Сергей Четверухин - Жи-Ши
\это так просто не проходит
\это везде тебя находит
Я пою, прикрыв глаза, чуть раскачиваясь, растворившись в мелодии, и в этот момент под маршевый ритм на сцену выходят один за другим мои друзья, хорошие люди. Пират Джек Воробей, худющая администраторша Аня, поросенок в косухе с бэйджем «организатор», паренек в котелке и модель-блондинка – репортеры, допрашивавшие Белку, и, наконец, вразвалку, шаркая кроссовками, заявляется король московских гетто – чернокожий ворюга Мик.
– Мои литерные братья, встречайте! – успеваю я вставить между строчками песни. Потому что «Все кончено» – песня, в которой мы никогда не играем проигрышей. В это время компания странных личностей на сцене начинает торопливо раздеваться, причем девушки активно помогают парням. Оставшись в одном нижнем белье, топлесс, они принимаются целовать друг друга, будто участвуют в соревновании «кто-поцелует-больше-людей-за-минуту».
– Спасибо, вы были с группой «Аллигархи»! Мы встретимся! Будьте героями! Жы-Шы! Фак зе руллс! – я, как всегда, стремительно покидаю сцену. «Аллигархи» после моего ухода еще две минуты играют мрачное аутро, чтобы усугубить ощущения. На этой коде компания целующихся людей бросается к микрофонам:
– Мы посвящаем этот концерт всем сторонникам группового секса в Российской Федерации!
– Эй вы, инфантильные центры мироздания!
– Откройте глаза, моногамные мудилы!
– Один партнер – это ограниченность!
– Только вместе мы возродим Россию!
– Групповая любовь – да!!!
– Выведем страну из демографического кризиса!
– Партия секса! Да!
– Давайте! Давайте! Сделайте это!
– Здесь! Сейчас!
– Даешь секс-туризм в Сибирь!
Я слышу, как сходит с ума стадион. Я вижу расширившиеся зрачки администраторов бэкстейджа. Я прижимаю к себе мою девочку, которую колотит от возбуждения.
– Сваливаем! Быстро! – я ладонью по спинам провожаю всех музыкантов моей группы, которые сбегают со сцены, и всех моих литерных друзей, которые бегут, даже не захватив свою одежду. Извилистой змейкой мы быстро перетекаем к нашему автобусу, оставив техникам и концертному директору Вано привилегию разбираться с инструментами и администрацией мероприятия. Нам вслед летят проклятия их менеджеров, они искренне желают нам провалиться в центр земного шара и гореть там до скончания… Но, скажите, каким образом центр Вселенной может провалиться в центр Земли? Нонсенс, с точки зрения элементарной физики. Спустя пять минут после того, как затих последний изданный нами на сцене звук, мы уже мчимся в отель.
* * *– Прости, так было нужно, – если бы кто-то однажды взялся подсчитать сколько раз эта идиотская фраза озвучивала убийство отношений! – Я же еще сутки назад совсем тебя не знал. И вдруг проходит несколько часов, и ты становишься для меня очень важным человеком. Я растерялся, признаю…
– Но зачем все эти глупые розыгрыши? «Поедем кататься на корабле!», «Давай, детка, подпоем Cardigans!», «Скажите, а какие у вас отношения с этой рок-звездой?», «Давай украдем кактусы!», – она по очереди передразнивает всех, разметавшихся на ковре в гостиной моего номера «люкс» в отеле «Европа». Она зло гримасничает. Что ж… Она имеет на это право.
– Прости… Мой образ жизни… Кокаин, таблы, алкоголь, – я, кажется, перестал доверять себе. Я хотел, чтобы мои… мои друзья, моя семья если хочешь, подтвердили мне, что ты – настоящая. Что ты – не очередной фантом, который я нафантазировал, потому что хотел этого… Понимаешь меня?
– Я?! Фантом?! – губы моей бедной девочки начинают дрожать.
– Это просто старинный буржуазный ритуал. Когда парень встречает ту самую девушку, он знакомит ее со своей семьей. Я встретил тебя и захотел, чтобы ты была со мной. А я, все свое время, свободное от факин шоу-биза, провожу с этими людьми. Это – моя семья. Я должен был показать тебя им. Ну… А они не умеют знакомиться по-другому… Вот… Устроили тебе смотрины.
Все согласно кивают головами. Тощая Анка, Лютый, это его диджейское погоняло, полуголый, но все еще в образе пирата, дородный веб-дизайнер Сандро с болтающимся бейджем «Организатор» на безволосой груди, Мик, который устало теребит свои дреды. Илона с Никитой, я вижу краем глаза, включают тот самый диктофон, в который Лерка сказала им, что я – Колумб-первопроходец. Они пытаются разрядить обстановку:
– Лера, пожалуйста, еще несколько вопросов для иммиграционной службы!
– Вы атеистка?
– Когда приносите в жертву козла и голыми руками вырываете у него сердце, вы взываете к силам ада?
– Вы смотрите телевизор?
– Как вы относитесь к анальному сексу?
– Проснувшись утром, как вы определяете, какой оттенок черного вам сегодня надеть?
– Покупки в кредит – хорошо или плохо?
– Когда вам в последний раз говорили «ты свет моей жизни»?
– Как бы вы отреагировали, если б вам сказали, что все мы здесь – потомки литературных героев?
– А в каком романе вам самой хотелось бы жить?
Белка в ужасе! Она просто боится их. Она испуганно жмется ко мне, как к единственному в этой комнате, кто не ужалит.
– Какие покупки в кредит? Какие герои?
Я говорю:
– Ты не поверишь. Да нет, ты поверишь, но обидишься. Да нет, ты не обидишься, а просто пошлешь меня далеко в Африку. И я пойду, грустный, разбитый и по уши влюбленный. Тьфу! Объяснения – не моя стихия.
Анка говорит вместо меня:
– Видишь ли, мы – очень необычная семья. Да мы вообще – не семья. Нас объединяет другое.
Мик говорит:
– Мы – секта. Самая настоящая секта, как у жрецов Вуду. Йо! Поверь, сестра!
Лютый говорит:
– Просто тайное или не очень тайное общество, типа масонской ложи. Слыхала про масонов?
Илона говорит:
– Ничего криминального. Растление неоформившихся душ, подрыв общественных устоев, хэппенинги как диверсии… Мы просто создаем особое поле жизни. Такой карнавал, что – зажмуришься!
Никита говорит:
– Мы все здесь – потомки литературных героев. Прямые наследники. Мы занимаемся тем, что превращаем свою и чужую жизнь в произведения литературы. Мы хотим, чтобы все были героями в своей жизни! Совершали подвиги или просто Поступки! Поступки, достойные литературного описания… Это все ради бессмертия! Ты хочешь бессмертия?
Анка говорит:
– Но, прежде чем рассказать тебе об этом, мы были обязаны тебя немного… протестировать. Смотрины…
Я говорю:
– Ну, вот я и познакомил тебя со своими друзьями. Это – литерные бродяги. Прямые потомки литературных героев. Ты мне не веришь? Клянусь гитарой Gibson! Helter Skelter!
Белка медленно обводит всех нас больным взглядом и тихо спрашивает:
– Вы психи?
ГЛАВА 5
ФОТОГРАФ АГЕЕВ
Я мучился пять часов, продираясь сквозь дневник рок-звезды. Слава набрасывал слова на бумагу дерганым небрежным почерком, будто шифровал свои записи, предполагая, что когда-нибудь они попадут в чужие руки. Я далек от способности анализировать чужие каракули, но – лопните все мои фотовспышки! – уверенно могу сказать, что парень уже заглядывал по ТУ сторону, записывая свой мутный поток. Его надлом, истерика, психоз, затаившиеся в кривых линиях, в пляшущих, как он сам на сцене, извивах букв, в знаках препинания, с нажимом, до карандашной крошки… Эти приметы сигнализировали мне, что дружок Белки мысленно уже сделал шаг за пределы видимого мира. А где шаг – там и прыжок. Нет, определенно… После его истеричных откровений, режьте меня тупым ножом, – я уверен – его последних друзей звали Джимми Кокэйн и Джонни Суицид!
Не могу больше читать, глаза болят и слезятся, в висках пульсирует тревожно. Права была бабушка, я не приспособлен для чтения. Сами разбирайтесь в буквах, если вам так нравится, мое кредо – визуализация. Отвезите меня в саванну, и я касанием кнопки на покатом затылке Лейлы остановлю стадо антилоп где-то между мгновением и вечностью…
Пожалуй, обойдусь сегодня без «Улисса», свою дневную норму букв я осилил. И все же природная пытливость требует некоторых ответов немедленно. Нау!
За окном пуржит снежная каша, рассыпаясь в тусклых нимбах фонарей. Я распечатываю консервы с тунцом, по-братски делюсь с Сириусом, который благодарно урчит. Он каждый раз не стесняется выражать мне признательность, хотя точно знает, что ритуал кормления – обыден и неизбежен. Воспитание. Завариваю кофе, танцую по комнате на «три-два-раз», набираю телефонный номер.
– Я ждала твоего звонка, доблестный папарацци, – вместо приветствия раздается на том конце Анкин голос, – прочитал?
– С трудом… Ему бы писарем работать, а не поп-идолом.
– Какие мысли?
– Куда мне тягаться по части мыслей с Литерными? Неслабо вы отжигали, должен заметить! Питерские похождения вдохновляют…
– О! Разбой и благоденствие! – Анка мечтательно вздыхает, – мы перфэ-э-эктно повеселились тогда на деньги тучных партайгеноссе… И с Белкой свели знакомство… А она ведь – ух! – сам знаешь…
