Теодор Качинский - Манифест Унабомбера
220. Предположим, что вы попросили леваков составить список ВСЕГО, что наносит вред обществу, и предположим, что вы осуществили КАЖДОЕ социальное изменение, которое они потребовали. Можно с уверенностью сказать, что в течение пары лет большинство леваков найдут что-то новое, на что можно пожаловаться, какое-то новое социальное «зло», которое нужно исправить, потому что, ещё раз, левак побуждается больше необходимостью удовлетворить свою потребность власти, навязывая свои решения обществу, нежели страданием от социальных неприятностей.
221. Из-за узости мышления и поведения, обусловленного высокой степенью социализации, многие леваки сверхсоциализированного типа не могут добиваться власти методами, которые используют другие люди. Для них потребность власти имеет лишь один морально допустимый способ реализации, заключающийся в борьбе, целью которой является навязывание своей морали всем.
222. Леваки, особенно принадлежащие сверхсоциализированному типу, являются истинно верующими в значении, раскрытом Эриком Хоффером в книге "Истинно верующий".[107] Но не все истинно верующие принадлежат тому же психологическому типу, что и леваки. Например, истинно верующий нацист, по-видимому, психологически весьма отличается от истинно верующего левака. Из-за своей способности на искреннюю преданность делу, истинно верующие являются полезным, может быть, необходимым компонентом любого революционного движения. Это представляет проблему, которую, вынуждены признать, мы не знаем, как разрешить. У нас нет предположений о том, как можно использовать энергию истинно верующего для революции против технологии. В данный момент всё, что мы можем сказать, это то, что ни один истинно верующий не станет заслуживающим доверия новобранцем в деле революции, пока его взгляды не будут направлены исключительно на уничтожение технологии. Если он предан также и другому идеалу, он может захотеть использовать технологию как инструмент для достижения этой другой цели (см. параграфы 220, 221).
223. Некоторые читатели могут сказать: "Всё сказанное о левачестве — полный вздор. Я знаю Джона и Джейн, которые исповедуют левые взгляды, и все эти тоталитарные тенденции у них ни капельки не проявляются". Совершенно верно, многие леваки, даже возможно, большинство из них — порядочные люди, которые искренне верят в право на существование ценностей других людей (до определённой степени), и которые не желали бы использовать деспотические методы для достижения своих социальных целей. Наши замечания о левачестве не означают, что они применимы к каждому отдельному леваку, они призваны описать общий характер левачества как движения. А он не обязательно определяется численными пропорциями разных типов людей, вовлечённых в движение.
224. Люди, которые в левом движении рвутся к власти, есть леваки жаждущего власти типа, потому что жаждущие власти — это именно те, кто сражаются жесточайшим образом, чтобы проникнуть во власть. Жаждущие власти леваки захватили контроль над движением, но существует множество благородных леваков, которые про себя не одобряют многие действия своих лидеров, но не могут заставить себя воспротивиться им. Им НЕОБХОДИМА вера в движение, и так как они не могут отречься от неё, они идут вместе со своими лидерами. Правда, НЕКОТОРЫЕ леваки всё же имеют мужество противостоять возникающим тоталитарным тенденциям, но они обычно проигрывают, потому что жаждущие власти лучше организованы, они более жестоки, они придерживаются макиавеллизма[108] и стараются создать для себя сильную политическую поддержку.[109]
225. Эти феномены ясно проявились в России и в других странах, в которых к власти пришли левые. Так, до крушения коммунизма в СССР, левые на Западе нечасто критиковали эту страну. Если их принуждали, они признали, что СССР совершал множество неправильных вещей, но затем они пытались найти оправдания для коммунистов и начинали говорить о недостатках Запада. Они всегда выступали против вооружённого сопротивления Запада коммунистической агрессии. Левые по всему миру решительно протестовали против американской военной операции во Вьетнаме, но когда СССР вторгся в Афганистан, они ничего не предприняли.[110] Не то, что они одобряли действия Советов, но из-за своей левацкой веры они никак не могли встать в оппозицию коммунизму. Сегодня, в тех наших университетах, в которых возобладала «политкорректность», существует, вероятно, много леваков, которые неофициально осуждают подавление академической свободы, но в любом случае они принимают это.
226. Таким образом, тот факт, что многие отдельные леваки сами по себе спокойные и довольно толерантные люди, никоим образом не мешает левачеству в целом проявлять тоталитарные тенденции.
227. Наше исследование левачества имеет один серьёзный недостаток — всё ещё далеко от ясности, что же мы подразумеваем под словом «левак». По-видимому, мы и не сможем сделать здесь многого. Сегодняшнее левое движение разбито на целый спектр активистских движений. К тому же, не все они являются левацкими, а некоторые из них (например, радикальные экологи), кажется, включают в свой состав как личностей левацкого типа, так и личностей, совершенно далёких от левачества, которые явно должны были бы быть осторожнее в отношении сотрудничества с леваками. Многообразие леваков постепенно растворяется в разнообразии нелеваков, и часто мы сами попадаем в затруднительное положение, пытаясь определить, придерживается ли данная личность левых взглядов или нет. В отношении того, что можно сказать точно, наша концепция левачества определена тем, что мы выразили в данной статье, и мы можем лишь посоветовать читателю самому выносить решение относительно того, кто является леваком.
228. Однако, будет не лишним перечислить некоторые критерии для распознания левачества. Эти признаки не могут быть использованы безоговорочно. Определённые личности, не будучи леваками, могут проявлять некоторые из них, а какие-то леваки могут не проявлять ни одного признака. И снова, вам нужно полагаться на собственное суждение.
229. Левак ориентируется на коллективность крупного масштаба. Он придаёт особое значение долгу личности служить обществу и долгу общества заботиться о личности. Он негативно относится к индивидуализму. Он часто берёт моралистический тон. Он имеет тенденцию выступать за контроль над оружием, за половое воспитание и другие психологически «просвещённые» образовательные методики, за социальное планирование, за предоставление преимущественных прав, за мультикультурность. Он склонен к самоидентификации с жертвой. Он против конкуренции и насилия, но он часто находит оправдания для тех леваков, которые совершают насилие.[111] Он обожает употреблять популярные левацкие термины типа «расизм», «сексизм», «гомофобия», «капитализм», «империализм», «неоколониализм», «геноцид», "социальные сдвиги", "социальная справедливость", "ответственность перед обществом". Может быть, главной отличительной чертой левака является его склонность симпатизировать движениям за права гомосексуалистов, за права национальных меньшинств, за права инвалидов, за права животных, за политкорректность, а также феминизму. Любой, кто с воодушевлением симпатизирует ВСЕМ этим движениям, почти стопроцентно является леваком.[112]
230. Отличительным признаком представляющих большую опасность леваков — тех, что принадлежат типу жаждущих власти, — является заносчивость и догматический подход к идеологии. Тем не менее, наиболее опасными леваками бесспорно являются принадлежащие к сверхсоциализированному типу, они избегают раздражающего проявления инициативности и воздерживаются от афиширования своих левых взглядов, но ненавязчиво и не привлекая внимания работают на продвижение коллективистских ценностей, «просвещённых» психологических техник для социализации детей, подчинения индивидуума системе и т. д. Такие крипто-леваки[113] (как мы их называем) в отношении практического действия приблизительно соответствуют определённому типу буржуа, но отличаются от них с позиций психологии, идеологии и мотивации. Обычный буржуа пытается поставить людей под контроль системы с целью защитить свой образ жизни, или он поступает так просто из-за своей традиционной позиции. Крипто-левак же поступает так потому, что он истинно верующий коллективистской идеологии. Крипто-левак отличается от обычного левака сверхсоциализированного типа тем, что его бунтарское побуждение слабее, и он сильнее социализирован. От обычного хорошо социализированного буржуа он отличается тем, что у него имеется определённый сильный недостаток, который ставит ему в обязанность посвящать себя делу и полностью отдаваться коллективу. И, может быть, его (хорошо сублимированная) потребность власти гораздо сильнее, чем у обычного буржуа.[114]
