Илья Соколов - Тьма, смотри на меня (сборник)
В его доме все часы идут по-разному..
В её доме все часы идут в обратную сторону..
Его крик может быть тише, чем шёпот..
Она меняет имена..
Он всегда забывает дату своей смерти..
Они встретятся?
НикогДА.
Макс вернул один листок на стол, оставив другой для чтения.
Где-то между пустотой и бесконечностью |в ночном номере страшного отеля на окраине города| мы слушаем его слова:
Твоя самая любимая девушка наконец-то узнаёт о твоём существовании.
Она приводит тебя к себе в квартиру.
Оказывается, у неё есть брат, с которым она общается по телевизору. Он — оживающая картинка мёртвородящего кинескопа.
Твоя самая любимая девушка любит забраться на крышу своего многоэтажного дома (квартира, где она живёт с телебратом, на самом последнем этаже — лоджия в небо, площадка для старта к звёздам), а уже оттуда, закрепив огромную метлу за антенну, спуститься к себе на балкон из стекла, который никогда не бывает закрытым.
Обычно именно так она попадает домой.
Макс закончил читать «отрывки древнего романа». Я и девчонки оглушительно молчали.
Что нам делать дальше? Что из всего этого может следовать?
Первым рассёк тишину, конечно же, Макс:
— Я полагаю, номер занимал очень необычный постоялец. — Похоже, наш друг понял именно то, что должен был понять.
Кристина приподняла голову над подушками:
— И какой же?
— …Настоящий Иисус Христос…
Можно ли верить в нечто подобное?
Я не знал.
Видимо, в тщедушной попытке «проявить» правду я щёлкнул выключателем. Номер 252 вспыхнул непривычным светом. Макс слепо смотрел на меня скв●зь чёрные дыры глаз св●ей маски. От забытого ощущения яркости я прищурился и заморгал.
А через секунду из глубины коридорного лабиринта безжалостный ветер домчал до нас чей-то жутчайший визг, похожий на крик ржавой вороны.
У меня внутри всё превратилось в лёд. Казалось, сердце сейчас треснет.
Девчонки перепугались не меньше моего. Макс, будто бы ожидавший подобных событий, тихо сказал только одно слово:
— Сторож.
Абсолютно растерянный, я покидаю комнату Божьего Сына последним. Проламывая тьму, Макс направляет нас. Я бегу слишком медленно — панический страх «лепит» ступни к полу. Тыкаясь в стены, как тупая игла в железные вены, я успеваю пару раз оглянуться. Сквозь бледную нарезку сквозящего в окна лунного света к нам движется человекоподобное существо, созданное (как мне показалось) из грязных обрывков старой одежды и осколков стекла.
Оно снова «визжит».
Наконец, мы бежим вниз по лестницам — первый этаж, через холл к чёрному ходу. Живая пульпа мусора по-прежнему где-то позади. Пока мы в отеле — она не отстанет.
Макс быстро сворачивает в ресторанное помещение. Держась прямо за Мирой и налетая на столики в полутьме, я понимаю, что страшная тварь гонится именно за мной. Я виноват. Я включил свет.
…Мы мчимся через кухню. Впереди — спасительный выход.
Ещё чуть-чуть… и Макс откроет дверь…
Чёрный ход оказался ОЧЕНЬ чёрным .
Мёртвое прос транс тво 6ликующего к6см6са… Холод.
Не успел я сообразить, каким образом нам удалось уйти, как что-то закрылось у меня за спиной. Я резко обернулся: старая дверь отеля казалась запаянной несколько тысяч лет назад.
Мы в безопасности.
Я ужасно устал и чувствовал: сонливость набирает ход. Мира с Кристиной пытались придти в себя после безумного забега. Макс уже снял свою маску.
С небес на нас смотрели звёзды. Никакого тумана, никаких механических гадов, никаких сторожей.
Спокойная ночная тишина.
— Элвис покинул здание… — пошутил Макс, улыбаясь. Его тёмные волосы взмокли от жара под маской, лицо блестело как Луна.
Я спросил: зачем нам было это надо?
Ни зачем, просто сказал Макс, зато теперь мы знаем, что Он больше не живёт в отеле «Лёд».
— Иисус Христос? — не поняла Кристина.
Макс не ответил.
Он бодро зашагал к ограде, и мы пошли за ним, вместе покидая это «потустороннее» место.
Ночь завершалась с востока.
«Иисус» номер 3217 подключен и укомплектован.
Аппарат перемещения в сон игрока (которого, кстати, зовут 17ый) набирает амплитуду сигнала. Сейчас произойдёт «захват», тогда реальность для «Иисуса» исказится.
— Только не думайте, будто мы сами не спим, коллега… Мы отличаемся от подопытного материала лишь тем, что не сможем принять участие в Игре.
— Этот, как и другие, станет своим Лазарем после окончания эксперимента?
— Такой момент вполне возможен.
Новый Спаситель уже «исчез»… А 17ый просто видит сон:
Завтра приходит сегодня и ждёт до завтра…
После очередного толчка плечом я оказался на асфальте, раскалённом от полуденного солнца. Упал из последних сил.
На мирно мерцающем небе — ни облачка. А значит, жди дождя.
Отчаянье толпы. Я в её центре. «Иисус» — уже здесь. Он «будит» без разбора: из воображаемого оружия летят невидимые пули. Подстреленные прохожие валятся на тротуар, окропляя его бутафорской кровью.
Силу в себя! Я беспомощно лежу на земле. Практически под баллистическим дождём. Дикие крики, фантомные звуки выстрелов (которых не должно быть слышно), стоны агонизирующих заставляют меня собрать мою мозаику мыслей. Всё это понарошку! Тела убитых медленно испаряются, не остаётся даже крови на асфальте (кто-то включил режим для детей)…
Я смотрю по сторонам и вижу остальных: Макс, Кристина и Мира притаились за углом дома напротив.
Надпись на стене рядом с ними — «Hell Here» чёрной краской.
Кристина машет рукой. Манит меня, чтобы спасти.
«Иисус» продолжает бескровное уничтожение. Скорее всего, что всё это сон, электрический транс, в котором я — неглавный герой…
Всё-таки яR поднимаюсь и бегу к своим друзьям. Макс довольно улыбается. Может, его игрок знает лукавый код, не позволяющий бояться никаких последствий?
— Мы поможем ему, — решает Макс.
Поможем отправлять людей из сна в Реальность Игры?! Он и сам, вроде, неплохо справляется…
Макс покидает наше надёжное укрытие, бежит через улицу, стараясь не столкнуться с паникующими. Лучи яркого солнца. Небо: ни облачка.
Мягкий ветерок трепещет на кончиках Мириной причёски. Макс остановился у дерева, в тени. Спрятался за его телом… Демографическая чистка пока не кончена. Все «спящие» должны уйти.
Нам надо добраться до Спасителя. Кто до Него дотронется — тех Он не тронет. «Иисус» замер на месте. Не могу толком рассмотреть, но Он, вроде как, говорит с самим собой. Получает дальнейшие инструкции таким способом?
— Пора! — вдруг говорит Кристина.
Уголки её рта нервно подрагивают. Похоже, она хочет улыбнуться, но ничего не получается. Мира осторожно выглядывает из-за угла. То тут, то там дымят горящие машины. Улица пуста — все люди разбежались. Остался только Он.
Мира глядит на Макса. В его руке что-то блестит.
Маленькое и металлическое…
У меня вспотели ладони, пот капает со лба, руки трясутся, как у законченного алкоголика. Ничтожество пугливое.
Храбрец Макс выходит из-за дерева. Мы трое — из-за спасительного угла.
Нет смысла прятаться. Он всё равно найдёт нас где угодно.
«Христос» стоит к нам спиной. И продолжает говорить с пустотой.
Жаркая дымная улица напоминает адский полигон. Сон Данте.
Человеческий Сын к нам спиной, прямо по центру дороги…
И мы бежим к Нему. Дотронуться, вложить хотя бы пальцы в раны.
Сумасшедшее солнце припекает во всю, ядовитый дым от машин поднимается вверх чёрными смерчами. В сонном пространстве происходит что-то случайное — «Иисус» поворачивается к нам. Механический холод взгляда Мессии. Спокойный, словно мертвец, Он стреляет в нашу сторону.
Невидимый полёт пули-н 0 ля…
Неслышимая тишина второго выстрела…
Кристина исчезает прямо на глазах. Он «разбудил» — её игра закончилась…
Христос пытается перезарядить оружие воображения. Вот тут-то к нему и подбегает Макс. Лихой прыжок — и он врезается в «Христа», оба падают на горячий асфальт.
Иисус покорно раскинул руки в стороны. У Макса в руке что-то блестит.
Это крестик. Маленькое распяtье.
Макс проворно прикладывает его ко лбу Спасителя.
Я разбудил мир? неслышно шепчет Божий Сын [за номером 3217].
Кровь течёт по рукам, бороде и щекам… Стигматы плавятся тьмой. «Если бы вы были от мира, то мир любил бы своё; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, то ненавидит вас мир…»
Он умирает. Макс сел с ним рядом, тяжело в3дохнул. Жаркий воздух… Растерянная Мира смотрит сначала на меня, затем — на него. Ветер бесшумно растворяет дым… Молнии сверкают повсюду.
Пошёл серый дождь. А на небе – ни облачка.
Меня зовут «мертвец».
Я прибуду к ним сегодня, как только ночь настанет…
