Сборник - Битва рассказов 2013
Эта проклятая фигурка окончательно сдвинула доктора. В нем вообще не осталось ничего человеческого, он спит и видит как можно скорее поставить на конвейер выпуск разумных, смертоносных и верных рейху клыкастых хищников.
Нет, Амос не заслуживает такой участи! Боль в его глазах передается и мне, и я чувствую, что надо отсюда уходить, пока не поздно. Надо…
* * *27.06.1999, Финикс, Аризона
Прикрыв за собой дверь, Виктория осторожно приблизилась к распростертому на наре окровавленному телу Берни. Множество синяков от побоев, кровоподтеки и прерывистое дыхание. Он даже не смог превратиться обратно в человека — слишком был измучен.
Она достала из кармана маленькую Ящерку и, помедлив, приложила к вздымающейся звериной груди. Буквально в считанные минуты раны стали сужаться а синяки блекнуть. Вот уже и никаких повреждений, и медведь задышал ровно. Затем Виктория отыскала то место, где сама же в первый день по приказу Кляйна вшила серебрянного Медведя.
Левое бедро. Здесь… нет… вот здесь, где тонкий слой тоналки…
Так… впрыснуть дозу ультракаина… так, теперь смыть крем… вот и шов, где ножницы?.. Нитки лопнули, обнажая тонкий, но прочный слой силиконового эластомера. Надрез…Вот и карман.
Карман сделан точно по размерам фигурки, поэтому придется немного расширить. Анестетик уже действует, так что осторожно лезвием по…
«Закрыв» новыми нитками «карман» с Медведем и Ящеркой, Виктория устало вздохнула и вытерла пот со лба. Взглянула на морду Берни, который, оказывается, уже давно не спал и внимательно следил за ее действиями. Странно, но это ее совсем не удивило.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Я хочу, чтобы ты жил. Вставай. Надо бежать отсюда.
Виктория медленно идет по коридору подземелья, а за ней бесшумно топает Берни. Врач заглядывает за каждый угол, ожидая засады — Отто мог уже дать знать охране. Но пока что никто на их пути не появлялся. Руки дрожат — девушке действительно страшно. Но страх за бедного Амоса намного сильнее.
Неожиданно Берни уткнулся носом ей в плечо.
— Что такое?
Медведь приложил коготь ко рту, будто говоря «Тс-с». Шумно вдохнул.
«Двое за поворотом. Симен и Константин. Гарь или порох… Оружие».
Он открыл уже рот, чтобы сказать девушке, как вдруг охранники сами выскочили из-за угла. Два хищных ствола уткнулись в лицо Виктории.
— Stehen! Legen sie ihre hände hinter dem kopf!
— Lassen sie die waffe!
Девушка онемела от накатившего ужаса, зато медведь долго не думал. Легко оттолкнув врача, он бесшумно прыгнул вперед. От удара по лодыжкам громилы, выругавшись, повалились на пол. Берни отшвырнул пистолеты подальше, потом отчетливо крикнул:
— Беги!
Очухавшись, она рванула со всех ног дальше. Бернард заковылял следом, когда в заднюю лапу ему вонзился армейский нож. Боли почему-то не было.
Константин, волочась сзади, изо всех сил дернул за рукоять и пробуравил в бедре целую борозду, тут же засочившуюся густой кровью. Амос схватил фашиста за шкирку и почти нежно бросил назад. Константин, ударившись головой о бетон, затих. Второй, Симен, уже встал, добрался до ствола и прицелился в грудь Амоса. Оружие плюнуло крошечным огоньком. И опять нет боли, но почему?
— Берни! — крикнула Виктория, — уходим!
Симен выстрелил еще раза три, а медведь бесстрастно смотрел ему в лицо и видел настоящее животное, жестокого зверя, не желающего отпускать свою жертву.
Не он, Берни, был зверем, а все они — охранники, помощники, серый Зигель и особенно мерзкий Кляйнц, — перестали быть людьми с того дня, как оказались здесь. Ни чувства, ни желания не остались в их головах и сердцах. Наверное, так происходит с каждым, кто возомнил себя Богом и коверкает природу по своему усмотрению.
Симен, не выдержав, вскрикнул, когда гигантская туша с когтями неуловимо налетела и смачно припечатала его к стене. Он выронил пистолет, прикрыл лицо руками и истово зашептал, наверное, молитву своему Одину или Тору.
Оборвался, когда когти длиной в скальпель окунулись в бешено стучащее сердце. Фашист дернулся, захлебываясь в кровавой пене, и сполз на пол.
Путь к свободе был открыт.
Armati stylo
Василий Суривка
Теорема о несуществующем
1996 год. Штат Мичиган.
Жертва эксперимента пытается спастись от таинственных преследователей, но все не так просто. Он сталкивается с трудностями похуже, следующих по пятам, «гончих», к числу которых относится его внешность.
P.S. Читатели уже привыкли к тому, что автор прямым текстом рассказывает о своих мыслях, и ничего «между строк» нет. Здесь же этого добра куча! Невнимательном читателю может показаться, что сюжет краток, бессмыслен и примитивен, но на самом деле все это для того, чтобы додумать своим представлением «белые пятна», а на что-то я долгое время намекаю в тексте. Чтож, думайте, но если ничего интересного не найдете, а судьи будут угрожать низкой оценкой, прийдется выложить небольшое дополнение, но после него думать будет не о чем… Хотя, возможно нашим удачливым читателям удастся вычислить все условия теоремы и без подсказок?
2 июля 1999 года, штат Мичиган
Сброшенный с поезда, рассыпающийся на ходу, он лежал под насыпью, нянча сломанную руку. Кажется, ему все-таки удалось оторваться. Но ненадолго. Фэбээровцы снова выйдут на его след. И тогда ему придется опять стать тем, кем он быть не хочет. Он (задранная к небу белая морда, желтоватый грязный мех, отвисшее брюхо, огромные зубы, от кормежки до кормежки) помотал головой. Нет, никогда. Но Виктории больше нет, никто ему не поможет. Фэбээровцы взяли ее. Или взяли серые. Но все, ее нет. Нет. Нет.
Он повторил это еще несколько раз, потом понял, что сидит и раскачивается в жутковатом трансе. Смерть… он бы почувствовал ее смерть, разве нет?
Нет, нет, нет. Не-не-нет.
Хьюго встал. Замотанная в грязную тряпку правая рука (лапа) отдалась болью. Ему нужен доктор. Как ни смешно, подойдет даже ветеринар. Он усмехнулся сквозь красные полосы боли, накатывающие на него. О, ветеринар было бы хорошо. Возможно, он единственный из пациентов, который смог бы сказать, что у него болит. Мечта. Пациент-мечта. С насыпи скатились несколько камушков. Хьюго вздрогнул и поднял голову. Нет, показалось.
Он опять помотал головой. Себе-то можешь признаться, Хьюго? Ему все время чудится, что на насыпи будет стоять Отто Кляйн. Ерунда. Даже фашистские ублюдки-вивисекторы не настолько всемогущи, чтобы перенестись сюда из Аризоны в мгновение ока. А когда Хьюго в последний раз говорил с ним по телефону («я убью тебя, Кляйн. Обещаю, я сделаю это») Кляйн был на той стороне, в подземной лаборатории. Номер был обычный аризонский, но дома, на который он был зарегистрирован, и хозяина дома не существовало. И проект 213 никогда не существовал. И он, Хьюго, не существовал, и никогда не убивал тех охранников.
И, главное, никогда не существовало Виктории Кард.
Хьюго вдруг понял, что плачет, сам того не замечая. Виктория.
Людей, которых «не существовало», можно легко пересчитать на пальцах (в большинстве своём это агенты секретных спецслужб), и Хьюго с многими из них был знаком. Обычные граждане, пересмотревшие уйму голивудских фильмов, могут и возразить этому факту, но «не существующего» в мире действительно остаётся с каждым днём всё меньше и виной тому глобальная сеть. Похвастаться, конечно, этим знакомствам Хьюго не мог, но какую-то гордость за себя он всё-таки испытывал.
Гордиться родиной он перестал ещё в начале 90-ых, когда и решился стать частью проекта 213. Так чем же гордиться как не своей страной?
К сожалению, обстоятельства требовали вернуться в реальность, оторвавшись от раздумий. Зная людей, с которыми пришлось иметь дело Хьюго, погоня не должна долго себя ждать — нужно добраться до населённого пункта, а иначе ему не спастись!
Честно говоря, в этом штате никому дела не было до того, кто ты такой и откуда, если только ты не покрыт шерстью и у тебя не животная морда вместо человеческого лица! Проблему своей внешности Хьюго не предусмотрел, так как на стадии продумывания плана побега он выглядел в разы человечнее, а сейчас…
Что он будет делать в городе? Ну, начнём с того, что наш герой выбрал не особо популярный город Макино-Айленд. Это местечко привлекало маленьким числом населения, никакой полиции, ну и самое главное, что тут жил Джо. С Джо Хьюго познакомился на подземной станции. Он зашёл к нему в комнату между исследованием и обедом. Тогда Хьюго было особо неприятно после «колдовства» учёных, ну и новоиспечённый товарищ был вполне кстати. Разговор между ними завязался очень быстро, и Хьюго увидел в нём своего друга. Единственного искреннего товарища из разряду «по-несчастию». Странно, но Хьюго посчитал Джо исключением из толпы злобных и коварных жителей станции, впрочем Джо там долго не задержался, и уже через месяц его отпустили. Перед уходом Джо оставил адрес, который ни мог не сохранится в памяти Хьюго, но проживает ли Джо по нему сейчас подставляла под вопрос всю идею побега!
