Сергей Жадан - Красный Элвис
— Чего? — спросил его Сан Саныч.
— Всю жизнь мне хотелось иметь свой клуб, понимаешь, свой клуб, в котором я смогу сидеть каждый вечер и откуда меня никто не выкинет, даже если я начну рыгать в меню. И что я сделал? Знаешь, что я сделал? — Гога засмеялся. — Я просто взял и купил себе этот гребаный клуб, понимаешь?
— Когда купил? — переспросил его Саныч.
— Неделю назад.
— И что за клуб?
— Ну, это не совсем клуб, это бутербродная.
— Что? — не понял его Саныч.
— Ну, кафе «Бутерброды» знаешь? Работы там до хуя, но место хорошее, в районе Иванова. Скину гипсокартон, сделаю ремонт, и все мои неврозы останутся в прошлом. Только мне нужен компаньон, сам понимаешь. Нравится идея? — спросил он Саныча.
— Название нравится.
— Какое название?
— Название клуба: «Бутерброды».
И вот они договорились на следующее утро встретиться в клубе. Гога обещал познакомить компаньона с будущим арт-директором. Сан Саныч подъехал вовремя; его напарник уже был на месте и ждал на улице под дверью «Бутербродов».
«Бутерброды» выглядели не лучшим образом. Последний раз ремонт тут делали лет тридцать назад, а учитывая, что их и построили лет тридцать назад, можно сказать, что ремонт тут не делали вообще. Гога открыл навесной замок и пропустил вперед Сан Саныча. Сан Саныч вошел в полутемное помещение, заставленное столами и пластиковыми креслами. «Ну вот, — подумал он печально, — нужно было оставаться в „Боксерах за справедливость“». Но отступать было поздно — Гога зашел следом и запер за собой дверь. «Сейчас придет арт-директор, — сказал он и сел за один из столов, — давай подождем».
Арт-директора звали Славиком. Славик оказался старым торчком. На вид ему было лет сорок, но это можно было списать на наркотики. Он опоздал на полчаса, сказал, что были пробки, потом сказал, что ехал на метро, одним словом, темнил. Был в старой джинсовой куртке и носил большие мудацкие солнцезащитные очки, снимать которые в темном подвале принципиально отказался.
— Где ты его взял? — спросил тихо Саныч, пока Славик ходил и разглядывал помещение.
— Мама порекомендовала, — так же тихо ответил Гога. — Он во Дворце пионеров худруком был, потом его выгнали, кажется за аморалку.
— Ну, ясно, что не за религиозные убеждения, — сказал Саныч.
— Ладно, — ответил ему Гога, — все о’кей.
— Ну что, — крикнул он Славику, — нравится?
— В принципе, нравится, — озабоченно ответил Славик, подошел к ним и сел на пластиковый стул.
«Еще бы этому мудаку что-то тут не нравилось», — подумал Саныч и даже телефон отключил, чтобы никто не мешал. Тем более что звонков все равно не было.
— Ну и что? — Гога откровенно наслаждался ситуацией. — Что скажешь, какие идеи?
— Значит, так, — Славик тяжело выдохнул воздух и достал какую-то голимую папиросу. — Значит, так. — Он какое-то мгновенье помолчал.
— Георгий Давидович, — обратился он наконец к Гоге, — я буду с вами откровенен.
«Вот мудак!» — подумал Саныч. Гога довольно щурился в сумерках бутербродной.
— Буду откровенен, — повторил Славик. — Я в шоу-бизнесе уже двадцать лет, я работал еще с Укрконцертом, меня знают музыканты, у меня есть зацепки на Гребенщикова, я организовывал харьковский концерт ю-ту…
— В Харькове был концерт ю-ту? — перебил его Саныч.
— Нет, они отказались, — ответил ему Славик. — И вот что я вам скажу, Георгий Давидович, — Саныча он откровенно игнорировал, — то, что вы купили этот клуб, это клевая идея. Я вам говорю откровенно, я в шоу-бизнесе знаю все, я делал первый рок-сейшн в этом городе… — Тут он, очевидно, что-то вспомнил, утратил мысль и надолго смолк.
— И что? — не выдержал наконец Гога.
— Да, — кивнул ему головой Славик, — да.
«Блин, так он же обдолбанный», — восхищенно подумал Саныч.
— Что «да»? — не понял Гога.
— Йес, — Славик опять закивал головой, — да…
Сан Саныч обреченно потянулся за телефоном. В принципе, на предыдущей работе он таких убивал, но тут была другая ситуация, другой бизнес. В конце концов, пусть сами разбираются.
— Я вам, Георгий Давидович, вот что скажу, — вдруг заговорил Славик и неожиданно для всех выдал такую телегу.
— Клубный бизнес, — начал он издалека, — дело стремное, в первую очередь, потому, что рынок уже сформирован, вы понимаете, о чем я? (Все сделали вид, что понимают.) Это все из-за среднего бизнеса, он, блядь, этот средний бизнес, развивается в первую очередь. Вот вы купили помещение, — обратился он скорее все-таки к Гоге, — хотите запустить нормальный клуб, с нормальной публикой, с культурной программой, хуе-мое.
— Славик, давай без агитации, — перебил его Гога.
— Ладно, — согласился Славик, — но главное что? Что главное в шоу-бизнесе?
Гога постепенно перестал улыбаться.
— Главное — это формат! Да, да! — радостно закивал Славик и даже захлопал в ладоши. — Йес, это оно!
— И что с форматом? — спросил Гога после тяжелой паузы.
— Да хуйня полная с форматом, — сообщил Славик. — В этом бизнесе уже все занято, все места. — Он засмеялся. — Рынок сформирован, понимаете? Хотите сделать фастфуд — делайте фастфуд, но в городе уже есть сто фастфудов; хотите кабак — давайте кабак, я культурную программу устрою, это без проблем. Хотите диско — давайте диско; хотите паб — давайте паб. Только ни хуя у вас не выйдет, Георгий Давидович, вы уж простите, что я так откровенно, ни хуя!
— Это почему? — обиженно спросил Гога.
— Потому что рынок уже сформирован, и вас просто задушат. За вами ж никого нет, правильно? Вас просто сожгут вместе с вашим клубом.
— И что ты предлагаешь? — Гога занервничал. — Идеи у тебя какие-то есть?
— Йес, — довольно произнес Славик, — йес, есть одна клевая идея, по-настоящему клевая идея.
— Ну, и что за идея? — предчувствуя недоброе, спросил Гога.
— Надо занять свободную нишу, если я понятно выражаюсь. И в этом бизнесе ниша есть лишь одна — надо открыть гей-клуб.
— Какой клуб? — не поверил ушам Гога.
— Гей, — ответил Славик, — то есть клуб для геев. Нужно заполнить нишу.
— Ты что, ебнулся? — произнес Гога после очередной паузы. — Ты что, серьезно?
— Ну а почему нет? — настороженно переспросил Славик.
— Не, ты что, — Гога распалялся, — серьезно хочешь, чтобы я, Георгий Ломая, открыл в своем помещении гей-клуб? Все, ты уволен! — сказал он и соскочил со стола.
— Подождите-подождите, Георгий Давидович, — теперь уже занервничал Славик, — никто ж не будет писать на нем большими буквами: «КЛУБ ДЛЯ ПИДОРОВ», правильно?
— Ну а что ты будешь писать? — спросил его Гога, надевая пальто.
— Напишем «Клуб экзотического отдыха», — выкрикнул Славик, — и название дадим какое-нибудь целевое. Например, «Павлин».
— «Инсулин», — передразнил его Гога. — Кто в этот твой павлин ходить-то будет?
— В том-то и дело, что будет, — заверил его Славик. — Я ж вам говорю, ниша свободная, в двухмиллионном городе ни одного клуба для геев! Это же золотая жила! Даже не надо работать на целевую аудиторию, они сами придут, только бери их теплыми.
На эти слова Гога брезгливо скривился, но снова сел за стол, хотя пальто не снял. Славик воспринял это как добрый знак, достал еще одну папиросу и продолжил:
— Меня самого перемкнуло, когда я подумал про это. Это же капитал, который лежит на улице, приходи и забирай! Я до сих пор удивляюсь, как никто до этого не додумался, это же месяц-другой, и украдут идею, сто пудов украдут, я вам говорю! — Славик все больше нервничал, похоже, на самом деле боялся, что украдут. — Фактически мы оказываемся вне конкуренции! Ну скажите, — обратил он наконец внимание на Сан Саныча, ища у него поддержки.
— О’кей, — сказал наконец Гога, — в принципе, идея неплохая.
— Ты что, серьезно? — переспросил его Саныч.
— Ну а что, может быть.
— Ясно, что может! — азартно выкрикнул Славик.
— Да погоди! — перебил его Саныч и снова обратился к Гоге: — Послушай, мы с тобой, понятно, друзья и все такое, но я против. Я почти два года в «Боксерах за справедливость» работал, они ж меня проклянут, ты что! Мы же договаривались нормальный бизнес делать, а не какой-то там павлин.
— Ну, скажем, не павлин, — возразил Гога, — павлином его никто называть не собирается. Придумаем нормальное название. Или оставим старое.
— Это какое? — не понял Саныч.
— «Бутерброды». А что, — снова заулыбался Гога, — нормально звучит: клуб экзотического отдыха «Бутерброды». А, Славуня?
Славуня кивнул, потом кивнул еще раз. Чего-то большего от него ждать было трудно.
— Да ты не парься! — сказал Гога компаньону. — Геев на себя возьмет вот он, — он показал на Славика. — Нам с тобой главное до лета ремонт сделать, а там посмотрим. В конце концов, — подумал он вслух, — почему бы не гей-клуб? Во всяком случае, блядей не будет.
