Дарен Кинг - Жираф Джим
Она улыбается. Я слышу эту улыбку в ее голосе.
— Скотт, я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, Воздержанья.
— Но, Скотт, доктор Яблочко уже здесь. Он говорит, что ребенок родится не раньше полуночи.
— Не раньше полуночи?
Она кивает. Я слышу этот кивок в ее голосе. Я быстро подсчитываю в уме.
— Шоу закончится в половине одиннадцатого. Так что я все успеваю. Смогу даже немного побыть на приеме, который у нас тут устраивают после съемок.
Джим просто создан для телевидения. У него настоящий талант. Зрители аплодируют ему стоя. Жалко, что Воздержанья не смогла сегодня быть в студии. Или за кулисами, вместе со мной и Гарри.
Или здесь, на приеме. Сегодня здесь собрались все, включая и мать-одиночку Мамика с ее малышом Малявкой Водичкой.
— Поздравляю, — говорит Мамик, пожимая мне руку. Я говорю ей «спасибо» и вытираю руку о штаны. (Малявку Водичку немного стошнило.)
— Нам с Малявкой понравилось, да, Малявка?
Малявку Водичку опять тошнит.
Я глажу Малявку по голове.
— Привет, Малявка.
— Ему очень понравился этот жираф. Он любит животных. Да, Малявка, ты любишь животных?
Малявка Водичка кивает, и его снова тошнит.
— Ему давно пора спать, — объясняет Мамик. — Его поэтому и тошнит. Его всегда тошнит, если он вовремя не ложится.
Кстати, о тошноте и ее причинах. Ко мне подходит мой старый школьный приятель Плут Дубина. Единственный парень, который показывал мне свой писюн. Я всегда сомневался, что Плут Дубина хоть как-то преуспеете жизни, так что меня вовсе не удивляет, что он так и остался тринадцатилетним мальчишкой — и даже одет в свою старую школьную форму. Он лезет в карман пиджака, вынимает оттуда чипсу и сует себе в рот.
— Хочешь?
— Нет, спасибо.
— Со вкусом креветок. Слямзил в папином баре. — Он по-дружески бьет меня кулаком в промежность, прямо как в старые добрые времена, и говорит: — А ты знаешь, что такое спермач?
— Конечно, знаю. Я женатый человек. Почти папа, — добавляю я с гордостью.
— Нет, ты точно придурок. — Он ковыряет в носу, запустив палец в ноздрю до самых мозгов. — Ты идешь на вечеринку? Ну, к Лайзе?
Я смеюсь.
— Зачем мне ходить на вечеринки к какой-то Лайзе, если теперь я хожу на приемы, где собирается весь цвет телевидения?
— Нет, ты точно придурок. — Плут Дубина бьет меня кулаком в живот и убегает — и с разбегу врезается прямо в дородную, крупную женщину, похожу на большой вкусный торт. Она дает ему увесистый подзатыльник и тут же ласково его обнимает.
— Добрый вечер, мистер Спектр. Поздравляю. Новое шоу получилось на славу. Нам с коллегами очень понравилось.
— Спасибо, сестра Матрона. — Я чешу левую линзу очков. — Да, нелегкая это работа — подготовка программ, — говорю я с нажимом. Сестра Матрона не понимает намека, и я добавляю: — Может быть, вы… ну… проведете со мной процедуру вашего терапевтического объятия?
— Ну конечно. — Она сжимает меня в объятиях и говорит где-то на середине терапевтической процедуры: — А это кто там нам машет с того конца зала? Вот опять помахал, прямо у меня перед носом.
— Это, наверное, Вик Двадцатка, мой лучший друг. — Не прерывая терапевтической процедуры, мы с сестрой Матроной поворачиваемся на сто восемьдесят градусов, и я оказываюсь лицом к лицу с Виком. — Вик.
— Привет, Скотт. Как жизнь?
— Замечательно. Ты смотрел наше шоу?
Он признается, качая головой:
— Я его пропустил. Писал новую программу и как раз подошел к самому интересному месту. И совершенно не следил за временем.
— Кстати, еще раз большое спасибо за ту компьютерную игрушку. Джим только о ней и говорит.
— Для друзей — все что угодно, Скотт. Все, что касается компьютерных игр. Давай, что ли, выпьем. Хочу тебя угостить.
— Лучше не надо, — говорю я. Еще в самом начале приема я изрядно нюхнул шампанского, и у меня до сих пор кружится голова. — Я уже пьяный.
— И все-таки не такой пьяный, как вон тот мужик.
Он имеет в виду капитана Кейпа, с которым мы познакомились в больнице. Когда он только пришел, он был в костюме, как деловой бизнесмен. Впрочем, он сразу же сообщил всем и каждому, что переоденется в костюм супермена, как только случится что-нибудь волнующее. Видимо, что-то волнующее случилось, потому что теперь он являет собранию нелепый наряд из синего облегающего трико и облегающей водолазки с вышитой на груди буквой «К».
— Интересно, он что собирается делать? Ловить преступников? Кстати, о преступниках. Это не тали старушка, которую приготовили к пожизненному заключению за кражу домашней обуви?
Сперва я решаю, что он пошутил, но, проследив за направлением его взгляда, вижу Бабулю Кошак, которая направляется прямо к нам. Будучи женщиной пожилой, она идет очень медленно, еле-еле передвигая ноги, но настоящие леди преклонных лет, и к тому же сбежавшие из тюрьмы, стоят того, чтобы их дождались.
— Здравствуй, Скотт.
— Вы сбежали из тюрьмы?
Она кивает.
— Хотела посмотреть шоу. У них в тюрьме нет телевизора, представляешь?! Эдди собирался навестить меня в тюрьме, но так ни разу и не пришел. И все из-за этого бесовского ящика. А вот и он, кстати.
— Эдди, — говорю я, обозревая его подбородок снизу. — Тебе понравилось наше шоу?
— Дерьмо на палочке. Лучше бы я дома остался, посмотрел бы его по телику.
— Но это лучше, чем телик, Эдди. Это реальная жизнь. — Вид у него озадаченный, и я поясняю: — Реальная жизнь лучше, чем телевизор, Эдди.
— По мне так, как ни крути, все — дерьмо.
— Что, вообще все?
Он кивает.
— А костюм мистера Бинго? Тоже дерьмо?
Эдди морщится. Он явно не понимает, о чем речь.
— Ты вообще знаешь, кто такой мистер Бинго? — говорю я, указывая глазами на сутенера из нашего пригорода.
Эдди молчит, но, судя по его виду, знает.
— Ты говоришь, все-дерьмо, — поддразниваю его я. — А как же костюм мистера Бинго? Тоже дерьмо?
Эдди смотрит на мистер Бинго, потом — на его делового партнера Обезьяна Клешню, который делает всю обезьянью работу.
— Нет, — говорит Эдди. — Очень хороший костюм. Не дерьмо.
Мистер Бинго похлопывает меня по плечу.
— Я как раз говорил Обезьяну: «Эти танцовщицы — просто не девочки, а конфетки». Да, Обезьян?
Обезьян кивает.
— Джим мне все рассказал. Как ты спас мою девочку с побережья, — говорит мистер Бинго, поправляя галстук. — Она убежала, а ты ее спас. Там, на море. Обезьян, сигару.
Обезьян Клешня по прозвищу Обезьяньи Ручки достает из кармана сигару, зажигает ее и передает мистеру Бинго.
— Еще одну. Для моего друга.
Обезьян Клешня зажигает вторую сигару и передает ее мне своими обезьяньими ручками.
— Я могу что-нибудь для тебя сделать, Скотт? Для тебя — все что угодно. Я твой самый ярый фанат. Да, Обезьян?
Да нет, думаю я про себя. Мой самый ярый фанат — это Спот Плектр, основатель фан-клуба Скотта Спектра. Как я уже говорил, Спот Плектр — не настоящее имя. Он изменил свое имя, потому что хотел быть похожим на меня. Он копирует меня во всем. Даже одевается точно как я. Рыжий от рождения, он перекрасился в блондина, искусственно выпрямил волосы и ходит с длинной растрепанной челкой. Сегодня на нем очки, самые стильные из существующих на данный момент на потребительском рынке, штаны с узором «миллиметровка» и антистатические не скользкие носки. Все — в точности как у меня. Вплоть до туфель в виде космических кораблей.
Тут я должен внести поправку: Спот Плектр был моим самым ярым фанатом, а теперь я уже и не знаю… Весь вечер он ходил мрачный, явно хотел со мной поговорить. А когда все же набрался смелости подойти, не сумел сформулировать ни одной фразы — так он был взбешен.
— Как я понимаю, тебе не понравилось шоу.
— Ты продайся — Он снимает свои очки, самые стильные из существующих на данный момент на потребительском рынке, и швыряет их на пол. — НФ-канал — это канал научной фантастики. — Он буквально кипит праведным гневом. — А это, — он указывает в потолок, видимо, имея в виду главную студию несколькими этажами выше, — это не научная фантастика.
— В каком смысле?
— Научная фантастика — это фантазия, вымысел. С научным уклоном, — говорит он, наступая на свои очки, самые стильные из существующих на данный момент на потребительском рынке. Очки не ломаются, и он наступает на них еще раз. Очки не ломаются. — А это, — беснуется он, — не научная фантастика. Это легкая развлекательная программа. С ударением на «легкая».
— Это, безусловно, научная фантастика. Я так думаю.
— Ну и где там наука?
Я задумчиво закусываю губу.
— Призрак.
— Призрак — это ужастик.
— Танцовщицы.
— Порнография.
— Боб Забавник.
— Комедия.
Я снова закусываю губу.
— Мне надо кормить семью. Через час, — говорю, глядя на свои высокотехнологичные часы и быстро подсчитывая в уме, — я буду папой.
