Виктор Мельников - Хронология хаоса. Контркультурная проза (сборник)

На тот момент в своей жизни я не знала потерь, не знала, как больно потерять близких людей, как вести себя на похоронах, когда в гробу лежит тело твоего близкого, ещё невыносимее, родного человека… Моему малышу было 6 месяцев. Утром он особенно активно пинался в животе, и мне казалось, что он будит меня, заставляет проснуться раньше, чем обычно, чтобы подышать ещё свежим, не прокалившимся выхлопными газами воздухом… выпить свежевыжатый сок… улыбнуться новому дню. В тот день Руслан нервничал и уехал на работу почему-то злой и агрессивный, а днём позвонил и запретил выходить из квартиры – и так было несколько дней, я сидела в квартире одна. Нельзя было разговаривать по телефону даже с мамой, нельзя было подходить к окнам и раздёргивать занавески, я, конечно, догадывалась, что он занимается не совсем законными делами, но мы семья и я не смела спрашивать то, что меня категорически не касалось. И он всегда на мои вопросы о работе отвечал, что это мужское дело – зарабатывать деньги! А я хранительница очага и просто женщина, со всеми вытекающими последствиями (в тот момент я ещё не понимала, насколько фатальным станет это определение для меня). Потом мы уехали за город, быстро, впопыхах, без необходимых вещей… Руслан сказал, что мне нужно выехать за границу на время, и рожать я должна не в России. Но тут взыграло во мне непонятное буйство! Я испугалась за него… дура! Если б я тогда знала, что случится, я бы бежала вперёд самолёта оттуда… В тот день я потеряла ребёнка… скорая добиралась несколько часов… малыш родился мёртвым…

После этого моя жизнь пошла под откос. Когда меня выписали, Руслан ушёл из дома, я осталась одна. Сначала тупо сидела и выла, потом стала встречаться с подругами, выпивали, начались ночные посиделки в клубах, пришли наркотики, таблетки, энергетики и, конечно, появились друзья-паразиты, ну а что ж, бабла немерено, я всех угощаю! Несколько недель я тупо убивала себя спиртным, пока Руслан не выдернул меня из одной таких тусовок, увёз к своим родственникам на дачу, где я часто слышала шушуканья: не могла родить наследника… нездоровая, мол, что за жена такая, даже ребёнка не уберегла. В итоге новый приступ депрессивного психоза… и ругань с Русланом… я снова в Москве, где снова та же компания, снова дикая боль в душе от осознания, что я не нужна мужу, потому что не смогла выносить. И он стал изменять! Сначала тайно, потом открыто, а я по-прежнему жалела себя…

В этот период были сделаны самые ужасные ошибки в моей жизни: окончательное отречение от отца, обвинение его во всём, что я только смогла придумать, от одиночества мамы (они развелись, когда я была крохой) до его новой пассии чуть ли не моего возраста. Типичная дурость и поиск виноватого, крайнего, о чём, конечно, после я очень сожалела и сожалею до сих пор…

Последовало молчание. Любовь исчезла на несколько дней.

Потом появилась снова, она продолжила рассказ:

…Я просто хочу сказать всем тем, кто перестал верить в сказку – терпите… Просто терпите все эти больные времена и кровоточащие раны… Я знаю, каково это. Месяцами ненавидеть утро… И реветь из ночи в ночь. Из ночи в ночь… Скулить и разлагаться по плитке в ванной… Отрекаться от жизни, потому что жизнь отреклась от тебя. Я знаю, как молчит телефон… Как предательски в «мои сообщения» подбрасываются чужие имена и нелепые «привет-как-дела?». Я знаю, каково это. Когда весь ты из боли… И всё твое существование боль… знаю, как умирает вера, и не стану скрывать, моя вера умирала не раз… А сейчас?.. Сейчас пустота…

Разве можно объяснить, что такое разочарование?.. Легко возненавидеть всех… и всё… и приходится уговаривать себя – жизнь не так плоха… и бывает счастье. И счастливые люди… Просто – мне не повезло, но – обязательно повезет, в другой раз… так устроена жизнь…

Я её прервал, сказал:

– Хватит! Ты убиваешься, когда это пишешь, я вижу.

Но она не могла успокоиться:

– Я хочу выпить, Витя. Отлучусь на минутку…

Я ждал. Несколько минут…

– Ты не представляешь, насколько сейчас мне плохо! Он уродовал меня, насиловал и рвал на куски! Но не успокоился на этом. Он мне однажды сказал, что я всю жизнь буду его помнить… Так и есть! Он заразил меня ВИЧ! Через шприц. У меня вторая стадия. Врачи дают от двух до двенадцати лет…

Начиналась истерика, это чувствовалось.

– Не вздумай мне писать о прошлом! – попросил я её. – Всё! Сжалься над собой! Я тебя прошу, ладно? Пиши настоящее, как есть. Ага?

Я попытался её успокоить.

– Как есть?

– Да.

– Хорошо. Есть следующее: у меня развился никроз печени, сделали несколько операций в Хайфе, удалили желчный пузырь, чистили кровь, посадили на морфин, теперь я инвалид без права на нормальную семейную жизнь. Настоящее радует? При всём этом у меня год был молодой человек, который ждал. Я тебе начала это рассказывать к тому, чтобы спросить в итоге: как бы ты поступил в моей ситуации? Смог бы ты быть с человеком, который готов тебя принять даже с ВИЧ, но при этом каждую ночь, ложась в постель, подвергать его риску?

Я не представлял себя на её месте. Она, видимо, это чувствовала, спросила снова:

– Как бы ты поступил в моей ситуации?

– Не смог, – ответил, чуть подумав.

– Что не смог?

– Подвергать человека риску.

– Вот и я не смогла. Мы с ним остались друзьями. Секса не было. Только петтинг. С презервативом. Но я его люблю!

Она замолчала. Видимо, пила.

Я вспомнил стихотворение Чарльза Буковски, но не стал ей писать. Процитировал для себя:

солнце почти взошлодрозд на телефонном проводеждетпока я доем вчерашнийзабытый сэндвичв 6 часовтихого воскресного утраодин ботинок в углустоит вертикальнодругой лежитна боку

ага, некоторые жизни созданы для того,чтобы их просрали

Я написал:

– Хочу сделать тебе подарок.

– Какой? – оживилась она. Я был уверен, что она сейчас пьяна. А у неё больная печень.

– Выслать свою книгу.

– Буду рада.

Она прислала точный московский адрес. А ещё пригласила в гости.

– Ты часто бываешь в Москве?

Я сказал, что занят до конца лета, работаю. И это была правда. Я боялся заразиться СПИДом.

Это не излечимо. Ибо готов был лечь в постель хоть с самим чёртом в женском обличии, если он понравится! А последствия – вот тут часто и не задумываешься об этом. Ведь Любовь была мне симпатична.

На следующий день я подписал книгу и пошёл на почту.

Переписка ещё продолжается. И будет продолжаться, думаю, как минимум два года.

(Этот рассказ я ей так и не показал.)

P. S. Переписка продолжалась ещё три месяца, я узнал больше правды из первых рук, так сказать, горькой правды. За четыре дня до смерти Любовь написала: «Береги себя». А после её не стало.

Каучук

1

Иду в бар выпить пива.

Заведения, подобные этому, имеют один и тот же запах: кисло-рыбно-прокуренный.

Беру два бокала пива, фисташек.

Вечер только начался, а уже почти все посетители – дрова! Интересно, это зависит от некачественного дешёвого пенистого напитка или от состава посетителей?

Много женщин. Полупьяных. Все – затасканные: этих я называю бабами. Они ищут грязного секса, а иначе – разве можно появиться уважающей себя даме в таком обществе?!

Но на них мало кто обращает внимание. В последней стадии опьянения некоторые из мужчин начнут приставать к ним, – какая потом уже разница! Конечно, жаль весь скотный двор, но ничем не поможешь…

Часто сам бываю в подобном состоянии… Но у меня оправдание – трезвый пьяного не понимает. В данный момент.

Пока я не в форме, чтобы напиться. Литр пива – это не показатель.

Допиваю остатки, выхожу на улицу, закуриваю. Чем бы заняться?

Достаю сотовый телефон, звоню Ленке.

Ленка – проститутка. Работает в «Эскорте» – элитное агентство продажной любви. Раз элитное, значит лучшее, значит дорогое. Но за хорошее обслуживание – денег не жалко.

Возвращаюсь домой.

2

Я заказываю только Ленку. Она мне нравится. Можно сказать, она красавица. Описывать внешние данные – это всё равно, что алкоголика выводить из похмелья заочно, рассказывая ему басни о водке и не давая выпить; у каждого свои представления о красоте, как и о вреде алкоголизма.

Ей двадцать пять лет. Как она говорит. Я даю больше, но это не важно.

Дома делаю уборку, жду.

Сутенёр привёз девушку в назначенное время. Я открыл дверь. Он зашёл первый, она – следом. Ленка остановилась возле меня, он, не разуваясь, пошёл через прихожую в одну комнату, в другую, выискивая, как ищейка, непонятно что.