Джон Кинг - Скинхеды (Skinheads)
Он нашел нужный дом и остановился рядом. Дом был просто уродлив, и, очевидно, пуст, занавески опущены, машин во дворе нет. Терри уже знал это и задумался, как бы ему миновать калитку и домофон, чтобы поговорить со Слейтером, когда тот вернется. Ясно, что ему не нужны были деньги, которые Терри мог предложить за участок, но обычно люди были настроены достаточно дружелюбно, если найти к ним правильный подход. Он был уверен, что мог бы убедить Слейтера оставить там лошадей. Он не казался Терри негодяем в духе «Карты, деньги, два ствола», скорее, изворотливым и удачливым земельным агентом, которому успех вскружил голову. Он будет действовать осторожно, и тревожило его только то, что в ближайшие пару недель он может оказаться в неподобающем состоянии. Если он соберется отдать концы, то же случится с Бобом и Молли. Их дальнейшая жизнь была связана воедино.
Он немного посидел, разглядывая аллеи и ровные живые изгороди, изгибы посыпанных песком дорожек, мощеные камнем подъездные дороги и едва заметные камеры слежения. Между домами росли высокие деревья, их ветви простирались над крышами, и он заметил яркие краски в саду Слейтера, красные ягоды и желтые бутоны, статую греческого бога сразу за оградой. Он был словно в одном из голливудских кварталов, населенных продюсерами и режиссерами, он видел это по телеку, Терри задумался о том, как тяжело ему дался его собственный дом, размеры невеликой выручки зависели от отработанных часов, и то на все эти деньги можно было купить разве что один из многих здешних гаражей. Его не задевало это, но в то же время он не мог понять, каким образом людям удается так разбогатеть. Он слышал о плюсах, которые дает Сити, но не мог на них взглянуть. Он ощущал одиночество, просто сидя здесь, и не мог понять, как можно жить счастливо, отгородившись от мирами предполагал, что со временем к этому просто привыкаешь. Для себя он устроил все лучшим образом, но это был другой уровень, здесь же смешались мошеннические операции по выплатам и инвестиции доверительной собственности, богатые наследники вместе с налогонеплательщиками, наркобарыгами и настоящими жуликами. Это был другой образ мысли.
Пэт подошел к нему в пабе, кажется, в «Глоубе» или «Лорде Нельсоне», хотя это мог быть «Гриффин» или «Бихайв Тэп», этот мужчина стоял перед ним и улыбался, а потом опустился на стул и предложил играть на деньги. Терри рассмеялся, но Эйприл попросила послушать, она сказала, возможно, это шанс, который не стоит упускать. Она была права, как всегда. В его памяти все смешалось, но в основном, он играл в Брентфорде, Илинге и Эктоне, однажды или дважды в Хауслау, в Гринфорде он играл против одноглазого китайца, в другой раз они поехали в Северный Лондон, в Кентиш Таун, и там случилась потасовка, он рассмеялся, совсем забыл об этом, хотя они в этой драке и не участвовали. Он был молод, и Пэт присматривал за ним, не давал ему слоняться без дела, когда он заканчивал партию, пока он не стал немного постарше. Он также много играл в Хейсе. Один раз – в Ричмонде с барабанщиком из Eel Pie Island. Ему тогда было семнадцать или восемнадцать.
Матч с МакНейлом должен был вот-вот начаться, Терри видел, как они подъехали на машине Пэта, с Джоном и еще одним типом, задирой в дубленке, вошли в клуб, а парень в своем скинхедском облачении затерялся среди шелухи хулиганской эпохи, с кием в сумке, и он был удивлен тому, как много людей шатается здесь, как режут глаз цвета игровых автоматов, Пэт и Джон жали руки МакНейлу и его другу, который вел его дела, круглолицему типу в стильном пальто. К его чести, МакНейл не смотрел на Терри свысока из-за его возраста, а подошел и поболтал с ним, сказал, что слышал, будто Терри – хороший игрок, он не причинил Терри неудобства или, казалось, не придал значения его возрасту. Оглядываясь назад, он понимал, что МакНейлу было трудно проиграть юнцу. И поражение его было полным. Поначалу было трудно, но мозг Терри включился, а игра с профи означала, что он тоже сделал шаг вперед, повысил уровень и держался на нем, чтобы сделать эту игру. МакНейл подошел и пожал его руку, сказал, что это сработано чисто, что Терри великий игрок, пожелал ему удачи, а затем вернулся к барной стойке. И никаких нехороших ощущений, они продолжали пить еще несколько часов. Терри задался вопросом, как сыграли Пэт и Джон, но это не имело значения, они были хорошими людьми, верными своему слову, и выдали ему сто фунтов. Двадцать он отдал маме, а на остальные открыл счет в жилищно-строительном кооперативе. Сотня фунтов в те дни были хорошими деньгами.
На самом .деле, это были просто семечки по сравнению с суммами, к которым привыкли люди, живущие в этом районе, даже если вспомнить начало семидесятых. А для Терри это был удачный прорыв. Он догадывался, что парни, продающие наркотики, чувствуют что-то подобное. Это были легкие деньги. Ему везло и в последующие шесть месяцев, когда он побеждал в малых играх, а затем он в каком-то смысле выдохся. Ему, в общем, навилось все это, но он предпочитал играть ради удовольствия. Он понимал ценность накоплений благодаря своему старику, и откладывал выигрыши для лучших целей. Деньги МакНейла, определенно, стали хорошим стартом в их жизни.
Он задумался, а что сталось с МакНейлом. Сейчас ему должно быть семьдесят с хвостиком, может быть, он играет в том же клубе или пьет в одном из пабов на Бродвее. Пэт все еще жил в Брентфорде, как и Мэри, мама Эйприл, а Джон скончался вскоре после своей дочери. Он не видел их уже добрые полгода. Неожиданно он почувствовал себя дурно. Он перестал задумываться о встречах, хотя его дочери регулярно приезжали к своей бабушке и двоюродному деду. Оправдать себя было нечем, разве только накатившей печалью. Он не знал, отчего это.
Терри завел мотор и поехал обратно в Слау, припарковался на углу возле «Юнион Джека», прошелся до ближайшего магазинчика картошки-фри и сделал заказ польскому парню за кассой, поглядел, как он потянулся за треской, и попросил, чтобы кусок был побольше, когда парень принялся сгребать в пакет картошку, Терри напомнил, что заказывал большую порцию, под конец добавил к заказу тюбик соуса карри. Терри прошелся по переулку и завернул в клуб, включил свет. Здесь он чувствовал себя как дома, клуб всегда выглядел хорошо, казался обжитым и привычным, но и свежим в то же время, отмытым и покрашенным, уединенным, но светлым, хохот парней «Дельты» уже начал перемешиваться с хохотом прошлых времен.
Он подошел к стойке и сам себе налил пинту лагера, наслаждаясь холодным пенистым пивом и радуясь, что поблизости нет Рэя, который мог бы напиться. У него были планы, но все они подвисли до тех пор, пока он не разберется со своим здоровьем, и хуже всего то, что он не мог контролировать происходящее, хотя здесь он чувствовал себя обновленным, словно впереди его ждали еще двадцать или тридцать, или сорок лет жизни, и иначе и быть не могло.
Терри сел за свой столик, распаковал рыбу и картошку, пар дохнул ему в лицо, и он подумал о музыкальном автомате, подошел к нему и выбрал музыку, начав с Дэнди Ливингстона* и прекрасной Гортензии Эллис**, ел картошку руками, не озаботившись поисками вилки. Он был совершенно один в своем личном райском уголке. Он рассмеялся от этой мысли. Покончил с едой и скомкал бумагу. Наклонился над столом и опустил лоб на скрещенные руки. Он мечтал, чтобы старина Пол в своем «кромби» зашел и сел рядом с ним. Они бы пили кофе и провозглашали тосты за прекрасную жизнь, курили толстые сигары, а в конце концов побрели бы к одному из бильярдных столов и играли бы десять часов кряду, к их уходу счет бы сравнялся, и в конце концов никто не стал бы победителем и, что важнее, здесь не было бы проигравших.
* Дэнди Ливингстон (Dandy Livingston) – один из самых изв. реггей-продюсеров, записавших вокал для «Rudie a message to you», «Reggae in yourjeggae» и др.
** Гортензия Эллис (Hortense Ellis) – изв. исполнительница реггей.
Суд идет
Он держался тихо, он не ныл и не ждал симпатии, ему нужно было поправляться и продолжать жить дальше, присматривать за дочерьми и сыном, а дома даже помочь некому – Лориэл не представлял, что происходит, совершенно не имел представления, постоянно занятый своей гитарой, потерянный в мире PlayStation, текстов на мобильнике, MSN*, затерянный в «Scuzz»** и на страницах «Kerrang»***. Это играло Терри на руку. Он не хотел чтобы его сын беспокоился. Это был его отеческий долг – всегда выглядеть сильным, держать свои страхи при себе, оставить прошлое за чертой и обеспечить светлое будущее, вот что значит быть образцом для подражания, так что никому за стенами больницы не было известно о его болезни, медсестра Руби и дворецкий Боксер помогали ему забраться в кресло-каталку и везли через распахивающиеся двери по короткому коридору в тихий угол спальной комнаты, палаты для дневных пациентов, и он вставал самостоятельно, очень медленно, немного дрожа, опускался на кровать, где он мог закрыть глаза и унять жар, прийти в себя настолько, чтобы самостоятельно доехать на машине домой, и он свернулся в клубок, туго завернулся в одеяло, почувствовал жесткую ткань своими голыми руками, на долю секунды представил флаг своего клуба, надеясь, что большая голова на его плечах, словно сделанная из масла не растает, все испортив, будет нехорошо, если он заляпает подушки, наделав лишней работы для прачечной, и он мог слышать жужжащие машин вдалеке, моющих и полощущих и микробов, и грязь, и облака яда.
