Чарльз Буковски - Возмездие обреченных
Макмахон был дважды женат и имеет пятерых детей. После «отставки» Карсона он постепенно поменял свой «телевизионный имидж» и в последние годы выступал в качестве ведущего утренних образовательных программ, предназначенных для семейного просмотра.
Нэнси Роббинс родилась в 1923 году в Нью-Йорке в семье торговца машинами и театральной актрисы. Окончив колледж и некоторое время проработав в универмаге, Нэнси решила покорить экран и бродвейскую сцену. Стараниями своего «покровителя» вице-президента «Метро-Голдвин-Мейер» Б. Таи, актриса сыграла несколько проходных ролей, однако так и не смогла выбиться в звезды. По признанию самого Б. Таи, «она была привлекательной женщиной, но не красавицей. Милая, хорошо воспитанная девушка».
В 1951 в сети этой «милой девушки» попал тогдашний председатель профсоюза актеров Рональд Рейган (род. в 1913) — стареющий кумир экрана и начинающий перспективный политик. 4 марта 1952 года они обвенчались, причем для Рейгана это был второй брак (в 1940–1948 он был женат на известной актрисе Джейн Вайман).
Дальнейшая политическая карьера Рейгана шла по нарастающей, и в 1980 он победил на выборах президента США в качестве кандидата от Республиканской партии. Супруга была для него постоянной опорой и своеобразной «музой» — недаром актер Д. Стьюет однажды сказал, что «если бы Ронни в свое время женился не на Джейн Вайман, а на Нэнси, то он бы уж точно получил „Оскара“. Об этом она позаботилась бы». Между тем, «Оскар» достался Джейн Вайман, а Нэнси получила мужа-президента и титул «первой леди».
Период президентства Рейгана (1981–1989) был удачен — как для экономики США, так и для американской внешней политики. Между тем, большинство наблюдателей сходились на том, что почти все решения глава государства принимает не самостоятельно, а лишь после консультаций с супругой.
С 1989 чета Рейганов проживает в Лос-Анджелесе в фешенебельной части города Бель-Эр. В настоящее время у экс-президента прогрессирует старческое слабоумие: он практически потерял память и перестал узнавать окружающих.
Ленни Брюс — сценический псевдоним Леонарда Альфреда Шнейдера. Родился 13 октября 1923 года в Нью-Йорке. Вырос в полубогемной среде: его мать Салли Марр была известной танцовщицей чарльстона и неоднократно выигрывала танцевальные турниры.
Уже в юности Ленни баловался наркотиками, а в 1948 впервые выступил с собственной юмористической программой на сцене одного из нью-йорских клубов. Впрочем, произносимые им монологи были не столько юмористическими, сколько сатирическими, и задевали многих весьма влиятельных политиков и общественных деятелей. Американская молодежь сделала его своим кумиром, зато «большой зуб» на артиста имели президент Дуайт Эйзенхауэр и вице-президент Ричард Никсон. Что касается главы американской католической церкви кардинала Спеллмэна, то он его просто ненавидел.
Сам Ленни, не стесняясь, называл вещи своими именами, используя при этом самые крепкие выражения. Известны его слова: «Я не комик и не больной. Это мир болен, а я его врач. Я хирург, мой скальпель направлен на фальшивые ценности. Я не действую. Я только говорю. Я Ленни Брюс».
Бурный брак артиста со стриптизершей Хонни Харлоу закончился не менее бурным разводом и усугубил тягу Ленни к наркотикам. Несколько раз он арестовывался за хранение зелья, но благодаря протестам общественности отделывался символическими наказаниями. В последний раз Брюс появился на сцене в Сан-Франциско 26 июня 1966 года, а 3 августа того же года он скончался на своей голливудской вилле от передозировки наркотиков. Впрочем, существуют версии, будто знаменитый комик покончил жизнь самоубийством или даже был устранен по приказу властей. В 1974 кинорежиссер Боб Фосс снял о комике художественный фильм «Ленни» с Дастином Хофманом в главной роли.
На вершине
Марти позвонил, дверь открыл громила и повел его по длинному коридору. В конце коридора громила открыл другую дверь и впустил Марти в большую комнату, где за столом сидел Кейсимейер.
— Садись, — сказал Кейсимейер.
Марти сел на стул перед столом. Громила удалился, но не далеко. Внешность Кейсимейера ничем выдающимся не обладала, но он был всем (если что-то может быть чем-то), и не только в этом городе, но и во многих других городах и даже странах.
— Марти, как долго ты работаешь киллером?
— Сколько себя помню, сэр. И никогда не привлекался. Всегда найдется лох, на которого можно повесить свою вину.
— Ну, и кто твои жертвы?
— Да вы не хуже меня знаете, сэр: обои Кеннеди, М. Л. Кинг и много-много еще.
— Не ты грохнул Хью Лонга?
— Тогда я был еще слишком маленький. Это сделал мой отец.
— Адова семейка.
— Спасибо, сэр.
— Сигару? — предложил Кейсимейер.
— Нет, спасибо, сэр, я не курю.
Кейсимейер швырнул в Марти сигарой. Она ударилась о грудь и упала на пол.
— Подними, разверни и прикури. Я хочу видеть, как ты куришь.
Марти поднял сигару, снял целлофановую обертку, откусил кончик.
— У меня нет огня, сэр, — сказал он, удерживая сигару зубами. Кейсимейер нажал на кнопку. Дверь отворилась, вошел громила.
— Перси, подпали парня, — приказал Кейсимейер.
— Всего или только сигару, мистер Кейсимейер?
— Сейчас только сигару.
Пока Перси исполнял приказание, Кейсимейер приготовил сигару для себя.
— И мне дай огоньку, толстяк.
— Слушаюсь, мистер Кейсимейер.
Перси обошел стол и поджег сигару босса.
— Спасибо, толстяк, будь неподалеку.
— Слушаюсь, мистер Кейсимейер.
Кейсимейер развалился в кресле, попыхивая сигарой.
— Да… — удовлетворенно пробормотал он и посмотрел на Марти. — Нравится сигара?
— Да, мистер Кейсимейер.
— Ну, тогда я хочу, чтобы ты прижег ею свою левую ладонь.
— Что?
— Ты слышал, что я сказал. Выполняй.
Марти уставился на Кейсимейера.
— Объясните, в чем моя вина, мистер Кейсимейер!
— Даю тебе 15 секунд. Или ты прижигаешь ладонь, или лишишься кисти, а может, всей руки или даже больше…
Марти сидел неподвижно и смотрел, как Кейсимейер затянулся сигарой и выпустил душистый дым тонкой струйкой.
— Пять секунд…
Марти закрыл глаза и прижал горящий конец сигары к ладони левой руки.
— О Господи, боже мой! — не выдержал он и закричал.
— Заткнись! Прижимай крепче эту суку!
Марти прижал сильнее, рыча и кусая нижнюю губу.
— Отлично. Продолжай курить…
Марти вернул сигару в рот. Она заметно дрожала в его губах.
— Дай ему прикурить, толстяк. Я вижу, что сигара потухла…
Перси исполнил указание и снова занял свое место у двери.
— Когда у тебя день рождения, толстяк? — поинтересовался босс, который не сводил с него глаз.
— Девятого января, сэр.
— Напомни мне, я пришлю тебе цыпленка.
— Спасибо, сэр.
Кейсимейер снова перевел взгляд на Марти, который посасывал сигару и все косился на свою левую руку.
— Ну что, долбоеб, ты убил не того человека.
— Что?
— Мы хотели, чтобы ты убрал Генри Мунозу.
— Я убрал.
— Ты убил другого!
— Сэр, но фотография, повадки, манера одеваться… все совпадало. Он сидел за тем же столиком в том же ресторане в то же самое время, когда он обычно ужинает. Он даже заказал то же самое: и закуску, и вино!
— Ты перестарался, кретин, и вышиб мозги не тому человеку! Плохая работа! Удивительно, что ты не прикончил метрдотеля!
— Прошу прощения, сэр, дайте мне еще один шанс!
— Ну почему люди проявляют такую блядскую некомпетентность, Марти?
— Я не знаю, сэр. До этого у меня не было ни одного прокола!
— Ты знаешь, — продолжил Кейсимейер, — однажды я пришел в ресторан и заказал бифштекс с кровью. И знаешь, что я получил?
— Нет, сэр.
— Мне принесли почти сырой кусок говна!
— Вы имели право вернуть его, сэр.
— Я поступил лучше. Я купил ресторан и поджарил шеф-повара.
— Я никогда не стрелял в метрдотелей, сэр.
— Я заказал для своей машины новый номерной знак. Я попросил их, чтобы на нем было слово СМЕРТЬ, а они сказали, что не могут выдать мне такой номер. Ну почему люди так некомпетентны?
— Не знаю, сэр.
Кейсимейер посмотрел на Перси.
— Толстяк, откуда эта блядская некомпетентность в людях?
— Я не знаю, сэр.
— Иногда я чувствую себя совершенно одиноким в этом мире. А порой я просто знаю, что так оно и есть.
