — посерьёзнел Ефим Тимофеевич. — Но ваша 3оя по случаю находилась на пути к клубу, когда прогремел взрыв. И она подбежала к выходу и видела, как вы выбежали из окна и прыгнули, а за вами прыгнул ваш друг Митя. Вам повезло гораздо больше. Митя был уже практически без кожи. Его спасти не удалось.
— Так вот как всё случилось… — прошептал Костя.
— Когда вы попали к нам, обстановка в городе резко осложнилась, — врач встал, подошёл к окну. — Некие экстремистские силы оказались замешаны. Этот взрыв был лишь поводом для серьёзных волнений. Оказалось, что некая политическая группировка заинтересована в этом, чтобы сбить цену на акции ряда местных нефтяных компаний. И началось страшное. Мэр города и еще ряд важных лиц были взяты в заложники и позднее расстреляны.
— Вы знаете, — прервал его вдруг Костя, — мне почему-то упорно кажется, что мою жену звали не 3оя, а… Марина. Это нормально?
— Как увидишь её, так сразу и вспомнишь, как звали! — улыбнулась Лена, — вспомнишь, как на свадьбе я вас фотографировала, в ЗАГСе, в комнате с красными стенами…
— С красными стенами?
— У вас был глубочайший обморок, сродни комы, — с переигранным трагизмом пояснил доктор, — и вы окостенели как кататоник. Хотя вы и не знали ещё всех кровавых подробностей, и что за ними последовало.
Лена раскрыла журнал и стала заполнять какие-то графы.
— Вы умудрились уйти от нас во время комендантского часа. В бреду, в беспамятстве. Был пересменок, а Гаврило, подлец, уснул. И упустили вас. И вас чуть не убили. Сбило машиной. Хорошо, что вскользь задело. Сначала было подозрение на перелом шейки бедра, но, слава Богу, не оправдалось. К нам в больницу стали поступать раненные. Власть захватили повстанцы и принялись наводить свои порядки. Второй ваш друг, Валерий, тоже погиб в перестрелке.
