Дмитрий Лекух - Хардкор белого меньшинства (сборник)
– Откуда ж сейчас-то столько ненависти? – сутулится он.
– Да бог его знает, – жму плечами. – Что-то одни сделали не так, потом – другие. Вот и завертелось. Жизнь. Я вот, когда в армии служил, у меня там друг был, чеченец. Недавно видел его по телевизору. Точнее – не его, а его труп. Полевым командиром стал, под Басаевым ходил. Наших солдат убивал. Да думаю, и не только солдат. А мы с ним в армии под одним бушлатом спали…
– Да, – вздыхает, – как же теперь с этим со всем жить-то…
– Не знаю, старик, – говорю ему честно. Ну, правда, – нет у меня ответа на этот вопрос.
Тут, на мое счастье, подходит Игорь, мы жмем друг другу руки, обнимаемся и выдвигаемся в сторону стадиона. Наше хулиганье им уже два года подряд такой «околофутбол» устраивает во многом еще и потому, что на поляне у нашего переживающего не самые лучшие времена клуба – шансов практически нет.
Может, хоть на этот раз будет все по-другому?
Инициация
Эту девчушку к нам Алекс тогда подвел.
Есть у нас такой персонаж, по кличке Вишневый Сок.
Как и каким образом этого пенька в нашу движуху занесло – загадка не только для меня, но и, думаю, для всех окружающих.
Влюбчивый, улыбчивый, не принимающий насилия.
Насквозь правильный.
Даже – не пьющий.
Аж противно…
Эдакий ходячий анекдот, непонятный артефакт хрен знает какой цивилизации. Он как-то на выезд в Лондон, – это когда мы «гунерам» один-ноль на «Хайбери» слили, – умудрился с мамой приехать.
«Я, – говорит, – еще после окончания МГУ обещал маму со своими друзьями познакомить…»
Ага.
А у «друзей»-то ты спросил?
Народ не то что бы напрягся, а просто не знал, как на эту байду реагировать. Хорошо хоть мама вполне адекватная оказалась.
Уж поадекватнее сыночка, это точно.
Один вечерок за столиком в пабе посидела в нашей шальной кампании, да и пошла себе спокойно британскую столицу смотреть.
Без нас.
Только перед отъездом меня в сторонку отвела:
– Дим, – я вас не слишком уж сильно старше, поэтому – вопрос можно задать? В расчете на более-менее честный ответ?
– А почему нет?
– Ага, – задумывается. – Ну тогда скажите, моего тут у вас не обижают только потому, что за полного дурачка держат?
– Ау… гкхм… ну… – мнусь, короче.
– Понятно, – вздыхает. – Вот она – проблема отсутствия мужского воспитания. Безотцовщина, что уж тут говорить. Надо было его в армию отдать послужить, может быть, человеком бы сделали. А теперь – только женитьба…
Вот и поговорили.
Где-то через год он, кстати, и вправду женился. И что-то мне подсказывает, что без мамы тут точно не обошлось…
…Так вот.
Сидим мы с парнями в пабе, на Сухаре, обсуждаем предстоящий выезд в Питер. Один из самых любимых выездов, кстати.
Во-первых. – недалеко.
Во-вторых – всегда есть чем заняться.
Это тебе не Владикавказ какой-нибудь и не Махачкала с Элистой, не к ночи будь помянуты.
И тут этот красавец рисуется.
Хрен сотрешь.
Не бить же его, в конце-то концов.
Какой-никакой, а все-таки – «наш больной брат».
– Привет, ребята…
– И тебе не хворать…
– Вы в Питер на выезд едете?
Молчим.
Если он с нами в компанию увяжется, считай, выезд наполовину испорчен. А просто по матушке отправить – нельзя, свой все-таки.
Причем – реально свой, не приблудный.
Проверено, блин.
Были случаи.
Разные…
– Да я знаю, что едете, – торопится, – я просто сам не могу…
Судорожно пытаемся подавить в себе вздох облегчения.
– Да ты садись, – беру инициативу на себя, пододвигая ему стул, – рассказывай, в чем проблемы…
Он предложенный стул почему-то игнорирует.
Похоже что от волнения.
– А вот, – говорит.
И отступает немного в сторону, пропуская вперед прячущееся за его широкой спиной довольно юное создание.
Очень даже, кстати, хорошенькое создание.
Он, вообще-то, здоровый парень, этот Алекс.
И неглупый, если уж юрфак МГУ осилить сумел.
Вот только – все одно господь при распределении ему чего-то недодал.
И – существенно недодал, прости господи…
– Это Алеся. Она журналистка, ей про фанатов написать поручили. Меня попросили помочь, а у меня не получается…
И – называет издание.
Модный мужской журнал, глянцевый. Не самый плохой, кстати, по сравнению с остальной макулатурой.
Угу, задумываюсь.
И что же нам прикажете со всей этой фигней делать?
А тут еще, гляжу, наше хулиганье как-то не по-хорошему задвигалось.
Не по-доброму.
Сплошные подонки и отморозки, что с них взять-то, окромя пудовых кулачищ да парочки высших образований…
Жека просто тупо на сиськи под тоненькой тканью блузки уставился, Серега тут же в пинту уткнулся, смех сдерживая, а Гашек, модник хренов, прическу себе – и без того безукоризненную – поправил, сережку в ухе рокерскую продемонстрировал и пачку сигарет под стол уронил, чтобы, нагнувшись, ножки как следует разглядеть.
Даже Мосфильмовский глазками под очечками модными заблестел, а если уж старая гвардия зашевелилась, – пиши пропало.
Ну все, думаю.
Надо спасать девку.
Иначе она такого про нас понапишет…
– Ша, движуху тут устроили. Креста на вас нет…
И повернулся снова к Алексу:
– Ну и в чем же конкретном должна выражаться наша помощь?
– А возьмите, – торопится, – ее с собой в Питер, на выезд. Ну, чтобы она посмотрела, поговорила…
Парни тут же враз поскучнели.
Им, собственно говоря, реклама ни к чему.
Хотя…
Этот выезд вроде как без особого экстрима должен обойтись.
По крайней мере, основа ничего мутить не собирается.
Вот только, как водится, – человек предполагает…
– Хорошо, посидите минут десять где-нибудь, кофейку попейте. Мы подумаем…
Он кивнул, и они отошли за другой столик.
– Ну что, парни? Вы тут главные, вам и решать…
– Да хрен его знает, – честно говорит Серега. – Вот если бы она правду написала… А то такую хрень ее коллеги про нас гонят, что у меня аж уши в трубочки заворачиваются. Мамаши детей после этого готовы в любой гадюшник отпустить, только не на футбол. Да чего там мамаши! Половина парней в институты на таком шифре ходят, как будто, блин, у нас «коза ностра» какая, а не обычное, пускай и чутка неформальное, сообщество. У любого пидора или чечена с автоматом прав в общественном мнении больше, чем у нормального белого гетеросексуального парня, который просто любит футбол и свою команду…
– Ты думаешь, – хмыкает Гарри, – от того, что она напишет, что-то изменится? Да и попробуй еще пойми, что она напишет-то…
– А вот вы с Димычем, – кивает в мою сторону Серега, – этим и займитесь. Чтоб написала как надо. У вас бабла до хера и рожи интеллигентные. Не то что моя или вон Жекина. Получится, значит, получится, не получится – да ну и хер с ним. Одним ведром говна на наши головы больше, одним меньше…
И поворачивается к столику, за которым Вишневый Сок с корреспонденткой сидят. Кивает им, чтобы подходили.
– Присаживайся, – говорит, – с нами, Алеся. Не обидим…
…Договорились встретиться у Ленинградского вокзала. Подъезжаем – уже стоит. Хорошо хоть, что шпильки не надела. Светлая блузка, светлые джинсики, темные очки. Розу скарферскую повязала зачем-то.
– Ты что, – спрашиваю, – совсем идиотка? Сними немедленно!
– А почему? – удивляется. – Я тут много ребят в красно-белых шарфах видела…
Тут уже и Гарри не выдерживает:
– Слушай, Алесь. А если все эти «ребята в красно-белых шарфах» на твоих глазах слаженно под поезд сиганут, то ты что, тоже за ними прыгнешь?
Хлопает глазищами, потом смеется:
– Ну, если редакционное задание этого потребует…
Ржем в ответ.
Оценили.
Зубастенькая.
Может быть – тьфу-тьфу-тьфу, – и вообще нашим человеком окажется.
– Смотри, – говорю, – Алесь, ты на ком-нибудь из нас цвета клубные видишь? Правильно, не видишь. Потому как задача тупо нажраться, наблевать в тамбуре, попонтоваться и провести ночь в ближайшем отделении милиции – перед нами и сейчас не стоит, и никогда раньше не стояла. Мы просто стараемся не выделяться, а спокойно приехать, спокойно сделать свое дело, поддержать команду и так же спокойно вернуться обратно. Желательно – без потерь. Андастэнд?
– Андастэнд. – кивает. – Мне так даже больше нравится.
– Ну и умница. Пошли на платформу, скоро уже состав подавать будут…
Подхватываю ее сумку, и мы идем к поездам.
Она семенит рядом:
– А в Питере где жить будем?
– Кто где, – жму плечами. – Мы с Гарри и Русланычем в «Рэдиссоне» на Невском, тебе номер – там же забронировали. Потянет твоя редакция?
– Потянет, – кивает, – вполне. А остальные ребята?
– В зависимости, – хмыкаю, – от личного достатка и текущего положения мировой экономики…
– Поня-я-ятно, а вы, значит, что-то, типа, финансовой элиты…
Резко останавливаюсь:
– Стоп, урок первый. На выездах нет никаких элит, даже «хулсы» тут – не элита. Даже «фёстлайн». Просто каждый занимается своим делом. А по жизни – все равны. Именно здесь, именно сейчас, именно в данный конкретный отрезок времени. Больше таких ошибок не допускай, ок?
