Мартин Миллар - Добрые феечки Нью-Йорка
Керри была немного пьяна. День прошел приятно. Она уверенно провела недоумевающего Динни по самым дорогим галереям, хорошенько все разглядела, купила желтое пластмассовое ожерелье у продавца безделушек, который сидел со своим чемоданом неподалеку от площади Святого Марка, безуспешно попыталась поесть вегетарианской пищи в китайском ресторане и получила колоссальное удовольствие от массированного гитарного шума на концерте.
Динни вполне проникся духом событий, танцевал под музыку, при этом умудряясь не выглядеть полным дураком. Ему казалось, что это лучший день в его жизни.
Таксист, молчаливый и замкнутый тип, который не ругался на других водителей, а только в ужасе смотрел на них сквозь лобовое стекло, высадил их на Восточной 4-й и грустно хмыкнул в ответ на щедрые чаевые, которые дал Динни.
— Динни, день был прекрасный. Я пойду прилягу, потому что я слишком пьяна и очень хочу спать. Заходи завтра.
Керри обхватила руками его голову, слегка притянула ее вниз и одарила довольно страстным и долгим поцелуем. После чего убыла, оставив Динни стоять на тротуаре в полубессознательном состоянии.
Хизер и ее друзья-итальянцы, следившие за ними с барной вывески, издали победный клич.
— Есть, — объявила Хизер, и устремилась вниз, на плечо к Динни. — Страстный поцелуй, и она хочет встретиться с тобой снова. Скрипка моя.
— Забирай, — сказал Динни. Взгляд его все еще был подернут пеленой после поцелуя. Хизер с друзьями рванули к пожарной лестнице.
Чуть поодаль за дорогой следили Мораг с китайцами, и поцелуй не укрылся от их взгляда.
— Получилось, — воскликнула Мораг, и китайцы издали радостные вопли. Мораг слетела со своего наблюдательного пункта и опустилась на плечо к Динни.
Она сказала ему, что сдержала свое обещание, и что скрипка теперь принадлежит ей.
— Хорошо, — пробормотал Динни, и Мораг с друзьями бросились к ступеням театра.
Джонни Тандерс сидел на крыше театра и размышлял о своем существовании. Вроде бы, все в порядке: с наркотиками покончено, его ожидает рай… Но китайские феи рассказали, что его «Гибсон» — у абсолютно сумасшедшей нищенки, и это все портило. Он чувствовал ту же неудовлетворенность, какую когда-то испытывал от той жуткой мешанины, которая получалась на его записях. Оба альбома «Нью-Йорк Доллз» и единственный альбом «Хартбрейкерз»[27] были известны своим отвратительным звуком. А ведь при таких гениальных песнях и блистательном исполнении им просто суждено было бы стать шедеврами.
На другой стороне улицы, как он знал, жила Керри. Будь у него возможность, он бы показал ей пару примочек, хоть это было бы непросто, учитывая то, что он теперь — дух и живет в ином пространстве.
Окейли посмотрела на табличку с названием улицы.
— 4-я. Скоро мы попадем на территорию итальянских фей. Хвала Богине! Ни за что больше не поеду по Бродвею на грузовике с мебелью.
— Окейли, — обратился к ней кто-то из спутников, пока они стояли у светофора.
— Да?
— Кажется, там какие-то феи ссорятся. Вон, через квартал отсюда.
— Она моя! — визжала Мораг и тянула скрипку.
— Ах ты сволочь макферсонская, она моя, говорю тебе! — орала в ответ Хизер. Она сжимала другой конец скрипки, которую ни одна из феечек еще не успела уменьшить, поэтому ни та, ни другая не могли с нею улететь.
— Я выполнила условия сделки!
— Какого дьявола ты несешь про сделку? Никакой сделки ты не заключала!
— Заключала! — ревела Мораг. — Я заставила Керри влюбиться в Динни.
— Что?!! — Впервые услышав о сделке между человеком из своего клана и мерзкой Макферсонихой, Хизер пришла в ярость. — Ах ты, змея подколодная! Опять влезла в мои дела! Как ты смела пробраться к Динни и заключить с ним сделку? И, вообще, это неважно, потому что моя сделка была первая, и это я заставила Керри полюбить Динни.
— Что?!! — Мораг пришла в еще большую ярость, узнав, что Хизер посмела выторговывать скрипку за счет психологического здоровья ее дорогой подруги Керри. — Как ты могла предлагать в обмен, чтобы милая Керри влюбилась в этого вонючего Макферсона? Какая мерзость! Но это неважно, потому что этого добилась я!
Мораг так и подмывало рассказать, что Керри только притворялась, но она мудро промолчала.
— Моя!
— Нет, моя!
Этот спор невозможно было разрешить. Чья бы сделка ни имела законную силу, каждая феечка была убеждена, что успеха добилась именно она. Две феи чертополоха на глазах у своих друзей яростно кричали друг на друга. Обе пили с самого утра, поэтому возбудились легко. В конце концов Хизер, не в состоянии больше сдерживаться, съездила Мораг по лицу.
Мораг тут же отпустила скрипку и обрушилась на Хизер с кулаками. Они сцепились и покатились с тротуара в канаву.
Итальянцы встревожились. Когда Мораг с силой двинула Хизер ногой под дых, Марио решил, что пора вмешаться, и попытался удержать Мораг за ноги. Китайцы сочли, что это нечестно. Они бросились на помощь подруге в тот миг, когда Хизер уже почти удалось сдавить Мораг горло. И через мгновение все уже сражались со всеми.
Так началась первая уличная драка между нью-йоркскими феями.
Элис создала туман, и мятежники стройными рядами прошагали через волшебное фейское пространство до самого замка Тинтагель, где немедленно вспыхнули жаркие споры.
— Как им удалось устроить засаду? — возмущались сторонники Элрика. — Ты же лично ходил на разведку и сказал, что все чисто! Какой смысл поджигать королевские склады и угонять скот, если нас всех перебьют?
Элрику срочно требовалось разумное объяснение. Истинная причина провала заключалась в том, что он не занимался разведкой, а прочесывал корнуоллские просторы в поисках трехцветкового валлийского мака для Марион. Этот цветок, как сообщил Элрику его источник при дворе, был нужен Марион для того, чтобы закончить составление цветочного алфавита. Если она его получит, то непременно упадет к нему в объятья.
Невнятные извинения за проваленную операцию, которые он бормотал, не очень удовлетворили участников — особенно тех, кто едва не погиб в очередной бесплодной попытке раскидать листовки с воздуха.
В любой компании фей у кого-нибудь обязательно есть хотя бы небольшие способности к телепатии, поэтому из гущи борьбы стали немедленно разноситься призывы о помощи, и уже очень скоро на 4-ю улицу потекли подкрепления из китайского и итальянского кварталов.
— Глазам своим не верю, — говорила Окейли, властно ступая по 4-й улице. — Феям не пристало так себя вести!
Она направилась к Хизер, которая продолжала сражаться с Мораг.
— Сейчас же прекратите!
К несчастью, Хизер посчитала, что опустившаяся на ее плечо рука принадлежала врагу, и ожесточенно замахала кулаками. Спутники Окейли остолбенели. Они и представить не могли, что их почтенную предводительницу кто-то осмелится ударить в лицо.
А Динни в конце концов побрел к себе. В результате постоянного общения с Хизер он мог теперь видеть любых фей, но улицу он переходил в таком отрешенном состоянии, что даже не заметил, что у него под ногами и вокруг головы сражаются три фейских племени. Китайцы, итальянцы и ганцы бились на земле и в воздухе, размахивая мечами и дубинками на тротуаре, пожарной лестнице и вокруг фонарного столба, сотрясая воздух победными кличами и зовами о помощи.
Сверху на них взирала Айлса Маклауд. Она совершенно ничего не понимала.
— Ты привела нас к чему-то интересному, Мэйри, только вот что это такое?
— Что бы это ни было, Макинтош и Макферсон — в самой гуще, — сказала Рона, указывая на них пальцем.
— И им порядком достается, — проговорила Шона, незаметно вынимая дерк из маленьких ножен на ноге.
Айлса не знала, что и делать. Не хотелось бы видеть, как их убьют прежде, чем они возвратят куски знамени.
— А ведь они — шотландки! — произнесла Мэйри, читая ее мысли.
Размышления заняли лишь несколько секунд. Феи клана Маклаудов не могут оставаться в стороне, когда чужаки убивают сородичей из других шотландских кланов! Впрочем, надо заметить, людские кланы нередко отличались большей жестокостью.
Сестры выхватили оружие и нырнули в самую гущу.
Керри проснулась, потянулась и заметила, что Мораг лежит на кровати рядом с ней, свернувшись калачиком. В этом не было бы ничего странного, если бы она не была с головы до ног покрыта синяками и ссадинами, а в волосах не засохла кровь.
Мораг проснулась, застонала и разрыдалась.
— Расскажи, что случилось, — ласково говорила Керри, поднося феечку к раковине, чтобы смыть кровь.
Мораг с большим трудом поведала ей грустную историю. Керри ушам своим не верила. Она никак не могла представить, как это ее симпатичная подружка устроила полномасштабную расовую войну на улице и с ужасом представляла, как приезжают феи-полицейские, и пускают на толпу слезоточивый газ.
