Дуглас Коупленд - Похитители жвачки
Ну все, хватит писать. Гарсон!
Бетани
P.S. Не забудь, у меня есть мыло: [email protected]
Бетани
Через: «Федекс»
Роджер!
Из-за этой понтовой гостиницы у меня закончились бабки, и я больше не могу притворяться мадемуазель Фифи. Не знаю, чем я думала – просто сидела в номере и прямо чувствовала, как от меня уходят деньги, но ничего не делала. И вот теперь я банкрот. Сходила в контору авиакомпании, где покупала билеты, и мне сказали, что вылет перенести нельзя, потому что это была какая-то специальная акция. Зато можно вылететь из другого аэропорта. Теперь я опять сижу в хостеле, только этот находится на востоке Парижа, а прежний, хэмпстедский, кажется мне пятизвездочной гостиницей. Здесь полно русских нелегалов, торгующих анашой, которые слушают исключительно регги. Создается впечатление, что в свободное от торговли наркотиками время они крадут сумки у французских домохозяек. Мне страшно оставлять вещи в номере, поэтому каждый раз, когда я куда-нибудь выхожу, беру с собой все ценное. Завтра поеду во Франкфурт, а оттуда полечу прямиком домой. Если не облажаюсь, в кармане у меня останется один евро.
Выходить на улицу стало для меня мукой. Видеть не могу свою одежду, а уж носить… Все шмотки такие поношенные, старые и наивные. Черные вещи хороши только новыми или сразу после химчистки. А я, когда надеваю свои, выгляжу полной дурой, и окружающие наверняка подозревают, будто я сбежала из детского дома. Несколько недель назад я считала, что это здорово. Теперь я чувствую себя полной неудачницей.
Но это не самая странная и важная из последних новостей. Представляешь, я встретила тут мистера Вяка!!!
Обалдеть, да? На Сан-Жермен-де-Пре он пялился на витрину цветочной лавки, потом обернулся, завидел меня и сказал: «О, мне нужен новый картридж для HP Laserjet 1320. Где можно их купить?» Я так обрадовалась, что даже обняла его. А он говорит: «Вы выглядите иначе без белой пудры. Что вы забыли в этой чертовой стране?»
Я рассказала. Его зовут Грег. Ужасно старомодно! Ты бы назвал так своего ребенка? Прямо вижу, как в роддоме регистраторша вносит его имя в компьютер и недоверчиво смотрит на мать – убедиться, что та не шутит.
В общем, мы с Грегом пообедали, и если бы два месяца назад ты сказал, что обед с мистером Вяком – лучшее, что может случиться со мной в Париже, я бы подумала, что ты ненормальный. Но это так. Грег приехал сюда на завод какой-то компании по производству нержавейки. Сам он работает на судостроительном заводе и примерно раз в год ездит в Париж.
Короче, мы пошли в бистро и съели традиционный французский обед: жареный бифштекс, паштет и зеленый салат. Это меню, кажется, не менялось уже лет сто. Мне было очень приятно повидаться со знакомым человеком, поэтому сперва я не обращала внимания на нытье о: плохом обслуживании, погоде, евро, гостиничных матрацах, двадцати баксах в день на Интернет, самолетах, голубях… Мистер Вяк просто не замолкал. Наконец, меня это утомило. Я сказала, что в Париже очень вкусно кормят, на что Грег ответил: «Сплошь транс-жиры». Потом я отметила, как хорошо здесь одеваются, а он сказал: «Это потому, что у них нет собственных домов и не на что тратить деньги. Все живут в съемных квартирах». Знаешь, Роджер, я начала сердиться. А когда официант забрал наши тарелки, прямо взорвалась. Начала кричать на Грега, и все вокруг наверняка подумали, что у нас любовная ссора. Это только меня раззадорило и вот что я ему высказала:
– Да что с тобой творится такое?! Ты под кайфом? Может, пьешь какие-то лекарства и пропустил пару приемов? Почему ты хоть пять минут не посидишь спокойно? Нет, надо разнести кафе в клочья, чтобы всем вокруг стало тут плохо, хотя некоторым тут, может, нравится, или они делают вид, что им нравится. Зачем все обязательно портить?!
Бедному Вяку первый раз в жизни было нечего сказать. Наконец, он промолвил:
– Я не знал, что мои слова так действуют на людей.
Он не врал, точно тебе говорю. Грег просто не догадывался, что окружающим неприятно его слушать.
– Теперь знаешь. Это невыносимо. Сколько у тебя друзей?
– Что?
– Сколько у тебя друзей, я спрашиваю?
– Мне кажется, это не твое…
– Нет, это мое дело! Потому что ты меня разозлил. У тебя вообще нет друзей, верно?
Все стало ясно по его лицу.
– Так и думала. Хоть бы раз спросил себя: почему со мной никто не дружит? У всех есть друзья, Грег. У всех.
– Я думал, мы пришли пообедать.
– Да, но ты сам все испортил своим бесконечным нытьем. Ты похож на рубильную машину: что ни сунь спереди, сзади выйдут одни ошметки.
Тут он отмочил секретный прием тэквондо:
– У тебя ведь тоже нет друзей.
– У меня… у меня… – Я бросила деньги на стол. – У меня куча друзей, и я ухожу, Грег! Кстати, когда ты приходишь к нам в магазин, мы все над тобой смеемся, потому что ты придурок.
Я вылетела из кафе, прежде чем он успел сказать что-нибудь едкое в ответ – а я это заслужила. Мне стало не по себе. Что делать, если у тебя внутри вдруг что-то ломается и ты уже не можешь держать себя в руках? Где грань между особенностями характера и психическими нарушениями? И почему у меня не получается быть нормальной? Почему я – фрик? Я не хочу быть фриком, но всю жизнь стою где-то на грани, а люди вокруг меня мрут, как мухи. Я разбита, сижу в вонючей дыре и буду питаться батончиками «Марс», пока не улечу из этой страны. Даже не верится, что скоро я вернусь домой. Роджер, мне так плохо. Я думала, что стану личным помощником графа Чокулы, что…
Ну все, хватит о плохом, сколько можно! Наверное, я буду дома еще до того, как ты получишь это письмо. Не знаю, что мне потом делать, и знать не хочу. Спасибо, что слушаешь меня, Роджер. Надеюсь, ты уже много написал. Меня ждет худшее Рождество в жизни.
Х
Бетани
Ди-Ди
Привет, Роджер!
Если мое письмо покажется тебе веселым, так оно и есть – я получила весточку от Бетани! Она сообщила, что скоро едет домой (с плейбоем или без, не сказала, но материнская интуиция подсказывает мне, что все-таки без. Ликуйте!). Она купила в Интернете какой-то странный билет и вылетает из Франкфурта через три дня. Я вовсю готовлюсь к ее возвращению: взяла напрокат стопку DVD (полное собрание фильмов с Джонни Деппом), развесила все гирлянды, какие были в доме (хотя до Рождества еще три недели), и докупила еще пару разновидностей, чтобы создать дух праздника. Запаслась ее любимой едой. Наверняка ты понятия не имеешь, какое у нее любимое лакомство, так что говорю: соленые крекеры с арахисовым маслом, НО сверху она мажет их теплым маргарином. Честно говоря, на вид это похоже на стенку сосуда девяностолетней старухи. Что поделать? Моя любимая дочка возвращается домой, и я сделаю все, чтобы ее порадовать!
Еще раз спасибо за цветы, Роджер. Право, не стоило. Твой поступок очень важен для меня.
Желаю тебе, твоей дочке и бывшей жене веселого Рождества. Сейчас я пока еще в ужасном состоянии, но в новом году все будет иначе – у меня такое чувство, что я беременна и через три дня рожу.
С Рождеством!
ДД.
Роджер, ты дома, но не открываешь? Клянусь, я слышала какие-то шорохи за дверью. Не парься. Ты наверняка небрит или неодет. Я бы тоже не открыла. Оставляю тебе еду в духе «Шелкового пруда»: смесь для блинчиков (без живности), яйца, мармелад, масло и буханку хлеба – можно сделать кучу тостов.
ДД.
«Скрепки»
Как вы уже знаете, к нам вернулась Бетани – на время праздников и на неполный рабочий день. Если до 24 декабря кому-то нужно отпроситься с работы, Бетани сможет вас подменить.
Также имейте в виду, что корзину с CD временно убрали из отдела 12-Юг, чтобы перестелить напольную плитку.
Фахад
* * *P.S. Не забудьте про ежегодное «Маргаритовое безумие» (!!!). На 22 декабря Фрэн забронировала столик в «Кег-энд-Кливер». Буду очень признателен, если все сдадут ей по пять долларов.
Бетани
Да, я снова в «Скрепках» – без комментариев. Со стороны Пита было очень мило принять меня на работу, особенно учитывая мое спешное увольнение. Но после Европы и ее красот мне трудно привыкнуть к здешнему свету и дурацким товарам. Такое ощущение, что меня посадили в ксерокс. А как тут все одеваются! Точно продавцы газет из бродвейского спектакля.
Роджер, мне очень жаль, что тебя уволили. Только благодаря тебе я терпела «Скрепки». Когда я пришла, все стали наперебой рассказывать историю с «Шелковым прудом». Мне было физически больно это слышать, и я попросила их замолчать. Они ужасные, отвратительные люди, но я и так это знала, поэтому не шибко удивилась. Весь мир такой. Теперь я прихожу на работу и ни с кем не разговариваю. Стараюсь брать много часов и хотя бы частично восстановить свои накопления – на большее моих амбиций не хватает. Но зато я перечитала «Шелковый пруд» и еще больше его полюбила. Надеюсь, ты закончишь книгу. Ты обязан это сделать – нельзя же бросать меня на самом интересном месте.
