Чарльз Буковски - Музыка горячей воды (Hot Water Music)
Тед счистил целлофан со стаканов, закурил и налил обоим, пока Виктория раздевалась. Трусики и лифчик у нее были розовые, и тело розовое, белое и прекрасное. Поразительно: иногда получается вот такая женщина, а у всех остальных – ну, у большинства остальных – нет ничего или почти ничего. С ума сойти. Виктория была прекрасной, сводящей с ума мечтой.
Она разделась. Подошла и подсела на кровать к Теду. Положила ногу на ногу. Груди у нее были очень тугие, и, похоже, она уже возбудилась. Тед не верил своей удаче. Потом Виктория хихикнула.
– Что такое? – спросил он.
– Вы думаете о жене?
– Э-э, нет – я думал о другом.
– А надо – о жене…
– Черт,- сказал Тед,- вы же сами предложили поебаться!
– Вы б так не выражались, а?..
– Отказываетесь?
– Да нет. Слушайте, у вас сигаретка есть?
– Конечно…
Тед вытащил, протянул, дал прикурить.
– Тела красивее вашего я не видел в жизни,- сказал он.
– Не сомневаюсь,- улыбнулась она.
– Так вы что – отказываетесь? – спросил Тед.
– Конечно нет,- ответила она.- Снимайте одежду.
Тед начал раздеваться, понимая, что он стар, жирен и уродлив, но ему все же повезло: сегодня у него лучший день на скачках во многих отношениях. Он кинул одежду на спинку стула и подсел к Виктории.
Налил еще обоим.
– Знаете,- сказал он,- в вас есть класс, но и во мне тоже есть класс. Только мы его по-разному показываем. Я поднялся на строительстве, и мне до сих пор везет с лошадьми. Не у всех такой инстинкт есть.
Виктория выпила половину «Катти Сарк» и улыбнулась ему:
– Ох вы мой большой, толстый Будда! Тед залпом допил.
– Послушайте, если вам не хочется, давайте не будем. Ну его.
– Давайте-ка посмотрим, что у нашего Будды есть…
Виктория протянула руку и сунула ему между ног. Сгребла и держала.
– О, о… Я что-то чувствую…- сказала она.
– Еще бы… И что?
Ее голова нырнула. Сначала она его целовала. Потом Тед понял, что она открыла рот, почувствовал язык.
– Пизда!- сказал он.
Виктория подняла голову и посмотрела на него:
– Прошу вас, я терпеть не могу непристойных выражений.
– Ладно, Вики, ладно. Непристойностей не будет.
– В постель, Будда!
Тед залез, и ее тело вытянулось рядом. Кожа у нее была прохладна, рот приоткрыт, и Тед целовал ее и совал ей в губы язык. Ему так нравилось – свежо, по-весеннему свежо, молодо, ново, хорошо. Какой же это восторг. Да он ее просто разорвет! Тед поиграл с нею внизу – а распалялась она долго. Затем понял, что открывается, и сунул внутрь палец. Попалась, сучка. Тед вытащил палец и потер ей клитор. «Хочешь ласки – получишь ласку!» – подумал он.
Зубами она впилась ему в нижнюю губу – больно до ужаса. Тед оторвался от нее, слизнул кровь – прокусила. Приподнялся и жестко шлепнул Викторию по щеке, затем тылом ладони – по другой. Нащупал ее внизу, скользнул внутрь и вогнал глубже, а рта не отрывал от ее губ. Пахал мстительно, то и дело отстраняясь и глядя на нее. Пытался сэкономить, продержаться подольше, а потом увидел, как облако этих рыжеватых светлых волос разметалось по подушке в лунном свете.
Тед потел и стонал, как старшеклассник. Вот оно. Нирвана. Вот где надо быть. Виктория молчала. Стоны Теда утихли, и через минуту он с нее скатился.
Он пялился во тьму.
Забыл ей сиськи пососать, подумал он. Потом раздался ее голос.
– Знаете что? – спросила она.
– Что?
– Вы мне лошадь напоминаете.
– В смысле?
– Все заканчивается через восемнадцать секунд.
– У нас еще будет забег, детка,- сказал он…
Она ушла в ванную. Тед вытерся простыней – старый профи. Виктория, конечно, отчасти гадюка. Но с нею можно справиться. У него есть кое-что за душой. У скольких мужчин в таком возрасте имеется собственный дом и 150 кусков в банке? В нем все же есть класс, и она как пить дать это знает.
Виктория вышла из ванной – по-прежнему прохладная, нетронутая, ни дать ни взять девственница. Тед зажег ночник у кровати. Сел и налил еще два. Она со стаканом тоже присела на кровать, а он выполз из-под простыни и сел рядом.
– Виктория,- сказал он.- Я могу сделать тебе хорошо.
– По-своему, наверное, можешь, Будда.
– И в постели буду получше.
– Еще бы.
– Слушай, ты б меня видела в молодости. Я был крут, но хорош. Во мне это до сих пор осталось.
Она ему улыбнулась:
– Да ладно, Будда, все не так плохо. У тебя жена, тебе вообще много чего перепадает.
– Кроме одного,- сказал он, допив и глядя на нее.- Единственного, чего я хочу на самом деле…
– Смотри, губа! Кровь идет!
Тед посмотрел в стакан. В жидкости расползались капли крови, текло по подбородку. Тед вытер его рукой.
– Я в душ, детка, сейчас вернусь.
Он зашел в ванную, отодвинул дверцу душа и пустил воду, пробуя рукой. Вроде нормально – шагнул под душ, и вода потекла по нему. Струйку крови утягивало в слив вместе с водой. Вот дикая кошка. Ей только нужна рука дрессировщика.
С Мари-то все в порядке – она добрая, хотя вообще-то скучная. Растеряла напор юности. Она тут не виновата. Может, он придумает, как ему остаться с Мари, а Викторию держать на стороне. Виктория возвращала ему юность. А ему, блядь, такое обновление не повредит. И доброй ебли такой побольше. Конечно, все бабы чокнутые, выжимают чуть ли не досуха. Не соображают, что добиваться чего-то не почет, а необходимость.
– Давай быстрее, Будда! – услышал он из комнаты.- Не оставляй меня тут одну!
– Я скоро, детка! – крикнул он из-под душа. Хорошенько намылился, смывая все. Потом вышел, вытерся, открыл дверь ванной и
шагнул в комнату.
Номер мотеля был пуст. Она ушла.
Примечательно расстояние между обычными предметами и между событиями. Тед мгновенно увидел стены, ковер, кровать, два стула, кофейный столик, комод и пепельницу с окурками. Расстояние между всеми этими вещами было огромно. От тогда до теперь – много световых лет.
В безотчетном порыве он подбежал ко встроенному шкафу и раздернул дверцы. Внутри только вешалки.
И тут Тед понял, что его одежда пропала. И белье, и рубашка, и брюки, и ключи от машины, и бумажник с наличкой, и ботинки, и носки – все.
Поддавшись еще одному порыву, он заглянул под кровать. Ничего.
Затем Тед заметил бутылку «Катти Сарк», полупустую – она стояла на комоде, и он подошел, взял ее и налил себе выпить. И увидел два слова, намалеванные на зеркале комода розовой помадой: «ПОКА, БУДДА!»
Тед выпил, поставил стакан и увидел себя в зеркале – очень толстый, очень старый. Он понятия не имел, что делать дальше.
«Катти Сарк» он взял с собой в постель, тяжко опустился на край матраса, где они с Викторией сидели вместе. Поднял бутылку и стал из нее сосать, а яркие неоновые огни бульвара светили сквозь пыльные жалюзи.
Он сидел, глядя на улицу, не шевелился и смотрел, как мимо взад-вперед ездят машины.
