Брет Эллис - Гламорама
Я смотрю мимо Скита на парня, который вылезает из того джипа, что на Принс-стрит, и начинает медленно, не спеша, идти по направлению ко мне.
— Послушай, чувак, но ты же многого добился, — говорит Скит, снова раскуривая сигару. — Ты же очень известная модель.
— Да? Ты это серьезно, Скит?
— Ну конечно. У тебя замечательные густые волосы правильной длины, как сейчас надо, пухлые губы и отличная фигура.
Парень продолжает приближаться к нам. Второго — того, что у меня за спиной, — уже отделяют от нас только два магазина.
— Ну ладно, спасибо на добром слове, чувак, — говорю я, озираясь по сторонам. — С ума сойти!
— Круто, — говорит Скит. — А чего ты дышишь так тяжело?
Я пододвигаюсь поближе к витрине книжного магазина «Rizzoli» и тяну за собой Скита.
— Давай сделаем вид, что мы разглядываем витрину.
Я снова смотрю через плечо.
— Что, чувак? — удивляется Скит. — Мы… разглядываем витрину книжного магазина?
Парень, который идет со стороны Принс-стрит, ускоряет шаг.
Второй уже метрах в двух от нас.
Я утыкаюсь взглядом в витрину «Rizzoli» и едва слышу, как Скит говорит:
— Эй, чувак, что ты делаешь? — и после паузы: — Ты это называешь «разглядывать»?
Скит открывает рот, чтобы спросить меня еще о чем-то, но я уже кидаюсь через Западный Бродвей на другую сторону, и в то же мгновение оба парня бросаются следом за мной, а когда я добегаю до Брум-стрит, я вижу еще одного парня в черном, который спешит по ней ко мне.
Тогда я мчусь обратно на ту сторону, откуда я стартовал, причем по пути меня чуть не сбивает лимузин, и теперь уже вся троица бежит следом за мной. Четвертый внезапно выскакивает из нового ресторана «Harry Cipriani», и я пересекаю Западный Бродвей в третий раз и забегаю по лестнице в мебельный магазин «Portico».
Все четверо парней — молодые и симпатичные, одетые в черное, — собрались у лестницы, ведущей в «Portico», и что-то обсуждают, в то время как я рассматриваю их сверху из-за бетонного большого шкафа, покрытого белыми пятнами. Какая-то девушка спрашивает, работаю ли я здесь, и я машу ей рукой и что-то шиплю в ответ. Один из парней на лестнице достает уоки-токи из своей черной кожаной куртки, демонстрируя при этом пистолет, вложенный в кобуру, а затем быстро что-то говорит в уоки-токи. Слушает ответ, поворачивается к остальным трем парням, говорит им нечто, заставляющее их утвердительно кивнуть, затем небрежно открывает дверь и заходит в «Portico».
Я бегом бросаюсь к служебному выходу, который ведет на Вустер-стрит.
За спиной у меня кто-то кричит:
— Эй, постой!
Я выкатываюсь из двери, успев схватиться за поручень, и спрыгиваю на тротуар.
Затем, увертываясь от машин, я пересекаю Вустер-стрит и рысцою добираюсь до «Comme des Garзons», где я должен забрать свой смокинг.
Я захлопываю дверь и взлетаю по лестнице наверх, где меня поджидает Картер.
— Что за херня здесь творится? — ору я с порога. — Господи Иисусе!
— Виктор, я учел все твои пожелания, — говорит Картер. — Успокойся. Смокинг вышел потрясающий. Хлое оплатила счет сегодня ут…
— Я не об этом — какие-то засранцы гнались за мной по всему Западному Бродвею! — выпаливаю я.
Картер задумывается.
— Ты хвастаешься или жалуешься?
— Я тебя умоляю! — восклицаю я.
— Ну что ж, раз ты все же добрался сюда, мне остается только сказать, что твои способности ниндзя достигли своего расцвета, мой дорогой Донателло!
Все еще тяжело дыша, я накидываю смокинг и заставляю Картера позвонить в City Limousine Service и взять там напрокат «БМВ». Пока Картер в сопровождении своей швеи Мисси вьется вокруг меня, строя гримасы и подмигивая, чтобы окончательно подогнать смокинг (при этом оба щиплют меня и щекочут в самых неподобающих местах), мне на пейджер приходит вызов от Джей Ди, но когда я перезваниваю Джей Ди, отвечает Бо, который спрашивает, почему я не у себя дома, где меня ждут люди с MTV, чтобы взять у меня интервью для программы «House of Style» (у меня это совершенно вылетело из головы). По словам Бо, телевизионщики стоят у меня под окнами «и бьются в истерике»: от этой информации у меня по спине пробегают мурашки такой интенсивности, что мне даже удается слегка расслабиться.
Не снимая смокинга, я запихиваю одежду, в которой пришел, в фирменный мешок Comme des Garcons, и когда я, уже выйдя из магазина, с опаской осматриваю Вустер-стрит в обе стороны, а затем перебежками устремляюсь к «БМВ», запаркованному возле тротуара, Картер кричит мне вдогонку: «Погоди, ты вот это забыл!» — и бросает черную шляпку с красной розочкой прямо в мои вспотевшие руки.
9
У меня дома репортерша из «Details» бездельничает, прислонившись к колонне, и сосет наркотического вида малиновый леденец; вокруг носятся орды помощников и ассистентов, включая одну неслабо накачанную девицу с кольцом-клипсой в носу, которая наносит гели цвета киви, лаванды и граната на линзы осветительных приборов, и оператор кричит мне: «Привет, Виктор!» — с сильнейшим ямайским акцентом, и у него явно «конский хвост» не свой, а накладной, потому что, когда я его видел сегодня днем на Бонд-стрит, у него хвоста еще не было, и в его жилах, насколько мне известно, течет кровь индейцев-чиппева, и режиссер эпизода, Мэтт, советуется о чем-то с виджеем с новостного блока, и Мэтт слегка улыбается мне, потирая шрам на своем бицепсе, оставшийся после того, как он разбился на своем «харлее», а я говорю:
— Извини, заблудился.
— В окрестностях своего дома? — интересуется Мэтт.
— Окрестности моего дома подвергаются в настоящий момент так называемому благоустройству, так что тут сам черт ногу сломит.
Мэтт вроде бы как улыбается мне, а в квартире такой холод, что зуб на зуб не попадает, и я располагаюсь на большой груде белых атласных подушек, которые притащила с собой съемочная группа, и какой-то японец собирается снимать, как будет сниматься интервью с MTV, а еще один японец фотографирует членов съемочной группы, в то время как я перечисляю, музыка каких групп должна будет сопровождать отрывок со мной во время показа: Supergrass, Menswear, Offspring, Phish, Лиз Фэйр (Supernova), возможно Pearl Jam или Rage Against the Machine или даже Imperial Teen. Я настолько забываюсь, что даже не замечаю нависшего надо мной Мэтта, пока тот дважды не щелкает пальцами прямо у меня под носом, и тогда я поджимаю губы и подмигиваю ему, пытаясь представить себе, насколько круто я выгляжу при этом в глазах окружающих.
— Во время интервью я собираюсь курить здоровенную Cohiba, — говорю я Мэтту.
— Тогда ты будешь выглядеть во время интервью как полный идиот.
— Эй, не забывай, с кем разговариваешь!
— Политика MTV. Никакого табака. Иначе возбухают рекламодатели.
— Что не мешает вам продавать ненависть Трента Резнора миллионам ничего не подозревающих юнцов. Ай-яй-яй.
— Мне пора отсюда валить, так что давай начнем снимать поскорее.
— За мной час назад какие-то люди гнались через все Сохо.
— Виктор, твоя популярность еще не столь велика!
Я звоню Джей Ди с моей мобилы.
— Джей Ди, немедленно выясни, кто гнался за мной через все Сохо! — Я выключаю телефон и, поскольку теперь я в своей стихии, обращаюсь в саму любезность и кричу неслабо накачанной девице с кольцом-клипсой в носу: — Эй, киска, твоей попкой можно останавливать таксомоторы!
— Я тебе не киска, — отвечает существо. — Меня зовут Дэвид.
— Ни фига себе, — говорю я, дрожа от холода. — Никогда бы не подумал, что ты тоже этот… половой дезертир.
— Кто пошел в сортир? — вопрошает Дэвид с другого конца комнаты.
— Все время одно и то же, — вздыхает Мэтт. — Пустое место, восходящая надежда, звезда, бывшая звезда. Необязательно именно в этой последовательности.
— Эй, держать хвост пистолетом! — кричу я с деланной бодростью, не обращаясь ни к кому в частности, а затем девушка-гример начинает очень щекотно расчесывать мои бакенбарды, и я ворчу, чтобы она их не трогала, после чего непринужденно требую, чтобы кто-нибудь принес мне бутылочку «Snapple». И тут, именно в этот миг, я замечаю, чего, а вернее кого, так не хватает в моей квартире — Синди.
— Стойте, стойте, подождите — а где Синди?
— Синди сама не берет интервью, — говорит Мэтт. — Она только объявляет их в присущей ей особой псевдонеподражаемой манере.
— По мне так это очень конкретный облом, — говорю я в ошеломлении.
— Правда, что ли?
— Если бы я это знал, меня бы здесь не было.
— Сомневаюсь.
— А где она сейчас ошивается?
— В Бейруте, на открытии «Planet Hollywood».
— Кажется, меня унизили.
— Сочувствую тебе, мальчик.
— Это, блин, Мэтт, это для меня полная неожиданность! — говорю я, чувствуя, что мои глаза наполняются слезами. — Я не думал, что вы можете так поступить со мной.
— О-хо-хо! — Мэтт закрывает глаза и прикладывает видоискатель камеры к своему уху. — Ну ладно.
— Постойте минутку… — Я смотрю на виджея, болтающего по мобильному под гигантским плакатом Нан Голдин, который Хлое подарила мне на Рождество, и в ужасе вопрошаю: — Вы что, хотите сказать, что интервью у меня будет брать вот этот педераст? Этот вот законченный педераст?
