Дарен Кинг - Жираф Джим
Я изображаю искреннее сочувствие, делаю паузу для эффекта и направляюсь в столовую.
Как и все в этом доме, столовая поражает размерами и роскошью. Доктор Бэмс в дорогом выходном костюме сидит за столом. Гарри Делец тоже в костюме, поверх которого (как и следовало ожидать) повязан игривый фартучек горничной, разливает вино. Я тоже оделся как должно: приплел в любимой футболке НФ-канала с эмблемой НФ-канала. А вот Джим заявился на ужин голышом. Правда, почистил ногти на ногах.
— Ну, рассказывай, Джим, — говорит доктор Бэмс. — Чем ты теперь занимаешься? — Не дожидаясь ответа Джима, доктор Бэмс обращается ко мне: — Джима ужасно травили в школе.
— Это многое объясняет.
— Его называли ниггером и подвешивали вверх ногами за шнурки.
— Ниггером?
— Да. В Битене было немного цветных.
— Цветных?
— А из-за своего высокого роста он торчал, как нарывающий палец.
Я киваю.
Джим наклоняется и шепчет мне на ухо:
— Доктор Бэмс думает, что я черный.
— Черный?
— Все так думали, все до единого. Частные школы — там так всегда, Спек. Кто в таких заведениях учится? Сплошные белые недоумки из высшего общества, и все как один голубые.
Я киваю.
— Погоди. Ты снова назвал меня Спеком? Я думал, что этот вопрос мы решили.
— Решили.
Доктор Бэмс отпивает вина.
— Кстати, о прозвищах. Знаете, как Джима дразнили в школе?
— Нет, — говорю я. — И как же?
Доктор Бэмс разворачивает хитро сложенную салфетку и кладет ее себе на колени.
— Большой Нос. Вот идет Большой Нос — они так дразнились. Вот идет Большой Нос, мальчишка с самым большим в Битене носом.
— У них было богатое воображение.
— Они держали его вверх ногами, — говорит доктор Бэмс, — макали головой в унитаз и спускали воду. Да, Джим?
Джим молчит. Разговор его явно не радует.
— Один раз они и меня тоже вот так, головой в унитаз, — говорит доктор Бэмс. — И я сказал себе: «Больше этого не повторится. Меня больше никто не макнет головой в унитаз». И знаете что? После того судьбоносного дня меня больше никто никогда не макал головой в унитаз.
— Замечательно.
— Это был мой последний день в школе.
Я киваю. Замечательно.
— Ладно, хватит. Нет, Гарриета. Ты продолжай, пока я не скажу, что достаточно. — Это он обращается к Гарри Дельцу, который стоит на коленях и чистит доктору Бэмсу ботинки. — Пора сменить тему. Садись, Джим. И вы, Скотт, садитесь. Вот вино, очень рекомендую.
Мы пьем вино, много вина. Под ужин с тремя сменами блюд, которые подает Гарри Делец, также известный как Гарриета. После ужина доктор Бэмс объявляет, что Гарриета теперь снова Гарри, и мы все переходим в гостиную, где Гарри снимает фартучек и садится вместе со всеми в одно из больших кожаных кресел.
— Итак, — говорит доктор Бэмс, передавая сигары по кругу. — Что вы хотели со мной обсудить, мой юный друг Скотт?
— Новую программу, сэр.
Он кивает.
— Документальные съемки «тяганья» бревна. Реалити-шоу Скрытая камера. На улице. Все будет представлено как серьезное научное исследование…
— Научное, — подмигивает мне Гарри.
— …но с элементами искреннего интереса к человеческой личности. Разумеется, в реальной жизни пролетарии не представляют какого бы то ни было интереса, и с ними вообще невозможно работать, так что их будут играть профессиональные актеры классической школы…
— Вот и вымысел, — снова подмигивает мне Гарри.
— …импровизируя на основе базового сценария. Вот, — говорит доктор Бэмс, прикуривая сигару. — Так что вы хотели сказать?
Гарри прикуривает сигару.
— У Скотта есть несколько мыслей. Да, моя прелесть?
— Были мысли.
— А теперь уже нет, — говорит Гарри.
Я киваю и прикуриваю сигару.
Джим тоже прикуривает сигару, очень большую сигару, которая как будто растет в длину. На ней что-то написано на боку. Там написано: «Доктор Бэмс — идиот. Программа провалится. НФ-канал обанкротится. Ты лишишься работы. Твоя жена и ребенок будут голодать».
— Джим, можно тебя на минуточку в коридор? Надо поговорить.
Вежливо улыбнувшись хозяевам, мы с жирафом выходим из комнаты.
— Джим, я не знаю, что делать.
— Тебе нужно выдать идею, Спек. Только очень хорошую идею. Такую идею, чтобы Гарри Делец послал доктора Бэмса куда подальше.
— Идеи не растут на деревьях, Джим.
— А как насчет Креативно-научного центра «Мозги Скотта Спектра»?
— Откуда ты знаешь про этот файл?
— Ты сам мне рассказывал.
— Да неужели?
— Да, — говорит Джим, качая головой.
— Ну, Креативно-научный центр «Мозги Скотта Спектра», как всегда, готов выдать сколько угодно блестящих идей для хитовых программ, но понимаешь, в чем дело… Гарри уже читал файл и как-то не впечатлился.
— Почему?
Я снимаю очки, дую на них, тру о футболку с эмблемой НФ-канала и надеваю обратно.
— Гарри сказал, что идеи еще не оформлены до конца.
Джим кивает.
— У меня есть идея. Я не уверен, что тебе понравится, но если захочешь, могу подарить.
— Давай, — говорю, — я в отчаянии.
— Варьете-шоу, но с одной очень существенной разницей.
— И как мы его назовем?
Варьете-шоу «Жираф Джим представляет»
Мы с Джимом решили пойти прогуляться: отметить мой последний вечер в неродительском качестве не-родителя На окраине города мы наблюдали затем, как бригада рабочих в касках сносит какой-то дом.
— Мой любимый момент, — сказал Джим. — За миг до того, как все разлетится на части.
И буквально в следующую секунду стальной шар ударился в стену дома и выбил из нее изрядный кусок.
И вот я дома. Только пришел. Воздержанья сидит на кровати. Поскольку моя жена — современная женщина прогрессивных взглядов,юна решила рожать дома. Я взял кредит в банке и потратил все деньги на переделку моего высокотехнологичного кресла в высокотехнологичную родильную кровать. Я собираюсь вернуть кредит со своей ежегодной премии, которая, по словам Гарри Дельца, должна быть запредельной. И, может, мне даже повысят зарплату. Если шоу не провалится. А оно не провалится. С нами Джим, а Джим — это Джим, жираф-призрак.
— Скотт, — говорит Воздержанья, когда я вхожу в комнату, — передай мне шоколадку.
— Ты что, плакала? — говорю я, передавая ей шоколадку.
Она кивает.
— Не могла дотянуться до шоколадки.
Я сажусь на краешек кровати и кладу руку жене на живот.
— Я его чувствую. Как он брыкается. А когда роды начнутся?
— Сложно сказать. Доктор Яблочко говорит, что, наверное, во время шоу.
Она имеет в виду наше новое шоу. Первый выпуск в эфире, сегодня вечером.
— Будем надеяться, это случится во время рекламы.
Воздержанья смеется.
— Ты вообще представляешь, как это все происходит? Иногда роды длятся несколько часов.
— Моя роль в этой беременности была не особо активной, да?
Воздержанья разглаживает коричневую ночную рубашку на своем круглом животе.
— Скотт, твоя роль — роль добытчика и кормильца, и ты хорошо с ней справляешься. Ты работаешь в новом шоу. Ты купил мне эту коричневую родильную рубашку…
— Твой любимый цвет.
— …и шоколадку…
— Твою любимую.
— …и ты переделал свое высокотехнологичное кресло в высокотехнологичную родильную кровать, чтобы я могла рожать дома.
— Кстати, а кто будет принимать роды?
— Доктор Яблочко.
— С акушеркой, — предполагаю я, — и целой армией медсестер.
— Нет, один доктор Яблочко. Я хочу, чтобы все было просто. Так сказать, по-домашнему. Ой, — говорит она, перекатываясь на бок. — Кажется, началось.
— Может быть, вызвать «скорую»?
— Нет. Позвони доктору Яблочко. Скажи, что у меня началось.
Я достаю из кармана мобильный, и он звонит у меня в руке.
— Прикольно, когда он так делает. И кто бы это мог быть? — Я нажимаю на кнопку «прием» и подношу телефон к уху.
Это Гарри Делец; звонит из лондонской студии НФ-канала.
— Скотт, давай быстро сюда. Ты нам нужен. Без тебя мы — никак.
— Мне надо в студию, — говорю я, целуя Воздержанью в щеку.
— Не забудь позвонить доктору Яблочко, — говорит Воздержанья. — Скажи ему, что у меня началось.
Охрана на студиях НФ всегда пребывает в состоянии полной боевой готовности, но сегодня их всех словно подняли по тревоге, и тому есть причина. Новое варьете-шоу «Жираф Джим представляет»~стало самым разрекламированным телешоу за всю историю телевещания. Билеты на сегодняшнюю передачу были распроданы в рекордный срок: две с половиной секунды. Снаружи, у здания телестудии, собралась многотысячная толпа — в надежде хотя бы издали посмотреть на восходящих звезд телеэкрана.
Гарри ждет меня в вестибюле у стойки администратора.
