Сергей Макуров - Плохой парень (Король "экстази")

Постояльцы "Бангог-Хилтон" волей, неволей ежедневно задумываются о погибели. 50 % здешних заключенных потенциальные смертники. Давящая, удушающая энергетика страха от смертников-заключенных вселяется в охрану, обслуживающий персонал тюрьмы, соседей сидельцев. Умирать, конечно, страшно, но ожидание кончины, выкручивающее душу мучительно.

Жесткое непрекращающееся противостояние с некончающимся потоком тоски и обреченности обостряется от безысходности и неверия в победу.

Ведь даже если меня не расстреляют, то, безусловно, наказание в двадцать лет тюрьмы гарантированы. Мотивация запредельная выбраться отсюда любой ценой, одарить безмерной любовью, заботой Грэг и будущего ребенка. Но надежда выйти на свободу ничтожна мала.

Когда тяжкое покрывало депрессии покрывает меня, губами шепотом молюсь Богу. Да, man, одно чудо поможет мне. Критичный, запущенный случай у пациента. Отче наш, Иже еси на небесах! Да святится имя Твое, Да придет Царствие Твое. Повторяю чудодейственные строки, пять, десять, пятнадцать раз, не считаю. Перестаю читать молитву, когда прилипшее уныние пасует, удаляется прочь. Пусть ненадолго, но дает передышку. Я чистосердечно каюсь перед Господом. Прошу прощения за все гадкое сотворенное мной перед людьми и перед ним. Простит ли?

Левинзон посещает часто. С каждым приходом он мрачнеет. Догадываюсь дела подзащитного никудышные. Андрей скрывает недобрые вести, глубину трагизма сверх сложной ситуации в которой пребывает подопечный.

10 декабря 2008 года, внеплановое свидание с Левинзоном. Расследование уголовного дела против меня подходит к завершению. Проходят дополнительные опросы свидетелей, опознания, экспертизы. Следственно-оперативные мероприятия значительно прибавляют доказательственной базы моей причастности к крупной контрабанде наркотиков. Левинзон торопливо копается в ворохе бумага, разыскивая какой-то конкретный документ. Я застыл телом, нешевелюсь отрешенно глазею на пухлого охранника. Таец замечает неосторожного наблюдателя. Злобно гавкает непонятной фразой в мою сторону. Показывает резиновой дубинкой в настенные часы, тридцать минут времени, ни секундой более.

— Да, да, — Андрей торопится, — вот нашел. Он аккуратно вытаскивает из кипы документов два скрепленных скрепкой листа бумаги. Вижу цветной российский герб над машинописным текстом. Левинзон сразу протягивает мне документы. — Андрюш расскажи сам. Пожалуйста, — отказываюсь от прочтения. — Таиланд безапелляционно отказал России в твоей экстрадиции. Власти сослались на неподписанный договор между странами о выдаче преступников. Сторонний гул, далекий шум в ушах, мир плывет перед глазами. Удар ниже пояса, который не ждешь. Минут пять я не чувствовал, не слышал, не видел вокруг себя никого и ничего. Смерть, состояние, которое я испытал в тот момент. Не физическую смерть, а душевную. Рушились мечты, последние надежды. Перед глазами проходили картины прошлой жизни, чувство умиротворенности заменило тревогу и страх, я отстранился от реального бытия, и уже не хотел возвращения в сегодняшний день. — Через неделю суд, — Андрей не замечает моего состояния. — Я уверен, сможем отбить тебя от смертной казни. Далее..-Я догадываюсь Андрюш, кто меня мог предать, — перебиваю Левинзона. Голос мой звучит тихо, дается с трудом выговаривать фразы, кажущиеся, что слова вовсе исходят от постороннего человека. Левинзон близко наклоняется ко мне, чтобы расслышать бормотание. — Майкл, — спокойно роняю я. — Ты уверен? Что Майкла рук дело? — с нескрываемым сомнением переспрашивает адвокат. Я, щурясь, смотрю на Левинзона. Он ждет подробностей. — Уверен. Хотя какое это сейчас имеет значение, — равнодушно отмахиваюсь. — Это уже не важно. — Антон, ценность имеет любая информация, — Андрей крепко цепляется за выпущенную мной фразу. — Хорошо, — соглашаюсь, — расскажу.

38

If you came to find your self in AmsterdamIt, stwo late.You are lost.(Если ты приехал найти себя в Амстердам, то уже слишком поздно. Ты потерян. (ц)).-Тут все поголовно говорят правду, так принято, man! Не пытайся скрыть истину о себе, ты уже вычислен. Мы в курсе, какой ты мерзавец и кидало, скольким женщинам ты принес горе, а сколько детишек растет без отца. А, родители и друзья? Впрочем, пустой базар! Заканчивай, дуть! — Эй, ты! Слышишь чувак!!!! Я поворачиваю голову, меня дергает за плечо огромный негр с жемчужно белыми зубами. — Все, ок! — отпихиваю парня. Приболдел слегка с непривычки, прилипнув к расплывающейся, пожухлой надписи на кирпичной стене. Я потерян, потерян, потерян, потерян. Я в кофешопе "Мрато" на улице Красных Фонарей и я дико обкурился в хлам. Первый день Амстердама! О, man. Именно в Амстере, сойдя с трапа самолета на землю аэропорта Схипхол всеми фибрами души и тела ощутил беспредельную свободу.

"Мрато" первое попавшееся заведение на пути непонятно куда. Неприметное с наружи заведеньице внутри напоминало музей современного искусства. Куски мозаики покрывали пол, свет походил на лазерные указки, точечно бьющие на психоделические картины, развешанные по стенам, бесформенные скульптуры из колючей, ржавой проволоки и расплавленной пластмассы перемешанной с фрагментами дерева воняющего благовониями. Короче, атмосферка 21 века. По минимуму никчемных удобств, максимум бурлящих под воздействием "веществ" чувств. Широченные упругие топчаны лежаки для расслабленных посетителей укромно спрятались в полутьме под мерцающим светом флюро ламп. Чуть слышно играет техно. Путникам приносят угощения, туристов любят и почуют от души. Заказав микс трех разных сортов травы, апельсиновый сок, завалился в самый дальний угол, под потолком болталось голубое пластмассовое сердце пробитое стрелой с коротким текстом: "Ты попал мужик". Оно кружилось почасовой стрелке, оперение стрелы играло блестками. Бесхитростный заказ принесли быстро. Официант чье лицо я не разглядел, тощий юноша в желтом велико размерном свитере положил добротно скрученный джоинт, спички, поставил стакан апельсинового сока на столик встроенный с боку койки. Он пожелал приятного отдыха, показал на кнопку, установленную под крышку стола для вызова официанта, бесшумно удалился. Я первым делом раскурил "косяк" травы. Затянулся глубоко до предела вдоха, подслащенный дымок мягко прополз через глотку, насытил объемно "кайфом" легкие. На язык осел знакомый привкус шмали. Несколькими полноценными почтенными затяжками я прикончил "джоинт". Потушив тлеющий окурок о пепельницу на тонкой ножке, торчащей из пола, похожей на галлюциногенный гриб, я прилег на лежак, раскинул по сторонам руки, закрыл глаза. Тело быстро расслабилось, теплые успокаивающиеся течения понеслись по кровяным сосудам, повергая меня в глубочайшую отрешенность, границы восприятия мира прорвались, я взлетел… — Смотри, здесь свободное место, — девичья русская речь прервала мой одиночный полет к линии горизонта восходящего солнца. Почувствовал, как кто-то сверху падает прямо мне на живот. Женский испуганный короткий визг влетевшей в ухо силой вернул меня в "Мрато". Распахнув глаза, оторвав голову от топчана, я наткнулся на милую девушку, испуганно разглядывавшую меня будто я инопланетянин. — Кристина что с тобой? — послышался второй девичий голос из темноты. — Все в порядке со мной, Оль, место занято, — Кристина привстала с твердым желанием уйти, — я не разглядела.

— Простите, пожалуйста, — произнесла она на русском. Представляю ее удивление, когда я на чистом русском, вежливо попросил их присоединиться к скромной мужской трапезе. — Здесь места хватит всем. Оставайтесь девчат, — попросил напористо я. — Ну не знаю, — кокетливо засомневалась девушка, вглядываясь, чтобы получше разглядеть в темени хозяина гостеприимного предложения. — Оль залазь, — храбро скомандовала Кристина, — нас приглашают, — отбросила сомнения девушка. Моя русская речь сыграла на пользу коммуникации со слабым полом. Подруга торопливо закопошилась, снимая туфли. Умело расправившись с обувью, она юрко проползла к нам с Кристиной. Я без промедления нажал на секретную металлическую кнопку под столешницей. Спустя минуту подошел знакомый худой парень-официант. — На ваш выбор, — авантюрно махнула рукой Кристина на принесенное меню "веществ".

Без экспериментов выписав стандарт, два "джоинта" с опробованным мной травяным наполнителем, пару волшебных гашишевых кекса, три бутылки минеральной воды без газа, я отрекомендовал себя дамам. — Антон. — Кристина, — услышал уже знакомое имя, — это моя подруга Оля. — Очень приятно, — присела справа от меня Ольга. Кристина разместилась слева. Официант разложил принесенный набор перед нами на столике, откланялся, пожелав хорошего отдыха в "Мрато". -Ну, погнали девчата, — водушевляюще призвал я, активно разламывая свежайшие кексы и разливая воду по стаканам. — Пожалуйста, угощайтесь, — предложил выпечку. — Ой, ребят, боюсь, — пугливо засопротивлялась Ольга, — никогда не пробовала наркотики. — В жизни нужно испытать все, — Кристина уверенно взяла кусок угощения и отправила в рот. Я подал стакан воды запить выпечку. Девушка сделала пару глотков, передала сосуд подруге. Ольга вдохновилась решительностью Кристины, надкусила кекса, распробовав вкус, скушала остальной кусок. Мы сидели в позах лотоса, молча, доедали сдобный хлеб с изюмом и гашишем, запивая водичкой. — Вы первый раз в Амстердаме? — нарушил тишину трапезы я. — Ага, — подтвердила довольная Кристина, — вчера прилетели. Решили зайти в кофешоп, попробовать наркотики, — смущенно хихикнула она. — А, вы на отдыхе? — подключилась к нашему словесному трепу Ольга. — Можно ты. Я не такой старый, — усмехнулся я. — Только сегодня прилетел в Амстердам. Планирую прокатить по матушке Европе. — Здорово, — восхитилась Кристина, — это моя мечта путешествие по Старому Свету. Я, не дожидаясь прихода от заряженных гашишем кексов, раскурил "косяк" гидропоники. Передал Кристине. Девушка призналась, что не курила никогда и не знает как это делать. — Ты открой рот, — разъяснил Кристине бесхитростную технологию курения, — задую парик. Ты, неторопясь, вдыхай дым, как только почувствуешь, что достаточно, больше не лезет, хлопни легонько меня по руке.