Стюарт Хоум - За бортом жизни
Подруги послали ко всем чертям моё университетское образование. Они сказали, что я говорю загадками. Я объяснила, что умственно отсталая женщина с интеллектом пятилетнего ребёнка будет неспособна согласиться на секс. По закону такая женщина не может отвечать за свои поступки. Мои единомышленники пожаловались, что никаких лунатиков не знают. Я успокоила их, сказав, что любая неизвестная этому джентльмену женщина может притвориться отсталой. Поскольку этот парень был знаком со всеми присутствовавшими кроме меня, друзья с превеликим удовольствием выбрали на эту роль moi.
Распутник был очень рад предложенной схеме изнасилования. Настолько рад, что захотел сделать надругательство над слабоумной чем-то совершенно особенным. Короче, меня должны были отвезти в его логово в Эссексе, где он хотел трахнуть меня на своём скрипучем супружеском ложе, пока его жена была на вечернем молебне в Челмсфорде. Мы (то есть я и две проститутки в роли сводниц) решили как следует оторваться. Мерзкий тип жил в Дэнбери, так что ранним утром мы отправились в близлежащий городок Мэлдон.
Исторический город. Вот это пробудило интерес в моём собеседнике, поскольку он знал, что название этого места было искажённым англосаксонским словом Маэлдум, что означало крест на вершине горы. Адам никогда не был в этом городе, но знал, что в нём произошла известная битва при Мэлдоне, в которой граф Бритнот потерпел поражение от датчан в 991 году. Это событие описано в самой ранней из сохранившихся саксонских эпических поэм. Одного Адам не знал. Восхитительный Мэлдон в 1171 получил Королевскую хартию и в восемнадцатом веке был вторым по величине городом в Эссексе.
Адам захотел, чтобы я описала этот город. Я сделала это, перечислив магазины, которые я там увидела. Магазин велосипедов. Ресторан «Франсин». Идеальные «Телефоны». «Дэймон» (женская одежда). Мясная лавка «Анселлс». «Всё для особняка». Страховое бюро «Формост». Церковная утварь. Шафрановая чайная. Агентство недвижимости «Эбботс». «Рыба и чипсы Уиллерс». Агентство недвижимости «Тэйлорс». Строительная компания «Эллайеннс и Лестер». Агентство недвижимости «Лэндмарк». «Точная Графика». Турагентство «Уорлд Чойс Трэвел». Отель «Синий Вепрь». «Старая Цирюльня» (парикмахерская). Лекарства и косметика «Ноэль». Электроприборы «Кэнтелек». «Джонатан Вайн» (мужская одежда). «Первая Платформа» (женская одежда). «Дом Бена» (музыкальный магазин). Говорящие цветы. «Кит Рум» (спортивный магазин). «Оригинальные подарки».
Адам сказал, что моё описание Мэлдона прозаично. Я ответила, что оно могло получиться научным, если бы я успела добавить ещё несколько предприятий, таких как «Митчелл» или адвокатская контора «Колкетт и Койли». Находясь в пятидесяти милях от Лондона, Мэлдон избежал тысячи недостатков пригорода. Гости города стремились посетить устье Блэкуотера, отсюда избыток ресторанов и мелких забегаловок.
Ассортимент секонд-хендов меня нисколько не вдохновил, но «Олд Букс» оказался вполне приличным букинистическим магазином. В общем, денёк удался.
На дело я со своими единомышленниками отправилась после сытного обеда, интенсивного шоппинга и прогулки по набережной. Адаму было вовсе не интересно, что крепость времён железного века, известная как Денберийский лагерь поднимается на 111 метров над уровнем моря. Я просто сказала ему, что мы оставили машину подальше от дома того извращенца. Когда мы подошли к парадной двери, я заорала, что хочу мороженое, и сунула в рот большой палец. Эту роль было не так уж и трудно играть, и извращенец заплатил пять тысяч фунтов наличными за секс с совершенно слабоумной, как ему казалось, женщиной.
Я налила ещё бурбона и не стала говорить, что заметила, как возбудился Адам во время моего рассказа. Подозреваю, что именно это заставило его прервать мою попытку дать исчерпывающее перечисление всех коммерческих предприятий Мэлдона. Это топографическое описание, несомненно, его возбудило. Как известно, что угодно может принять эротический налёт посредством ассоциативной связи. Поэтому, в данном случае предметы потребления как бы рекламировали капитализм, что в результате привело к прямой ассоциации секса с шоппингом. И в самом деле, рыночные механизмы заставляют нас почувствовать эту связь.
Когда я напьюсь, мои мысли часто перескакивают с одной темы на другую. Поэтому я не удивилась, обнаружив, что размышляю о беспрестанно повторяющемся возвращении к образам проституции в антикапиталистических рассуждениях. В связи с этим я упомянула газетный отзыв на текст, написанный полицейским шпионом по имени Ходд, в котором Маркс отметил: «Огромное количество макияжа и пачули, под которыми проститутки пытаются спрятать наименее привлекательные аспекты своего существования, находят свой литературный аналог в воодушевлении, которым де ля Ходд приправил свой памфлет». Адам заткнул уши.
Адам продолжал закрывать уши, пока я цитировала по памяти (могу добавить, что когда я пьяна, моя память ведёт меня странными дорогами) известный отрывок из «Восемнадцатого Брюмера», в котором Маркс описывает люмпен-пролетариат. Разорившиеся развратники с сомнительными средствами к существованию и сомнительным происхождением, нищие отпрыски ищущих приключений буржуа, бродяги, солдаты в отставке, выпущенные из тюрем заключённые, бежавшие с галер рабы, мошенники, шарлатаны, карманники, жулики, картёжники, сутенёры, хозяева борделей, привратники, литераторы, настройщики, старьёвщики, шлифовщики, жестянщики, попрошайки — короче, вся та неопределённая разрозненная масса, мотающаяся туда-сюда, которую французы называют богемой.
Тот факт, что бежавшие с галер рабы являются частью богемы, веселит меня своей нелепостью, и хотя это явное указание на то, что данный отрывок нельзя воспринимать буквально, однако включение в этот список жестянщиков показывает, что Маркс был способен на низкие и абсурдные предрассудки. Кроме того, я думаю, что рядом с привратниками оказались бы и таксисты, если бы Маркс писал сегодня, поскольку многие водители казённых машин — бывшие полицейские с расистскими взглядами. Я сказала об этом Адаму, который как раз вынул пальцы из ушей, чтобы взять бокал с бурбоном, и оказался сбит с толку моей репликой.
Я добавила, что со свойственным ему апломбом Диккенс однажды написал: «Какую интересную книгу мог бы написать наёмный экипаж». Автобиография разбитого наёмного экипажа, несомненно, была бы не менее забавной, чем автобиография старого неоригинального драматурга; а сколько историй может рассказать экипаж о своих путешествиях. Сколько историй о разных людях, которых он перевозил по делу, для удовольствия или в горе. И как много грустных историй об одном и том же человеке в разные периоды времени. Деревенская девушка, вычурно одетая женщина, пьяная проститутка, расточительная развратница, воровка.
Не говоря Адаму, что я руководствовалась спонтанной ассоциацией с собирательным образом знакомых сводней и хозяек борделей, я перешла к другой теме, вспомнив текст 1848 года из книги «Классовая борьба во Франции». (Я, конечно, знаю, что Александр Герцен тоже писал о тех событиях, но я не могу воспринимать всерьёз этот фельетон «С другого берега», стоящий в одном ряду с банальной писаниной Диккенса.) Возвращаясь к Марксу и «Классовой борьбе во Франции» и с трудом пытаясь произносить слова внятно, я объяснила, что в этом тексте говорится о том, что за Луи Наполеоном стояло общество беспорядка, проституции и воровства.
Я не забыла, что в этой статье Маркс взывает к образам проституток, чтобы вынести приговор эстетству. Не настоящему Парижу, а Парижу праздному, кишащему лакеями, мошенниками, литературной богемой, кокетками. Гражданская война для них всего лишь приятное развлечение. За схватками они наблюдают в телескопы и клянутся собственной честью и честью своих шлюх, тем, что это представление поставлено гораздо лучше, чем предыдущие. Павшие на поле брани были по-настоящему мертвы; в криках раненых не было фальши; к тому же всё происходящее было пронизано дыханием истории.
Проза Маркса часто громоздкая и неуклюжая, но в ней есть и своя поэзия. Маркс воплотил в себе и лучшие, и худшие черты своей эпохи. Но Адаму было неинтересно. Он хотел, чтобы я возбудила его рассказами о том, как я работала проституткой. Тогда я рассказала ему историю, пронизанную литературной традицией, которую он не узнал, поскольку она предшествовала работам Сэмюэля Ричардсона. Она брала начало у Томаса Нэша и Роберта Грина и сквозь «Раскрытый леди обман» Фрэнсиса Керкмана попадала к Даниелю Дефо. Под её влиянием оказались даже такие благочестивые творения, как «Ночной путник, или вечерняя прогулка в поисках распутных женщин» Джона Дантона.
В Гайд-парке давали бесплатный джазово-блюзовый концерт, на который я пришла с целью втереться в общество состоятельных людей. Я вошла в пивную палатку; дело это было незначительное и ни к чему не вело, пока один хорошо одетый бизнесмен под влиянием выпитого алкоголя не начал оживлённую беседу со всеми присутствовавшими, в ходе которой он выделил меня из общей массы и удостоил особого внимания. Он сказал, что заплатит за мою выпивку, и сдержал слово, что позволило ему продолжить общение со мной.
