Стюарт Хоум - Медленная смерть
— Остановите сатанинскую угрозу! — уговаривал Грэхем сотни человек, проходящих мимо него по Оксфорд-Стрит. — Уничтожьте Неоизм! Выполните на земле Божью миссию!
— Ты чего? Ты чего? Ты чего, чего, чего? — пропели в унисон Росс Макдональд и Джозеф Кэмпбелл, подходя к фундаменталисту.
— Помогите! — заорал Джок. — Полиция! Арестуйте этих людей! Они меня убьют! Они — участники сатанинского заговора!
Когда художники подошли ближе, Грэхем развернулся на каблуках и бросился к копам, стоящим в паре ярдов от него. Макдональд и Кэмпбелл уверенно прошествовали к критику, который прятался за спинами двух констеблей.
— Спасите меня от них! — умолял фундаменталист. — Это же Неоисты, мир сможет вздохнуть спокойно, лишь когда их души будут гореть в аду! Видите, видите, вот кровь Христова течёт по небосводу!
— Можно попросить листовочку? — осведомился Росс.
Джок дёрнулся к художнику, его кулак еле скользнул по щеке Макдональда, так как тот вовремя уклонился. Грэхем попытался пнуть противника по яйцам, но один из копов схватил его за плечи и удержал. Второй констебль заломил ему руки за спину и надел на запястья обезумевшего мужчины наручники.
— Мошенники! — обрушился на них Джок. — Если бы вы заслуживали уважения, которое я обычно испытываю к вашей форме, вы бы защитили невинных граждан, которые отстаивают христианские ценности перед лицом сатанинского заговора!
Один из копов вызвал «скорую помощь». Ни к чему тащить этого психа в участок. Что ему нужно — так это доза успокоительного и долгое психиатрическое лечение.
— У него нож! — проблеял Грэхем, когда Макдональд присел, чтобы поднять антинеоистскую листовку из пачки, разлетевшейся по тротуару.
Коп ударил христианского психа по зубам. Раздался приятный хруст ломающейся кости, и Джок отрубился. Пока не приехала «скорая помощь» с успокоительным, это вполне эффективный способ держать маньяка под контролем.
— Спасибо, офицер, — подлизался Росс. — Я считаю, что вы с напарником спасли мне жизнь.
— Ничего, сынок, — скромно ответил констебль. — Мы лишь выполняли свой долг. Налогоплательщики отдают свои деньги за то, чтобы мы, полицейские, рисковали жизнью и здоровьем каждый раз, когда выходим на улицу.
— Тем не менее, — промычал Макдональд, — ужасно, что Обычный Гражданин не может чувствовать себя в безопасности с тех пор, как правительство запустило программу снижения расходов на общественные услуги.
— Ответ — сказать «нет» наркотикам и голосовать за либеральных демократов при каждой возможности! — умудрённо ответил коп.
Аманда Дебден-Филипс не могла поверить в свою удачу. Она договорилась навестить свою старую школьную подругу в Кеннингтоне, но суку задержали на работе. Жила она в многоподъездном разваливающемся доме вместе с несколькими нищими художниками. Питер Андерсон, полумифическая фигура Неоизма, стоял сейчас с одним из них. Дебден-Филипс сразу узнала легенду авангарда восьмидесятых, благодаря его длинной бороде и хвосту. Арт-администраторша быстро развела Пита на разговор о культуре тет-а-тет. Однако она понимала, что если сразу перейдёт к делу и спросит Андерсена о Неоизме, он тут же замкнётся в себе. Его молчаливость вошла в пословицу. Требовался ряд манипуляций, чтобы выкачать из него информацию о Неоизме.
— Абсолютно не согласен, — ревел Андерсон. — Арт-мир в восьмидесятые не продвигал ни единого мало-мальски ценного художника. Конечно, всякие курьёзные движения вроде Нео-Натуризма заработали свои пятнадцать минут славы в какой-нибудь галерее на Кингз-Роуд, но даже эти попытки оживить труп серьёзной культуры были весьма холодно встречены Мейфэром.
— Из ваших доводов следует, — хрустнула Дебден-Филипс, — что в восьмидесятые не рождалось сколько-нибудь достойного искусства!
— Этого я не говорил, — чирикнул Питер. — Наоборот, я утверждаю, что все достойные работы были созданы вне системы галерей.
— Не понимаю, о чём вы говорите! — объявила Аманда. — Вас послушать, так это было время консерватизма и конформизма. Если ваше утверждение истинно, несомненно, никто не участвовал в маргинальной деятельности!
— Вы игнорируете одну из самых важных групп двадцатого века, — в волнении проговорил Андерсон. — Вы забыли, что Сеть Неоистов активно работала как раз в это десятилетие?
— Я не забыла о Неоизме, — возразила Дебден-Филипс. — Я о нём никогда не слышала!
— Типично, — пробурчал Питер. — Вы — типичная равнодушная сука из арт-мира. Если прогуляться по парку Кеннингтон, можно увидеть место проведения Восьмого Международного Квартирного Фестиваля Неоистов. Он проходил внутри и снаружи многоподъездного дома в Олтон-Плейс!
— Расскажите мне о Неоизме, — пролепетала Аманда.
— Это слишком сложно, — у Андерсена задрожал голос. — Неделя уйдёт только на то, чтобы объяснить основы экзотерической интерпретации. Чтобы охватить эзотерический смысл движения, понадобятся годы тяжких духовных тренировок.
— Может, тогда дадите мне пару фактов? — простонала арт-администраторша. — Например, кто организовал группу?
— О, это несложно, — вспенился Питер. — Кельто-тибетский мистик по имени Янто. Он бродил по Атлантиде и Му, прежде чем они скрылись в волнах, и в результате этих путешествий обрёл мудрость. Оккультные силы Янто велики, например, он способен превращаться в пса. Он учредил Сеть Неоистов, чтобы привлечь новых учеников, которые помогут завершить Великую Задачу!
— Всё это здорово, — заорала Дебден-Филипс, — но только ничего не говорит мне о том, почему Неоизм является самым важным авангардным движением восьмидесятых!
— Искусство, — напыщенно ответил Андерсон, — это просто шифр, ключ, чтобы помочь бедному, обманутому роду человеческому бежать из этого мира теней. Сам по себе авангард ничем не ценен, арт-работы приобретают смысл, лишь когда их используют, чтобы открывать тайны вселенной!
Джонни Махач выполнил свои обязанности. Разные материалы и подробные указания для готовящейся интервенции Неоистов в Крисп-Стрит-Маркет переданы Стивену Смиту. Ходжеса уже тошнило от ерундистики Хирам-Спартак, в которой он увяз. Однако в течение сорока восьми часов у Фронта Семиотического Освобождения возникнут серьёзные проблемы с законом. Это будет кульминацией мести скинхеда Дональду Пембертону и Пенелопе Эпплгейт. Когда за работу примутся копы, он сможет забыть об этом бреде про тайные общества. Может, даже они с «Рейдерами» захватят квартиру Дона и Пенни, раз уж она скоро освободится!
Бутбой убивал время в пабе в Далстоне. Уже давно прошло одиннадцать, когда он пошёл в Сток-Ньюингтон. «Фирма Финсбери» жила в большом сквоте на Мейнор-Роуд. Когда Джонни пришёл, вечеринка вовсю разгоралась. Из пары громадных колонок неслись «Trojan’s Greatest Hits», и полдюжины девушек-скинхедов танцевали вокруг кучки своих сумочек. Пара десятков присутствующих ребят крепко набралась, прежде чем опуститься до танцев, явно подсмотренных у давильщиков винограда.
— Слышь! — заорал Самсон Ходжесу в ухо. — Надо было тебе прийти минут на двадцать пораньше. Тут Худой приходил. Я дал ему в ухо, и он съебался! Сроду не видел, чтобы этот дрочила так быстро бегал! Но если бы он не спрыснул, мы бы его отпиздили. Я сказал ему, он — настоящий мудак, что пытался избить тёлку!
— А, хорошо, — философски вздохнул Джонни. — Если дальше некому будет въебать, можно будет кого-нибудь выебать. Мне нравится вон та шлюшка, та, которая в «сеточке» и обрезанных джинсах. Она крутит самой смачной попкой, какую я только видел за последний год!
— Лучше не лезь к ней, — предупредил Самсон своего лидера. — Она гуляете одним из «Фирмы Финсбери». Неправильно уводить у них тёлку, ведь это они всех здесь собрали!
И в этот момент появилась «Кэтфордская Шайка». «Фирма Финсбери» договорилась никогда не приглашать политиканов на вечеринки, но какой-то идиот забыл об этом важном правиле и сообщил тупоголовым о времени и месте действия. Все присутствующие понимали, что проблемы теперь — вопрос времени. Политики всегда мешали простым людям развлекаться, превращая самые простые вопросы в глобальные идеологические дебаты.
— Хватит уже этой этнической хрени, — объявил один из психов-наци, снимая альбом «троянцев» с деки. — Пора слушать британскую музыку!
Болван достал из хозяйственной сумки «The Strong Survive» Skrewdriver[58] и шлёпнул на проигрыватель. Что на месте убило атмосферу вечеринки, ибо под это вялое дерьмо танцевать никто не мог. Стоило психу-наци выйти за пивом, как один из «Фирмы Финсбери» снова включил подборку реггей. Болван снова ломанулся к деке, но на этот раз её охраняла пара скинов.
— Твою хренотень мы слушать не будем, — объявил один из них. — Это наша вечеринка, и мы хотим танцевать. Skrewdriver — толпа плешивых рокеров, играющих плохой хэви-метал. Их музыка не имеет ничего общего с культом скинхедов, хочешь слушать это говно — слушай в другой компании, потому что мы на своих вечеринках ставим только реггей!
