Дженни Даунхэм - Ты против меня (You Against Me)
– И что было потом?
Элли изо всех сил попыталась ничего не упустить. Рассказала детективам и о том, как пробовала читать, но не могла сосредоточиться, включила телевизор, но музыка в гостиной звучала так громко, что ничего не было слышно. Она даже отправила Тому сообщение, попросив сделать потише, но он не отреагировал. Несколько раз она выходила из комнаты и смотрела вниз, перегнувшись через перила, но с первого этажа доносились такой громкий смех и крики, что спуститься она не отважилась. Потом, через час или около того, когда она уже оглохла от этого смеха, потому что теперь все хохотали на лестнице и прямо у ее двери, спотыкаясь и шикая друг на друга, она все-таки не выдержала и решила вмешаться. Приоткрыла дверь на щелочку и увидела, как двое ребят – Фредди и Джеймс – тащили Карин под руки вверх по лестнице. Она смеялась и хваталась руками за перила, стену, выключатель. Но когда они развернули ее и протолкнули в дверь спальни Тома, она перестала смеяться и застонала. Тогда Элли открыла дверь шире и увидела Тома – тот поднимался по лестнице.
– Что они делают? – спросила она.
– Ты почему до сих пор не спишь? – Он, кажется, смутился и улыбался как-то неискренне. – Иди в свою комнату, Элли. Они просто прикалываются.
И он зашел в свою спальню и крепко закрыл дверь. Прикалываются? Элли стало тревожно, и она отправилась искать Стейси – уж если та поймет, что мальчишки слишком расшалились, мигом приструнит их. Но Стейси нигде не было. Элли ходила из комнаты в комнату, искала ее, но та как испарилась, и вместе с ней Бен. Видимо, они ушли домой, и Элли не с кем было даже посоветоваться.
Она поднялась наверх и приложила ухо к двери Тома. Гробовая тишина. О господи, да если она сейчас ворвется, то будет выглядеть полной дурой… но она все равно приоткрыла дверь, потому что ее брат был там – ее Том Александр Паркер, с которым они росли бок о бок столько лет, – а он же не позволит ничему ужасному случиться, так?
Карин лежала на кровати; ее глаза были закрыты. Трое ребят стояли вокруг нее кольцом, как хирурги в операционной, а у Джеймса в руках была палка – та, которой приподнимают жалюзи, – и он поднимал Карин юбку. Как будто если делать это палкой, то не считается. Том и Фредди фотографировали происходящее на телефон.
– Что вы делаете?
Джеймс тут же спрятал палку за спиной, а Том сунул телефон в карман. Фредди навел камеру телефона на Элли и проговорил:
– Привет, красавица.
Ее глаза вспыхнули. Она повернулась к брату:
– Что происходит? Он покачал головой:
– Ничего. Так, развлекаемся.
– Она же в отключке. Фредди загоготал:
– Что верно, то верно.
– Так что же вы не оставите ее в покое?
– Да ей нравится. Она вот только что смеялась. – Фредди пнул Карин коленом. – Ты же нас весь вечер подначивала, а?
Ресницы Карин задрожали, и она слабо ему улыбнулась, после чего застонала и снова закрыла глаза.
– Ее надо домой отвезти, – сказала Элли. – Выглядит она совсем плохо.
– Но твоему брату она так нравится. – Фредди притворился обиженным. – И уже на все согласилась, а теперь вот вдруг нас обламывает… – Он смерил Элли взглядом с головы до ног: – Так что предложишь, сестренка?
– Оставьте ее.
Улыбка Фредди стала холодной.
– Эй, Том, ты что, позволишь этой малявке испортить нам все веселье?
И тут Том подошел к ней близко – близко и проговорил:
– Проваливала бы ты, Элли. – Никогда, никогда раньше он не разговаривал с ней так грубо, так почему сейчас, в присутствии этих ребят?
И Элли выпалила:
– Сам проваливай.
Фредди и Джеймс начали смеяться над ним – как же, не может даже приструнить свою маленькую сестричку, – а Том, красный, как рак, от злости, схватил ее за запястье, вытащил в коридор и захлопнул за собой дверь. Сперва она ощутила даже благодарность, как будто он спас ее от чего-то, но потом он прошипел:
– Не лезь не в свое дело. Она покачала головой:
– Пусть они уйдут.
– Уйдут скоро, не волнуйся.
– Нет, сейчас.
– Да ничего не будет. Они пьяные вдрызг и обкуренные, вот и все. Все сегодня перебрали.
«Но ты-то не перебрал, – подумала он. – Ты трезвый, как стеклышко. Почему?» Он так и держал ее за запястье.
– Не выставляй себя дурой. Иди спать.
– Не пойду, пока не заставишь их уйти.
Она застыла у двери; сердце ее билось так сильно, что он наверняка слышал, и на лице его было такое выражение, будто ничто не заставит его передумать, что бы она ни делала и что бы ни говорила. Остался лишь один способ достучаться до него, изменить хоть что-то.
– Я звоню папе, – проговорила она. – Если сейчас же не выгонишь их, клянусь, я позвоню ему и все расскажу и про водку, и про марихуану – про все.
– Впервые в жизни приглашаю друзей домой, и ты ставишь меня в такое унизительное положение. – Он крепче сжал ее руку. – Тебе-то, может, и все равно, что в этой дыре у тебя ни одного друга, но я так не могу.
Но она не двинулась с места. И попыталась задавить ту часть себя, которой было небезразлично его мнение.
– Избавься от них, Том.
За окном полицейского участка в огороженный двор заехал мотоцикл. Там стояли полицейские машины и бронированный фургон, а наверху распростерлось небо – яркое, синее, слепящее глаза. Мотоциклист слез на землю, снял шлем и перчатки и ушел.
Детектив Томас наклонилась вперед:
– И он послушал тебя, Элли?
– Да, сказал, что родители возвращаются, поэтому они должны уйти. Они ему не поверили. Фредди заявил, что Том трусит, а Джеймс обозвал его слабаком. Всю дорогу вниз по лестнице Том извинялся.
Детектив Брайс оторвался от своего ноутбука. Мама ерзала на стуле, клала одну ногу на другую, потом снова садилась ровно. В комнате вдруг стало холодно.
Детектив Томас спросила:
– И что было дальше?
– Я пошла спать.
– Тебе не пришло в голову, что Карин не стоит оставлять в одиночестве?
– Я думала, ей просто нужен отдых.
– Пунш был крепкий, ты сама только что сказала нам, что она была в полной отключке, и все равно пошла спать?
– Извините… я просто подумала… было поздно… Ее мать напряженно проговорила:
– Элли не обязана была оставаться с этой девушкой.
Детектив покачала головой:
– Миссис Паркер, если можно, без комментариев.
– Она еще ребенок. Она и так сделала все возможное. Вы что, не слышали? Она заставила Тома прогнать друзей.
Детектив устало улыбнулась:
– Но в итоге выяснилось, что не о друзьях Тома ей следовало волноваться, верно, миссис Паркер? – Она снова уткнулась в бумаги. – Давайте продолжим.
– Я принесла ей ведро на случай, если ее стошнит, – прошептала Элли, – и стакан воды. Сняла с нее туфли и укрыла одеялом.
Но детектив Томас, кажется, ее не слушала.
– А где в это время был твой брат, Элли?
– Внизу.
– И ты с ним больше не разговаривала?
– Тогда – нет.
– А потом? Элли кивнула.
Глупо, но в тот момент она гордилась тем, что спасла Карин. Ледяная улыбка Фредди, унижение на лице брата – все это стоило перетерпеть, лишь бы помочь ей. Вспомнит ли Карин об этом утром, поблагодарит ли ее? Подойдет ли к ней в школе в понедельник, предложит ли дружить? Может, у Элли в этом городе наконец появится родная душа?
А потом, наверное, она заснула, потому что вдруг услышала шум. Это был звук, похожий на те, что издают раненые животные, и поначалу ей показалось, что он ей приснился. Она села на кровати, сердце бешено колотилось в груди. Нет, это Карин плохо, ей нужна помощь. Элли соскочила с кровати и распахнула дверь.
– Господи! – воскликнул Том. – Ты какого черта тут делаешь?
Он стоял в коридоре у двери в комнату, где лежала Карин, и вид у него был такой, будто Элли запустила в него кирпичом.
– Я слышала шум, – пробормотала она.
– Да ты меня чуть заикой не сделала!
– С Карин все в порядке?
– Да все у нее нормально! Я пошел за спальным мешком.
– Ее тошнило?
– Да нет, все у нее нормально! Я же сказал.
Но в его глазах было что-то… дикое отчаяние – вот что, и когда Элли не пошевелилась, он сказал: иди спать, иди спать – и повторял это снова и снова, как будто достаточное число повторений могло заставить ее сдвинуться с места. Ей хотелось ему помочь. Что, если Карин стало очень плохо, он заглянул посмотреть, как она там, и теперь не знал, что с ней делать? Он же курил травку, так ли он в состоянии оценивать ситуацию? Элли сделала вид, что ушла в свою комнату, но, услышав, как он спустился вниз, досчитала до двадцати и, удостоверившись, что он внизу, открыла дверь и на цыпочках вышла в коридор.
Карин лежала на спине, укрытая одеялом почти с головой. Она выглядела даже мило, как будто ей со всех сторон подоткнули одеяльце. Но стоило Элли включить лампу, и она поняла: что-то не так. И дело не только в пятне от пролитой воды на ковре, и в туфлях Карин, валяющихся в разных углах комнаты, и в спальном мешке, преспокойно лежавшем на шкафу, где и обычно, – так почему Том соврал, что пошел за ним? Нет, в комнате тени падали под каким-то странным углом, и тело Карин лежало как-то неестественно.
