Чак Паланик - Дневник
Со слов детектива Стилтона, в полицейский участок на континенте сегодня утром позвонил какой-то мужчина. Он не назвался, но сообщил, что Энджел Делапорт мертв. Он сказал, что Океаническое Объединение Борьбы за Свободу будет убивать туристов и дальше, пока их толпы не прекратят насиловать местную окружающую среду.
Серебряная посуда размером с садовые принадлежности. Бутылки старинного вина. Старые картины Уилмотов — ничего не взяли.
В мансарде Мисти набирает телефонный номер мамы в Текумеш-Лэйк, но на связь выходит оператор гостиницы. Обрыв кабеля, говорит оператор, но его скоро починят. Внутренний телефон все еще работает. Мисти только не дозвониться на континент.
Когда она заглядывает под край ковра, конверта с чаевыми там нет.
Кольцо Тэбби с оливином. Подарок на день рожденья от ее бабушки.
Предупреждение, которое Мисти пропустила мимо ушей: «Беги с острова, пока можешь».
Все эти тайные послания, которые оставляют люди, чтобы их не забыли. Эти способы, которыми мы все пытаемся обратиться к будущему. Мора и Констенс.
«Ты умрешь, как только с тобой покончат».
В номер 313 попасть довольно легко. Мисти была горничной, — Мисти Уилмот, королева среди сраных рабов. Ей известно, где раздобыть отмычку. Номер двойной, королевская кровать с видом на океан. В каждом гостевом номере одна и та же мебель. Стол. Стул. Комод. На багажной стойке — открытый чемодан какой-то летней особы. Слаксы и цветастый шелк висят в ванной. Сырое бикини переброшено через шнурок душевой занавески.
Просто на заметку — здесь лучшая работа по оклейке обоев, какую Мисти видела в жизни. Плюс — бумага неплохая, эти обои в 313-й комнате: пастельные зеленые полоски чередуются с рядами розовых махровых роз. Дизайн, сделанный при печати под древность. Обработанные чаем, чтобы казаться пожелтевшими от времени.
Выдает их то, что бумага слишком безукоризненна. Слишком незаметны швы, слишком высокая четкость и точность, сверху донизу. Слишком хорошо у них подобран стык. Определенно не работа Питера.
Не твоя работа. Дорогой милый ленивый Питер, который никакое искусство не принимал всерьез.
Что бы Питер ни оставил здесь для людских глаз, запечатав внутри комнаты, закатав простенком дверной проем — теперь этого нет. Питерова маленькая временная капсула или часовая бомба, — люди острова Уэйтензи ее стерли. Как миссис Терримор вытерла библиотечные книги. Как были сожжены все дома на континенте. Работа ООБЗС.
Как был убит Энджел Делапорт. Зарезанный в постели во сне.
В кровати Мисти. В твоей кровати. И ничего не взяли, и нет следов взлома.
Просто на заметку: в любой момент могут войти летние люди. И обнаружить, что здесь прячется Мисти, сжимая в руке окровавленный нож.
Зубчатым лезвием Мисти поддевает шов и счищает полоску обоев. При помощи острого кончика Мисти отдирает еще полоску. Срывая третью, длинную медленную ленту обоев, Мисти может прочесть:
«…влюблен в Энджела Делапорта, и простите, но я не собираюсь умирать за…»
И, просто на заметку, по правде говоря, она никак не ожидала обнаружить такое.
24 августа …И три четверти
КОГДА ОБОДРАНА ВСЯ СТЕНА, когда все древние махровые розы и зеленые полоски содраны длинными лентами, вот то, что оставил для людских глаз Питер.
Что оставил ты.
«Я влюблен в Энджела Делапорта, и простите, но я не собираюсь умирать за наше дело».
Кругом и повсюду по стенам написано — «Я не позволю вам убить меня как вы убивали мужей всех художниц начиная с Гордона Кинкэйда».
Комната замусорена завитушками и обрывками обоев. Усыпана пылью засохшего клея. В коридоре слышны голоса, и Мисти застывает в ожидании посреди испорченного номера. В ожидании, что летние люди откроют свою дверь.
Поперек стены написано — «Мне уже плевать на наши обычаи».
Написано — «Я не люблю Мисти Марию», — говорится. — «Но она не заслуживает мучений. Я люблю наш остров, но мы должны найти другой способ сохранять свой образ жизни. Нельзя и дальше собирать человеческие урожаи».
Написано — «Это ритуальное массовое убийство, и я не стану ему потворствовать».
А вещи летних людей погребены; багаж, очки от солнца и косметика. Погребены под обрывками.
«Ко времени, когда вы это найдете», — гласят строки. — «Меня не будет. Сегодня вечером я уезжаю с Энджелом. Если вы это читаете, то простите, но уже слишком поздно. Будущее Тэбби станет лучше, если ее поколение научится само стоять за себя».
Под полосками бумаги написано — «Мне искренне жаль Мисти».
Ты написал — «Я и правда никогда не любил ее, но я не ненавижу ее настолько, чтобы исполнить наш план».
Написано — «Мисти достойна лучшего. Папа, нам пора отпустить ее на свободу».
Таблетки снотворного, которые, по словам детектива Стилтона, принял Питер. Рецепт, которого у Питера не было. Чемодан, который он собрал и спрятал в багажник. Он собирался нас бросить. Уйти с Энджелом.
Ты собирался уйти.
Кто-то накачал его лекарством и оставил в машине с работающим мотором, запертого в гараже, как его нашла Мисти. Кто-то не знал про чемодан, собранный и припасенный в багажнике для побега. Они не знали, что бензобак наполовину пуст.
«Папа», в смысле — Гэрроу Уилмот. Отец Питера, который, по идее, был уже мертв. Со времени рождения Тэбби.
По комнате написано — «Не открывайте работу дьявола».
Там, в надписях, говорится — «Уничтожьте все ее картины».
Чему не учат на худфаке, так это толковать кошмары.
Подписано — Питер Уилмот.
25 августа
В ГОСТИНИЧНОЙ СТОЛОВОЙ бригада островитян развешивает работы Мисти, все ее картины. Но не по отдельности, — они складываются воедино, холст и бумага, образуя длинное стенное полотно. Будто коллаж. Бригада в процессе сборки не снимает с полотна покрывало, открывая для глаз только край, лишь настолько, чтобы добавить еще ряд картин. Что там — сказать нельзя. То, что смахивает на дерево, может оказаться рукой. Что смахивает на лицо — может оказаться облаком. Это массовая сцена, или пейзаж, или натюрморт из цветов и фруктов. В момент, когда бригада добавляет в полотно очередную часть, они сдвигают штору, чтобы прикрыть ее.
Можно сказать только, что оно огромно — занимает всю длинную стену столовой.
Грэйс с ними, раздает указания. Тэбби и доктор Туше — наблюдают.
Когда Мисти идет взглянуть, Грэйс останавливает ее синей узловатой рукой и спрашивает:
— Ты примерила то платье, что я тебе сшила?
Мисти хочет только глянуть на картину. Это ее работа. Из-за повязки на глазах она понятия не имеет, что ею создано. Какую часть себя она будет показывать незнакомым людям.
А доктор Туше возражает:
— Нет, это будет нехорошо, — говорит. — Посмотришь на вечерней премьере, с остальной публикой.
Просто на заметку, Грэйс сообщает:
— Сегодня вечером мы возвращаемся в наш дом.
Где был убит Энджел Делапорт.
Грэйс продолжает:
— Детектив Стилтон нам все ясно объяснил, — говорит. — Если соберешь свои вещи, мы их для тебя захватим.
Подушку Питера. Художественные принадлежности в светлой деревянной коробке.
— Все почти кончено, дорогая, — продолжает Грэйс. — Я в точности знаю, что ты чувствуешь.
По этому дневнику. Дневнику Грэйс.
Пока все заняты, Мисти поднимается на чердак, в номер, который делят Грэйс и Тэбби. Просто на заметку, вещи Мисти уже собрала, и она ворует дневник из комнаты Грэйс. Спускается с чемоданом к машине. В ее волосах — бумажные обрывки с бледно-зелеными полосками и розовыми розами.
Книжка, которую постоянно читает Грэйс, которую она изучает, в красной обложке с золотой вязью — это, по идее, дневник женщины, которая жила на острове сотню лет назад. Этой женщине из дневника Грэйс было сорок восемь лет, и она не доучилась на художницу. Она забеременела, и бросила худфак, чтобы выйти замуж на острове Уэйтензи. Она любила не столько молодого мужа, сколько его старую бижутерию, и свою мечту — жить в большом каменном доме.
Здесь оказалась уготованная ей жизнь, непосредственная готовая роль. Остров Уэйтензи, со всеми традициями и обычаями. Все проработано. Ответы на все вопросы.
Женщина жила довольно счастливо, но уже сто лет назад остров заполоняли богачи-туристы из города. Назойливые, капризные чужаки, у которых хватало денег на завоевание. Как раз к тому времени, когда у ее семейства заканчивались средства, ее муж застрелился, чистя оружие.
Женщина заболела мигренью, обессилела, и выдавала на-гора все, что ела. Она работала в гостинице горничной, пока не споткнулась на лестнице и не оказалась прикована к постели, с расщепленной ногой в увесистом гипсе. Застрявшая в бездействии, она начала рисовать.
Совсем как Мисти, но не Мисти. Эдакое подражание Мисти.
