Частные случаи - Гаянэ Павловна Абаджан
На это раз Светлана эти песочные часы почему-то отодвинула, и между ними не осталось никаких загромождающих предметов, кроме дурацкого старого стола, после чего она заговорила. Сначала слова выходили гортанно, горло душил спазм, потом полилась речь разъярённой и не стесняющейся никаких тонких стен итальянки, лишь периодические захлёбывающие рыдания мешали слушать её рассказ притихшим обитателям соседнего через стенку офиса.
У каждого человека есть свои неотвязные темы, у Сан Саныча с юности однозначно это был секс. Он только о нём постоянно думал, даже читая студентам лекции с глубоко засунутой в карман брюк рукой и блуждающим по аудитории взглядом. Сексом он измерял всё — от радости и успеха в жизни, до курортного сервиса и удобств работы, его видел во снах, микшируя с мыслями о том, какие в сущности скоты все окружающие люди. Каждый человек был для Сан Саныча "скот" какой-то из разработанных им категорий. Вот Светочка со всей её семьёй прекрасно умещались в "ненажорливые твари" с которых надо сдирать сколько сможешь унести, а уборщица офиса — тётя Маша — в "престарелое тупое больное нищее быдло", на чаевые для которой грех и потратиться — достаточно, что ей разрешается почтительно перед ним — частым звездным гостем местного ТВ лебезить, извиняясь за нанесенное стучащей шваброй беспокойство.
Дешифровкой своей системы скоточеловечества Сан Саныч занимался лимитировано, то есть с "ненажорливыми тварями" он готов был обсуждать "тупое нищее быдло", соответственно "быдлу" будучи в прекрасном расположении духа намекал как отвратительны ему "ненажорливые". Таким нехитрым манёвром Сан Саныч как это называют психологи "отзеркаливал" и "присоединялся".
Радостно улыбаясь всем встречным, он пытался протолкаться на пересечение гнёзд своей скотоматрицы, то есть оказаться на постаменте всеми любимым и почитаемым пастырем этого скотостада — тонким знатоком душ, и конечно же по итогам окончить свой славный земной путь если не прославленным, то как минимум знаменитым. Но пока особо ничего не вырисовывалось. "Что ж, если после сорока у вас в этой стране ничего нет, значит — вы честный и порядочный человек", — успокаивал он себя, хоть и не хотел он быть ни честным, ни порядочным, скорее — просто не умел напрягаться и ссал вписываться.
Вот и терапии свои Сан Саныч обставлял в первую очередь так, чтобы пациенты были уверены в его компетентности, а дальше — как получится: или угадает, или нет. Но тут — не хирургия и не математика- точность ответов измерить невозможно, чем профессия и прекрасна. Правда подлый люд интуитивно подозревая неладное норовил обойтись без его психоанализа, предпочитая церковь, гадалок, друзей с бутылкой и прочие суррогаты. Сам-то Сан Саныч тоже со всеми своими душевными проблемами предпочитал старинных дружбанов по выходным, где пиво с водкой и чебуреками на раз помогали прояснить любую истину.
Но секс всё же занимал Сан Саныча больше всего. Даже где открывалась малейшая возможность Сан Саныч косвенно проповедовал, что именно в сексе и зарыт этот проклятый, которого все ищут — смысл жизни. "Все его ищут в каких-то невероятных местах", — удивлялся он.
Сан Саныч не мог даже слышать этические тупизмы типа "общее благо", или религиозные — "бессмертие души". Какое ещё бессмертие? Вы человека в разрезе видели? Смрад, слизь и гниль, выделяющая пузырящуюся вонь. Надо жить каждым днём, получая постоянные личные удовольствия. Только так. Остальное — скотство. Размножение? Это же инстинкт, чтоб заставить приумножать гниль, смрад и слизь. Дети? Эти мелкие отморозки, которые дерутся, щипаются и обзываются? Они что ли — смысл? Сан Саныч даже примерно не помнил когда возненавидел детей. То ли это случилось ещё в песочнице, то ли когда он уже учился в институте на, прости, Господи — педиатра, и у него не складывалось с экзаменом по детским болезням. Но детей он точно терпеть не мог, что некоторым образом отгораживало его от страшного греха — педофилических помыслов, но несколько приближало к садизму. А вот секс он обожал. Жаль только, что на жену перестал торчать лет эдак… "Ну, такое повсеместно", — успокаивал он себя, но корыстность окружающих дам приводила его в бешенство.
"Бабы это тупые суки. Но от них все деньги", — давно решил для себя Сан Саныч и решил брать для себя от своей осознанно в зрелом возрасте избранной новой профессии всё. И вот Светлана вечером этого казалось бы обычного будничного дня привнесла Сан Санычу такой кайф от своей работы, которого он не испытывал скорее что и никогда.
Сан Саныч слушал с упоением, он требовал от клиентки всё новых деталей, как если бы они что-то значили в своём количестве или меняли картину произошедшего. И её разгорячённый мозг как бы пошёл на встречу такому благодарно впитывающему слушателю, Светлана неожиданно для себя смогла по цепочке от платья к платью, от сцены к сцене извлечь из памяти и почти дословно воспроизвести весь рассказ мужа. А может она уже гребла по своим воспоминаниям вёслами фантазии? Установить истину не представлялось возможным. Но надо ли это Сан Санычу? Ведь истина это не больше и не меньше чем то, во что ты сам веришь! Итак, Сан Саныч обратившись в слух внимал.
Обитатели соседнего офиса тоже все замерли в слухе. Из за стены раздавалось:
— Мало того, что он трахал всё живое. Всё, что случайно проходило мимо, просто дышало рядом. Но он ещё и обязательно приводил их в нашу спальню, рядил в МОЮ одежду. Он ТАК игрался, ему было обязательно НУЖНО снять стресс.
Над зашарпанным офисным центром завитала музыка Петра Ильича, "Спящая красавица", финальный акт. Сан Саныч прокашлялся и, застрочили его немного торопливые с придыханием шепелявые вопросы: "Что значит: "Рядил? Как часто? "…
========= 5? ===
На следующее утро встретившись с однокурсником Юрой, который нынче хорошо работал в прокуратуре, Света рассказала о странном посетителе, который в её кабинете мычал как глубокий поослеинсультник, а через пятнадцать минут оказался очень даже живым и активным стариканом. Она от этого визитёра осталась в крайнем недоумении и испугана произошедшим — тут какой-то подвох. О других подробностях появления этого визитёра Света предусмотрительно умолчала. Оставив за бортом предысторию о муже и отце, попросила лишь пробить по максимуму эту персону, а за одно и его племянника, на которого тот переписывал свою однушку.
Света не любила тёмные пятна, а всё непонятное — темно. После этого
