Петр Воробьев - Набла квадрат
Налобные фонари собак и меч Кукылина осветили банковский зал. Литые металлические колонны были обмотаны не то пылью, не то паутиной. С потолка свисали, отбрасывая резкие колеболющиеся тени, сморщенные кожистые выросты.
Верхние края грязных до непрозрачности стеклянных перегородок были выщерблены так, будто кто-то их грыз. У одной из дверей, ведших во внутренние помещения банка, подпирали стену мумии двух солдат.
– Нам туда, – мысленно прощаясь с последними надеждами, сказал Кукылин.
– Горм, могу ли я попросить тебя об одном одолжении?
– Ну!
– Пожалуйста, обещай мне сейчас, что если тебе удастся выбраться отсюда, ты непременно отвезешь…
Разрывавшие барабанные перепонки скрежет и визг не дали Кукылину возможности закончить фразу. Горм взмахнул резаком, и звуки перешли в более или менее ровное гудение.
– Завелся все-таки.
Несколько оправившись, Кукылин снова начал:
– Прости, я не зако…
– Обещаю.
– Но я даже не договорил, о чем прошу…
– Ну ты зануда!
Горм пинком распахнул дверь и шагнул в темноту. Почти одновременно раздались грохот отбрасываемых с дороги предметов мебели, хруст костей и скрип ржавых петель. Собаки юркнули в дверь, остваляя Кукылина одного в неверном свете меча. Голос Горма возвестил:
– Лифт не работает.
– Кто бы мог подумать, – сказал Фенрир. – Положительно, твой кретинизм меня порой даже развлекает.
Кукылин увидел, как заволновалась странная поросль на потолке, и вслед за Гормом прошел между скособоченными покойниками. Его взгляду открылся довольно просторный лифтовый холл. Массивные сдвижные решетки, защищавшие шахту и лифтовую кабину, были полуоткрыты. На полу лифта сидел мертвец, лицо и руки которого были до костей объедены крысами. Крысы, числом более десятка, валялись тут же в лифте, сухие и плоские.
Злобно молчавший Горм наконец процедил:
– Теперь я понимаю, за что Видар порвал пасть одному волку.
– Одень маску, Горм, – сказал Мидир. – Воняет.
В воздухе действительно появился гнилостный запах. Кукылин спросил у Горма:
– Ты нажимал кнопку вызова?
– Не знаю. Я нажимал тут все кнопки, которые увидел.
– Нам конец – ты пробудил лифтера.
Мертвец в кабине лифта зашевелился. Он поднял руки и беспалыми кистями провел по обнаженным костям черепа, со странным потрескиванием втягивая в себя воздух. Его руки вновь опустились, и каждая кругообразным движением замела с пола по нескольку крысиных тушек.
– Ничего не понимаю! – Горм подошел поближе. Обглоданная фаланга указательного пальца правой руки мертвеца погрузилась в тело одной из крыс.
Ее передние лапки судорожно задергались, хвост обвился вокруг запястья лифтера и, расплющившись, слился с ним. Со звуком разрываемого пергамента лопнула мумифицированная кожа, и приросшая мертвецу на место указательного пальца крыса распахнула сведенные смертью челюсти. Еще несколько мгновений, и мертвец, орудуя новыми кошмарными пальцами, налепил последних валявшихся на полу крыс на остатки своего лица.
– Во мужик дает! – Горм слегка отстранился в сторону, давая Мидиру и Фуамнах возможность более детально изучить явление.
«Я трус, но я умру рядом со своим бароном, как подобает», подумал Кукылин и тоже шагнул к решетке, опустив забрало шлема.
– Ядрен кот, воняет как в дрищобе лесной, просто сил нет, – Горм свободной от резака рукой прищелкнул на штатное место респиратор, ранее болтавшийся у него ниже подбородка на бронированных трубках питания.
Высохшие глазки крысиной головы, заполнившей левую глазницу мертвеца, вывалились из орбит и на стебельках нервов поднялись вверх. Их неестественный взгляд был несомненно направлен на Горма. Мертвец подтянул под себя ноги и и встал. Его движения сопровождались треском и шуршанием.
Крысиная рука отодвинула заржавленные решетки, полностью освобождая вход в лифт.
– Ну что, поехали? – Горм шагнул в лифт. – Нам вниз, что ль?
Кукылин хотел было возразить, но испугался, что его голос дрогнет, и только кивнул. Лифтер закрыл решетки и носом правой указательной крысы передвинул не замеченный Гормом рычажок в углублении контрольной панели.
Далеко вверху застучали шестерни.
– Аварийное питание, ну как же я сразу-то не догадался? – Горм с размаху треснул себя по респиратору.
– Ну, это как раз самое понятное, – не упустил случая Фенрир.
– А ты что встал, как утес над океаном? – Горм замахал руками перед тошнотворной харей лифтера. Нам вниз, ты понял?
Левая глазная крыса лифтера оскалила зубы. Большой крысой правой руки мертвец вдавил кнопку на панели. Содрогнувшись и наполнившись прахом, кабина пришла в движение.
– Кукылин, у тебя кислородная маска работает? – спросил Горм.
Кукылин кивнул.
– Ты что, ваще язык проглотил?
Кукылин кивнул.
– Ну ты зануда! Приехали.
В подвале было сыро. Потолок порос чем-то волосатым. Стены уходившего налево и направо коридораю отгороженного от лифтового холла решеткой, блестели от влаги. У открытой двери в решетке тоже когда-то стояли солдаты – от них осталось две кучки полусгнивших костей.
– Эй, ты, полупочтенный! Дверь открывать будем или крысиные глазки строить?
После небольшой паузы мертвец выбрал первое. Однако открыть приросшую к полу и ослизлую раздвижную дверь оказалось ему не по силам.
– А ну-ка, дай! – Горм подергал решетку во все стороны кроме той, в которую она сдвигалась, совершенно ее искорежил и заклинил, и сказал:
– Кукылин, режь ее автогеном!
– И трупака заодно, – посоветовал Мидир.
– Не стыдно? – спросил Горм. – Что он тебе плохого сделал?
– Еще сделает, – Мидир злобно покосился на замершего в дальнем от него углу кабины лифтера.
Прожженная в местах крепления решетка упала на пол. Кукылин выскочил из лифта и, прижавшись спиной к стене, выставил меч перед собой. Удаление от мертвеца хоть на минимально приемлемое расстояние придало ему достаточно смелости, чтобы крикнуть:
– Руби его, Горм!
– Дался вам всем этот полугрызун, – Горм приоткрыл дверь в коридор пошире.
– Смотри лучше, какая харя лезет на тебя с потолка.
Кукылин задрал голову. Двумя мутными пузырями, наполненными протухшим гноем, на него смотрело безносое, багровое, страшно раздутое лицо. Длинная шея терялась в волосах на потолке. Лысый череп с отдельными прядями слипшихся волос был покрыт белесыми очагами разложения. Высунув и так не умещавшийся во рту язык, голова зашипела.
«Даже если рубануть ей по шее, страшнее уже точно не будет», решил Кукылин и ударил. С непередаваемым звуком голова врезалась в пол. От сотрясения ее буркалы лопнули, кожа и плоть кусками сползли на пол, обнажая гнилозубый череп.
– Их должно быть две, – Горм подпрыгнул, вытянув руку вверх, и опустился на пол, держа за шею еще более жуткую голову. Кукылин поймал себя на том, что один взгляд на нее заставил его впомнить о первой голове чуть ли не с умилением. Горм открутил вторую голову от шеи в три оборота и кинул ее к черепу первой, который она тут же принялась энергично пожирать.
– Мне бы их проблемы, – Горм пожал внутри своего костюма плечами и прошелся по коридору. Без одной дюжина огромных бронированных дверей – две в торцах, девять в стенах коридора – были закрыты. Горм покрутил колесо под чудовищным кодовым замком на одной из них. В двери что-то чавкнуло. «Фиг она откроется», решил Горм и повернулся к ней спиной. Тотчас его влепило в стену и с ного до головы обдало вязкой дрянью – комната-сейф за дверью оказалась заполнена жидкостью.
– Никак не везет тебе с дверьми, – посочувствовал Фенрир. Горм, стоявший по щиколотку в слишком густой для воды жиже, только зашипел. Его словарный запас кончился еще в момент взаимодействия со стеной.
Шлепая ногами, Кукылин и собаки подошли к Горму. Мидир направил свет в дверной проем. На высоких черных стеллажах вдоль стен лежали, влажно поблескивая, десятки слитков, каждый размером с добрый кирпич.
– Ну, это? – спросила Фуамнах.
– Это! – Кукылин, зачарованный, пожирал сокровищницу глазами, пока его внимание не привлекла, как на беду, здоровенная куча на полу, котороую он по инерции тоже принялся пожирать глазами, и его едва не стошнило в шлем.
– И как вы попрете наверх этакую тяжесть, ребята? – спросил Фенрир.
Поскольку Горм продолжал хранить молчание, Кукылин сглотнул и начал:
– Наверху стоит броневик…
– Отлично! А до верха?
Кукылин приуныл.
– На тележке, которая валяется в другом конце коридора, кретинский ты самодовольный тупой буксир! Если я услышу еще один твой вопрос, кислокапустная отрыжка троллей, я никогда не оскверню своих рук прикосновением к ключу от того алтаря скверны, каковой следовало бы назвать не «Фенрир», а «Рвота Хрюма» или «Испражнения девяти дюжин хримтурсов»! Тьфу!
После непродолжительного отсутствия речь вернулась к Горму, надутая, как жаба.
