Игорь Мельник - «Новый завет»
Так как некто говорит: «В посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна», — такой пусть знает, что каковы мы на словах и посланиях заочно, таковы и на деле лично… Ибо мы не напрягаем себя, как не достигшие до вас…»
Ребята, вы Павла ещё в гневе не видали! На стадионе со львами я лишь разминался. И не дай вам божок разозлить меня по-настоящему. В гневе я страшен — и теряю разум. Посторонись, а то зашибу!
«О, если бы вы несколько были снисходительны к моему неразумию! Но вы и снисходительны ко мне… Боюсь, чтобы умы ваши не повредились, уклонившись от простоты во Христе…
Ибо если бы кто, придя, начал проповедовать другогоИисуса, которого мы не проповедовали…»
Он возвращает их в стойло. Ребята от Петра потрудились на славу и Павел пытается нейтрализовать чуждые влияния.
Его парням уже наговорили: Павел — не апостол, он Христа не видел, его проповедь не о том Христе, он ничего не стоит и вообще…
«Но я думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов».
И это обвинение в мздоимстве…
«Другим церквам я причинял издержки, получая от них содержание для служения вам… И, будучи у вас, хотя терпел недостаток, никому не докучал, ибо недостаток мой восполнили братья, пришедшие из Македонии».
Тимофей, например. И Сила. И Аристарх.
«Почему же я так поступаю? Но как поступаю, так и буду поступать, чтобы не дать повода ищущим повода, дабы они, чем хвалятся, в том оказались такими же, как и мы… Ибо таковы лжеапостолы, лукавые деятели, принимают вид Апостолов Христовых».
Меня назвали лжеапостолом? Я-то, как раз, настоящий, а вот они…
«Как многие хвалятся по плоти, так и я буду хвалиться. Ибо вы, люди разумные, охотно терпите неразумных: вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьет вас в лицо. К стыду говорю, что на это у нас недоставало сил».
Охотно терпите неразумных — надо же. Куда это он нацелился? На кого?
«А если кто смеет хвалиться чем-либо, то (скажу по неразумию) смею и я. Они евреи? И я. Израильтяне? И я. Семя Авраамово? И я. Христовы служители? (в безумии говорю:) Я БОЛЬШЕ. Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти.
От иудеев пять раз мне дано было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасности на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе».
И это правда. Павел имел полное право так говорить. В конце концов, эта церковь — его детище.
«Кроме посторонних приключений, у меня ежедневно стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенился? Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею».
А ещё эти откровения… Иоанн уже разослал свой Апокалипсис, и адресовал его почему-то асийским церквам, которые основал и курировал он, Павел. И поддал их нещадной критике, называя чуть ли не сатанистами.
Павлу не хотелось ронять авторитет святого апостола, но он, самый экзальтированный из отцов церкви, не мог спокойно смотреть на эту ложь. И мягко так прошёлся по Иоанну.
«Не полезно хвалиться мне, ибо я приду к видениям и откровениям Господним. Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю, Бог знает) восхищен был до третьего неба.
И знаю о таком человеке (только не знаю: в теле или вне тела — Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать».
Павел даже издевается. Немного. Даёт понять, что рассказы Иоанна на совести самого Иоанна, но тонко так подмечает, что Богослов слышал неизреченные слова, которые и пересказать-то невозможно. Однако же, пересказал — сумел.
До Апокалипсиса мы ещё дойдём, но сам факт того, что Павел публично подверг сомнению откровение Иоанна, говорит о многом. Пришло время расставлять точки и запятые.
Павел — единственный из апостолов, который был стигматиком — на его теле в минуты религиозных экстазов проступала кровь — раны Христовы. Поэтому его мнение в этом вопросе было авторитетным.
«Таким человеком могу хвалиться; собою же не похвалюсь, разве только немощами своими.
Впрочем, если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал обо мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня.
И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дало мне жало в плоть удручать меня, чтобы я не превозносился».
А вот Иоанн превознёсся. И говоря, что его, Павла, откровения истинны, он даёт понять, что у Богослова никаких откровений не было. И он прав.
Тут ещё интересный момент. В момент написания первого послания коринфянам, то есть, два года назад, большая часть из пятисот учеников Христа была жива. После Апокалипсиса прошло двенадцать лет, а они всё ещё живы.
Это значит, что никаких массовых убийств христиан до этого момента просто не было — Иоанн фантазировал на Патмосе.
Единственные христиане, которые были брошены на растерзание львам, это Павел и Аристарх. И случилось это не в Риме, а в Ефесе — по воле греческой общины, а не римского императора.
Но львы их не растерзали — Павел оказался круче Самсона и Геракла, вместе взятых.
Не стоит говорить сейчас о том, что ни Сенека, ни Флавий, ни Светоний ничего не говорят о массовых казнях христиан при Нероне.
Мы же — библию читаем, а не учебник истории.
Ещё раз — Иоанн льёт слёзы на Патмосе, обзывает Нерона антихристом, шифруя его числом зверя, сочиняет откровения и оплакивает гибель десятков тысяч праведников.
А через двенадцать лет Павел спокойно упоминает пятьсот учеников Христа, большая часть которых живёт и здравствует.
«Я дошел до неразумия, хвалясь; вы меня к этому принудили. Вам бы надлежало хвалить меня, ибо у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов, хотя я и ничто. Признаки Апостола оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами».
Это значит, что Павел проявлял свои способности, а не говорил о них, как Иоанн. Он исцелял, внушал, говорил на языках, и коринфяне это видели. А Иоанн сказки рассказывал.
Именно об этом Павел и написал: какие качества апостола настоящие — те, которые вы видели или о которых вам рассказали?
«Ибо чего у вас недостает перед прочими церквами, разве только того, что сам я не был вам в тягость? Простите мне такую вину?»
Какой сарказм! Действительно, Коринф — единственный город, где Павел зарабатывал себе на жизнь и проповедовал. В других городах он использовал «дары» от братии.
«В третий раз я готов идти к вам, и не буду отягощать вас, ибо я ищу не вашего, а вас. Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей. Я охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши».
Даже чувствуется какая-то обида. Его обвинили в стяжательстве и мздоимстве. Теперь это дело принципа.
«Предположим, что сам я не обременял вас, но, будучи хитр, лукавством брал с вас…
Но пользовался ли я чем от вас через кого-нибудь из тех, кого посылал к вам?
Я упросил Тита и посылал к вам одного из братьев: Тит воспользовался ли чем от вас?»
Павел начинает разъяряться.
«Не думаете ли еще, что мы только оправдываемся перед вами? Ибо я опасаюсь, чтобы мне, по пришествии моем, не найти вас такими, какими не желаю…
Чтобы опять, когда приду, не уничижил меня у вас Бог мой, и чтобы не оплакивать мне многих, которые согрешили и не покаялись…
В третий же раз иду к вам. При устах двух или трех свидетелей будет твердо всякое слово… Пишу прежде согрешившим и всем прочим, что, когда опять приду, не пощажу».
Впору было бы задуматься. Читателям. И напоследок Павел даёт добрый совет.
«Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследывайте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть… О нас же, надеюсь, узнаете, что мы то, чем быть должны».
Можете не сомневаться.
«Для того и пишу сие в отсутствии, чтобы в присутствии не употребить строгости по власти, данной мне Господом к созиданию, а не к разорению».
Аминь.
Послание к галатам.
«Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом…»
Скачка разгоралась. Павла решили лишить апостольского звания и отлучить от иерусалимской церкви. Он не сдавался, не собирался даже. Как всегда, принял вызов и пошёл на «вы».
