Джо Фауст - Дьяволы Фермана
— Сильвестер, я ценю твои усилия, однако костюмы им ни к чему. Я попросил их прийти в «униформе» банды.
— Просто отлично. — Он тяжко вздохнул. — Придется потратить время на то, чтобы их отмыть…
— Они — уличная шайка, — сказал я. Пожалуй, излишне раздраженно. — Чего ты ожидаешь? Они не будут выглядеть как счастливая невеста в день свадьбы.
Сильвестер набросал что-то в слэйте и пожал плечами.
— Извини, Боддеккер. Надо бы сперва посоветоваться с тобой, но на меня навалилось столько дел! Мистер Дрейн, например, недоволен своим костюмом. Нам пришлось постараться, чтобы выбрать дизайн, который его удовлетворил.
— Постой, — сказал я. — Мистер Дрейн? Норман Дрейн? Сильвестер кивнул.
— Этот человек сумел продать тысячи товаров.
— Он что, играет мужа в нашем ролике?
— Именно так.
Я невольно отступил на шаг и округлил глаза. Что там говорила Дансигер о самом дорогом ролике в мире? Неудивительно, что «Мир Нано» предоставил нам расплачиваться с Чарли Анджелесом. Он брал дорого, но его запросы даже не приближались к тем астрономическим суммам, которые требовал Норман Дрейн. Надо ли говорить, что этот факт только усугубит и без того непростую ситуацию. Чарли Ан-джелес, предпочитавший снимать ролики, скрупулезно выверяя каждый кадр, и Норман Дрейн, неустанно стремящийся к совершенству… Съемка, которую мы планировали провести за день, могла растянуться на недели.
— Ладно. Норман Дрейн — так Норман Дрейн. Хотя, если он как обычно начнет выпендриваться…
— Его пригласил «Мир Нано». Ролики с участием Дрейна способствовали продажам самых разных товаров.
— Ну да. В том числе головидение «Сони» и те хирургические инструменты.
— Совершенно верно.
— Ты прав, Сильвестер. Кстати, ты не заметил, как часто люди повторяют шутки Нормана Дрейна и роли Нормана Дрейна? И все потому, что Норман Дрейн стал патетической пародией на самого себя. Он словно опытная проститутка — продает себя тем, кто в состоянии заплатить больше. И ему не важно, какой товар рекламировать… — Я посмотрел Сильвестеру в глаза. Он послал мне скептический взгляд — Хорошо, пусть будет так. Все в норме. Мы обязаны это преодолеть. Вот почему я пригласил Чарли Анджелеса.
— Если уж говорить о приглашении людей… Сильвестер внезапно замолчал, глядя на что-то у меня за
спиной На его лице застыло странное мечтательное выражение. А я не был уверен, стоит ли мне оборачиваться. Это зависело от того, приспособилась ли уже сексуальная ориентация Сильвестера к его внешности — или нет.
Тем не менее я оглянулся. К нам направлялась Хонникер из Расчетного отдела. Она улыбалась.
— Пошли отсюда, — прошептал я Сильвестеру. — Каждый раз, как она возникает у меня на пути, мне приходится отправляться туда, куда идти совершенно не хочется.
Сильвестер не ответил. Выражение его глаз свидетельствовало о том, что ориентация соответствовала полу.
— Слушай, — сказал я, направляясь в противоположную от Хонникер сторону и делая вид, что ужасно тороплюсь. — Когда ты получишь наш материал, позаботься о том, чтобы Чарли Анджелес его просмотрел…
На мое плечо легла рука. Кожа под рубашкой запылала, словно охваченная огнем…
— Боддеккер.
Невозможно обмануть судьбу.
— Что ж, — сказал я, оборачиваясь. — Мой персональный Ангел Смерти. Рад тебя видеть. Как мне кажется…
Хонникер выглядела несколько озадаченной.
— Я что-то упустила?
Теперь ее взгляд стал иным. Цвет глаз изменялся, переливаясь, будто расплавленный металл. Она была не столько взволнована, сколько уязвлена. Мое сердце немедленно разбилось, и я возненавидел себя.
— Ничего подобного, — беззаботно сказал я. — Я просто говорил Сильвестеру… Ты знакома с художественным редактором моей группы, не так ли?
Я представил их друг другу, и они обменялись рукопожатиями. Какая-то из составляющих Сильвестера — мужская или женская — очевидно, влюбилась. Удачи, подумал я. А затем продолжил:
— Каждый раз, когда ты показываешься, я вынужден идти туда, куда меня совершенно не тянет.
Хонникер опустила глаза и порозовела. Невероятный эффект! Я был бы готов пожертвовать своей работой ради такого выражения ее лица.
— О! — сказала она. — Видимо, для тебя это именно так и выглядит, Боддеккер. Мне очень жаль. Относительно же того, чтобы стать твоим личным ангелом… Ну…
Я беспомощно развел руками.
— Это шутка… Просто шутка.
— Так уж вышло, что я отчитываюсь перед Левином, — сказала Хонникер. Потом она посмотрела мне прямо в глаза, словно говоря: «И лучше бы тебе хорошенько уложить в голове то, что я сейчас сообщу». — Я знаю тебя и в курсе твоей работы. Поэтому после того общего собрания…
— …где я выставил себя полным идиотом…
— Левин упомянул твое имя и попросил передать тебе его просьбу. А когда они выбрали твой ролик, я опять оказалась рядом, и «старик» сказал мне в этой своей обычной манере…
— Не будете ли вы любезны проинформировать Боддеккера, что он нужен мне здесь и сейчас, — сказал я, старательно копируя интонации Левина.
Хонникер рассмеялась, и внезапно мне стало гораздо, гораздо лучше.
— Слово в слово. — Она улыбнулась, и я растаял.
— Итак. Какие вести ты принесла на этот раз?
— Я отпросилась. Сказала, что хочу узнать, как продвигается съемка. Мне кажется, на это стоит посмотреть. — Хонникер обвела зал взглядом широко распахнутых глаз. — И знаешь, я растерялась. Все это в новинку для меня.
Боковым зрением я заметил, как Сильвестер неловко пошевелился. Его лицо стало пунцовым.
— Видишь ли, какое дело, — сказал я Хонникер. — У меня сейчас очень много дел, но я уверен: Сильвестер будет счастлив растолковать тебе что к чему.
Сильвестер сделал решительный шаг вперед.
Хонникер снова мило покраснела.
— Мне бы хотелось остаться, но, боюсь, я принесла еще и плохие новости, Боддеккер. Я должна отправить тебя туда, куда ты, возможно, не захочешь пойти. — Она махнула рукой в сторону личных комнат персонала. — Один неприятный маленький человек настаивает на том, чтобы переговорить с автором ролика.
Сильвестер побледнел.
— Должно быть, Норман Дрейн, — прошептал он едва слышно. — Прости, Боддеккер, но тебе лучше пойти к нему. Я покажу эти материалы мистеру Анджелесу, как только он появится.
Я улыбнулся Хонникер.
— О’кей. Давай послушаем, что скажет мне всемогущий Дрейн.
Мы зашагали через зал, переступая через кабели и обходя аппаратуру. Я с наслаждением вдыхал запах Хонникер — в те моменты, когда, огибая очередное нагромождение оборудования, мы оказывались достаточно близко друг к другу. В конечном итоге мы приблизились к ряду дверей, предусмотрительно помеченных: «Ч. Анджелес», «Си-обан Сиобан», «Бригада Пембрук-Холла», «Прочие (Дьяволы)» и «Н. Дрейн». Помедлив минуту, я обернулся к Хонникер.
— Напомни мне распорядиться, чтобы слово «Прочие» стерли с двери. — И, не дожидаясь ее вопроса, прибавил: — Поскольку в этом случае нам будет гораздо проще жить.
А потом я постучал в дверь Нормана Дрейна.
— Проваливайте! — откликнулся из комнаты раздраженный голос.
— Это Боддеккер из Пембрук-Холла, — сказал я, открывая дверь и заходя внутрь. В комнате меня встретила невероятная роскошь. Кругом зеркала и хромированная мебель. Яркий свет и множество растений — толстых зеленых лиан. Однако не это ошеломило меня. Посреди комнаты я увидел нагую женщину, стоявшую на коленях перед Норманом Дрейном. Даже Хонникер из Расчетного невольно ахнула. Я поспешно захлопнул дверь.
— Я — автор ролика.
— Входите, — сказал Норман Дрейн. Никто из нас не двинулся с места.
— Все в порядке, правда. Я ее выключил.
— Выключил? — переспросила Хонникер.
Я открыл дверь и снова вошел. Норман Дрейн накидывал простыню на коленопреклоненную женщину. Она не шевелилась.
— Вы знаете, я много путешествую, часто снимаюсь. А разного рода жесты для меня — обязательная часть работы. Актеру нужны ухоженные руки. — Норман Дрейн пошевелил пальцами с идеальным маникюром. — Предполагается крупный план вашего порошка, и я буду держать коробку в руке, верно? Так пусть рука выглядит красиво… Но, увы! В наше время не так-то просто отыскать приличного стилиста. Так что я пошел в «Радости Любви», и они запрограммировали для меня роботетку. Мне остается только открыть коробку — и мои ногти в полном порядке… — Дрейн замолчал и принялся любоваться своей правой рукой.
— А не могли бы вы… — осторожно сказала Хонникер, — купить этой женщине… этому роботу… какую-нибудь одежду?
Дрейн выдал свою знаменитую лучезарную улыбку, известную по тысячам рекламных роликов.
— Зачем, моя сладкая? Это же просто игрушка. — Он посмотрел на Хонникер, и взгляд его сделался сальным. Было ясно, что Дрейн мысленно раздевает ее. Хонникер отодвинулась подальше и взяла меня под руку.
