Джон Кей - Цирк мертвецов
— По-настоящему нет. Казалось, она была не в себе. Около окна сидела другая женщина лет тридцати и раскачивалась на стуле, постоянно напевая «Меня разыскивает полиция штата Юта», а потом у неё случился припадок смеха. Мама сказала, что её зовут Кэрен Блэк.
— Кэрен Блэк? Актриса?
— Ну да. Из «Нэшвилла». Хотя она, конечно же, не была ею, — сказала Элис. — Это мама думает, что все эти знаменитые актрисы заходят проведать её, и она отводит их к себе в комнату, и они занимаются там сексом. Она постоянно несёт подобную чушь. В конце концов она просто заснула в кресле. Одну минуту она спала, другую бодрствовала. Ну, вот приблизительно так всё и было.
— Как-то невесело.
— Так и было. Она была такой красивой! А теперь растолстела и поседела, а на лице появились морщины. Наверное, я должна быть более терпимой, но я не могу.
— А как твой папа?
— Ему лучше. Я с ним побуду до конца недели и вернусь в понедельник.
— Элис? — Да?
— Я люблю тебя.
— Я знаю. И я люблю тебя.
— Я тебя хочу!
— Ещё чего!
— Мы можем заняться сексом по телефону?
— Нет, не можем.
— Почему нет?
— Потому что я сейчас нахожусь в том доме, где выросла и…
— В спальне?
— Нет, в гостиной.
— На диване?
— Да.
— Ммммм…
— А папа спит прямо в соседней комнате.
— Что на тебе надето?
— Джин!
— Что?
— Отвали.
— Ладно.
— Спокойной ночи, любимый.
— Спокойной ночи.
Элис положила трубку и глубоко вздохнула, прежде чем встать с дивана. Выходя из гостиной, она услышала телефонный звонок и вернулась обратно. Она сняла трубку, гудка не было, но никто и не отвечал. В течение следующих двадцати четырёх часов такое повторялось шесть раз.
В субботу утром, когда Элис с отцом ели оладьи на пахте на маленькой кухоньке, они услышали шорох в щели для писем и стук упавшего на пол предмета. Отец Элис выглядел озадаченным и, посмотрев на настенные часы над раковиной, потер подбородок:
— Ровно девять. Рекс не приносит мне почту раньше полудня по выходным!
Элис вышла в прихожую. На полу рядом с помятым голубым ковриком лежал конверт без марки, на котором стояло её имя, но в левом углу не было обратного адреса. Элис подобрала письмо и пошла обратно на кухню.
— Это мне, — сказала она и уселась напротив отца. — Оно пришло не по почте. Кто-то сам положил его.
— Ты его прочтёшь?
— Я знаю, от кого оно.
— Знаешь?
Элис кивнула, но так и не посмотрела ему в глаза.
— И от кого?
— От человека, с которым мы вместе росли, — ответила Элис, и её голос задрожал, когда она увидела знакомый почерк. — От девочки.
— А я её знаю?
— Нет. Мы не были подругами.
— Это она звонила?
— Не знаю. Может быть, и она, — сказала Элис и начала убирать со стола — Будешь ещё апельсиновый сок?
Отец покачал головой. Через несколько секунд он спросил:
— Когда ты будешь его читать?
— Когда помою посуду, — сказала Элис от раковины и весело поглядела на него, надеясь, что её уверенная улыбка успокоит его.
— А как её звали?
— Я тебе не могу сказать, — сказала Элис и увидела, как па лице отца появилось выражение раздражения и тревоги. — Прости, пап.
— Не надо извиняться, — сказал отец Элис, бросил салфетку на стол и встал со стула. — Просто всё это как-то странно.
Шаркая ногами, отец Элис вышел из кухни, стараясь не показаться обиженным. Он включил в гостиной телевизор, и, судя по звукам музыки, доносившимся оттуда, она поняла, что он смотрит какое-то шоу. Закончив протирать тарелки и серебряные ложки, она повесила полотенце и вытерла мокрые пальцы о джинсы. Потом пошла в спальню и вскрыла конверт.
Элис, на днях я тебя видела в аптеке, ты покупала лекарства для отца. Я покупала шампунь. Если ты меня и видела, то не узнала. Меня очень мало кто узнаёт, что очень хорошо, особенно учитывая всё произошедшее.
Я очень хочу поговорить с тобой, Элис. Я буду ждать тебя «У Шони» на 1-80 сегодня в четыре часа дня. Я буду сидеть за последним столиком, па мне будут джинсы и рубашка в клетку. Пожалуйста, приходи.
Спасибо, Э.
Элис быстро сложила письмо и убрала его обратно в конверт. Она слышала, как её сосед подстригал газон на своей лужайке, а в окно ванны был виден толстый рыжий кот, который по черепичной крыше соседнего дома подкрадывался к крохотной птичке с белым крылышками.
Он не успел прыгнуть — Элис громко застучала в окно кулаками, чтобы отвлечь кота от птички, а та внезапно взлетела в чистое голубое небо.
Пару секунд Элис стояла у окна, вслушиваясь в знакомые звуки, потом повернула голову, чтобы посмотреть на мальчиков, идущих по тротуару, и услышала их крики и смех.
Элис засмеялась, вспомнив полдень 1965 года, когда ей было пятнадцать и она специально стояла у этого же самого окна абсолютно голая. Лохматые ребята, которые возились с машиной, стоявшей возле дома соседей, увидели её; один из них, предмет её обожания, Томми Спин-делл замер, увидев её округлые груди и жадный взор. Его приятель, Эрик, казался ошеломлённым, он с трудом сдерживался, его пальцы сжимали крестовую отвёртку, серебристый наконечник блестел в ярком солнечном свете. Элис опустила шторы, но даже сквозь них она видела, что их взоры всё ещё прикованы к окну, а на покрасневших лицах читалось желание.
Тем вечером Томми позвонил и предложил Элис сходить в кино, она улыбнулась, тихо поздравила себя и, волнуясь, ответила согласием. В воскресенье утром они сидели на заднем ряду кинотеатра и целовались, а потом Элис разрешила ему приподнять свой свитер и ласкать её грудь. Она тихо вздохнула, их губы соприкасались, и тут девушка, сидящая с другой стороны прохода, оглянулась и пристально посмотрела на них, а во взгляде, переходящем с лица на лицо, читалась странная враждебность.
— Чего она уставилась? — спросил Томми, внезапно напрягшись под диким взглядом девушки — Эй, ты, отвернись.
Ещё несколько секунд девушка смотрела на них, потом резко отвернулась и уселась глубже в кресло, по её щекам поползли невидимые в темноте слезы. Тут она так громко разрыдалась, что служащий попросил её выйти из зала. Проходя мимо ряда Элис, она остановилась и с сумасшедшей улыбкой сказала:
— Знаешь, Элис. Сейчас ты счастлива, но однажды ты поймешь, что значит боль!
— Фильм назывался «Погоня»[140], Марлон Брандо играл главную роль. Он был шерифом, — сказала Другая Элис, улыбнулась про себя и посмотрела по сторонам. Напротив неё в кабинке, обитой плюшевой тканью, около окна сидела Элис Ларсон. Слегка наклоняясь вперёд, она пыталась казаться спокойной, но сердце её бешено билось. — Роберт Рэдфорд играл сбежавшего осуждённого. Его женой была Джейн Фонда, ещё она была любовницей другого парня, нефтепромышленника.
— Я не помню фильма, — ответила Элис.
— Конечно, не помнишь, ты была слишком занята жизнью, — ответила Другая Элис, по-прежнему не глядя ей в глаза. — Смотри, он похож на Марти Ньюмена. Наверное, это не он, но похож. Он гулял с Сью Харрис, да?
— Не знаю, — не оглядываясь, ответила Элис Ларсон. — Мы с тобой учились в разных школах. Забыла?
Другая Элис стряхнула пепел с сигареты.
— Ну да, только все знали, кто ты такая, — ответила она. — Ты пользовалась популярностью.
— Никогда не знала, что пользовалась популярностью, — сказала Элис. — Хотя иногда…
— Ты сохранила мои письма? — прервала её Другая Элис, повисла пауза, она в первый раз посмотрела в глаза Элис, и Элис прочитала в этом взгляде дикое желание услышать ответ.
— Да, я сохранила их. И написала бы тебе, если бы ты оставила обратный адрес.
— Что-то я не очень тебе верю.
— Хотя иногда догадывалась, — закончила фразу Элис Ларсон. Другая Элис затушила сигарету и посмотрела в окно. Мимо прошли две девочки-подростка в специально помятых джинсах, на их упрямых лицах играли слабые улыбки. За ними прошла пара полных самодовольных людей лет под сорок, на них были надеты армейские рубашки, на рукавах которых были нашиты капральские знаки отличия.
— Чего ты хочешь, Элис? Зачем ты попросила меня прийти сюда?
— Я хотела посмотреть на тебя. Я хотела, чтобы ты посмотрела на меня.
Элис Ларсон слегка откинулась назад. Она хотела сказать Другой Элис, что та стала симпатичнее, что она отлично выглядит, что в её манерах появилась какое-то благородство, которого не было в пятнадцать. Но слова застряли в горле у Элис Ларсон, и они сидели молча, глядя друг на друга, пока в конце концов Другая Элис не спросила с беспокойством:
— Ты боишься меня, Элис?
Элис медленно покачала головой:
— А должна?
— Нет. Это я должна бояться тебя.
— Почему?
— Потому что у тебя есть мои письма, потому что я выдала тебе свои секреты.
— Может быть. Но ведь ты не рассказала ничего, что…
