Игорь Мельник - «Новый завет»
Когда же произошло разногласие и немалое состязание у Павла и Варнаввы с ними, то положили Павлу и Варнавве отправиться по сему делу к Апостолам и пресвитерам в Иерусалим».
Разногласие и немалое состязание. Я могу себе это представить. Зная характер Павла, это нетрудно. Дело Петра подошло к критической точке. Всё должно было решиться именно сейчас.
Если бы Пётр проиграл, то сегодня мы говорили бы о других столпах церкви. Об Андрее, например. Или Иоанне.
Собственно говоря, при его проигрыше не было бы никакого христианства, а была бы лишь небольшая секта в лоне иудаизма — одна из многих. Но он выиграл, и сегодня мы говорим о Петре и Павле.
«По прибытии же в Иерусалим они были приняты церковью, Апостолами и пресвитерами».
Как всё стало солидно. «Приняты церковью». Это уже не рыбаки, которые с сетями бродят и на лодочках катаются. Это пресвитеры.
«Тогда восстали некоторые из фарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно обрезывать язычников и заповедовать закон Моисеев. Апостолы и пресвитеры собрались для рассмотрения сего дела».
Пётр пошел ва-банк.
«По долгом рассуждении Петр, встав, сказал им: “Мужи и братия! Вы знаете, что Бог от дней первых избрал из нас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали. И не положил никакого различия между нами и ими. Что же вы искушаете Бога?”»
И тут же он попросил Павла и Варнаву рассказать высокому собранию о своих успехах. Они рассказали.
Все задумались. Успехи были налицо — в разных областях римской империи Павел основал церкви, которые подчинялись сидящим здесь «пресвитерам и Апостолам».
Впервые они поняли, что возглавляют большую и могущественную организацию. Настолько большую и настолько могущественную, что иудейской церкви с ними не тягаться. От такого размаха захватывало дух.
Стоило ли препираться из-за таких мелочей, как обрезание или национальная принадлежность прихожан? Конечно, нет.
Все поняли грандиозность замыслов Петра и его ангела. И поддержали его.
Первым выступил Иаков. После традиционного приветствия он внёс проект резолюции.
«Посему я полагаю не затруднять обращающихся к Богу из язычников, а написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе».
Не затруднять — это значит, что можно обойтись без обрезания.
Руководство церкви решило написать официальный документ, что-то. вроде директивы и циркуляра, в котором было чётко сказано: христианская церковь открыта для людей других национальностей, более того, обрезание отныне не является обязательной процедурой.
Аминь.
Но. с какой стати речь держал Иаков? Почему именно он озвучил позицию иерусалимской церкви, которая была главной?
Вспомните, Пётр. после побега. скрылся в Кесарию, а Павел засел в Антиохии.
В Иерусалиме за главного остался именно Иаков. Ещё раз — не тот ли это Иаков, который брат Иисуса? Семейное предприятие? Иоанн Креститель и его кузен Иисус с братьями… Очень может быть.
Да, Иаков был главным. После побега Пётр, рискуя быть пойманным, разыскивает явку, на которую его не пускают, и просит доложить Иакову о том, что он успешно сбежал и следует в Кесарию.
А как быть с обещанием Иисуса сделать Петра главою церкви? Да, как быть с этим?
Хм. Иисус мог такого обещания и не давать. Евангелисты просто приписали эти слова задним числом — после победы линии Петра.
Возможен и другой вариант: Иисус такое решение принял, но после его казни братья решили, что Петру нечего делать у руля. И отжали его в сторонку. В Кесарию.
Были ещё и братья воанергесы — Иоанн и Иаков, которые даже перед распятием не давали Иисусу покоя и выпрашивали себе должности. Но этого Иакова вроде бы убили — перед арестом Петра.
Дело запутанное, но суть такова — Пётр решил (или озвучил решение своего ангела) изменить политику церкви и теперь убеждал в необходимости этого решения остальную верхушку. Верхушка начала соглашаться.
Апостолы и пресвитеры огласили своё решение, велели Павлу и Варнавве возвращаться в Антиохию и продолжить начатое.
Чтобы на местах ни у кого не возникало сомнений в позиции церкви, с ними послали двух чиновников: Иуду по кличке «Варсава» и Силу, которым и вручили грамоту. Вот содержание грамоты.
«Апостолы и пресвитеры и братия — находящимся в Антиохии, Сирии и Киликии братиям из язычников: радоваться.
Поелику мы услышали, что некоторые, вышедшие от нас, смутили вас своими речами и поколебали ваши души, говоря, что должно обрезываться и соблюдать Закон, чего мы им не поручали, то мы, собравшись, единодушно рассудили, избрав мужей, послать их к вам с возлюбленными нашими Варнаввою и Павлом, человеками, предавшими души свои за имя Господа нашего Иисуса Христа. Итак мы послали Иуду и Силу, которые изъяснят вам то же и словесно…»
Этот стиль, он сохранился и до наших дней. Отмежеваться от тех, кто проводил старую линию и послать функционеров для разъяснений. И дать им мандат. Прибыли. Вручили. Разъяснили.
«Они же, прочитав, возрадовались об этом наставлении».
Видимо, вопрос был очень актуальным. Как только он был решён, Иуда вернулся в Иерусалим. Сила остался в Антиохии — присматривать за Павлом.
Видимо, Пётр ещё не стал самым главным, Иаков хотел держать руку на пульсе. Но дело сдвинулось — Пётр остался в иерусалимском штабе. Остальное — дело времени.
Устные инструкции, надо полагать, были более обширными, чем письменные — Павел и Варнава засобирались в путь. Варнава предложил взять с собой Марка, но Павел был против.
Он не доверял больше Марку, после того, как тот бросил их в Памфилии и уехал в Иерусалим. Как Марк оказался опять в Антиохии, Лука не пишет, но интрига налицо.
«Но Павел полагал не брать отставшего от них в Памфилии и не шедшего с ними на дело, на которое они были посланы».
Они разошлись, Варнавва взял Марка и поехал на Кипр, а Павел, прихватив Силу, пошёл на Сирию и Киликию, «утверждая церкви».
Мне кажется, дело не только в том, что Марк бросил их в трудную минуту, хотя это главная причина.
Марк был человеком Иакова, а не Петра. Помните, как Пётр стучался после побега в ворота его дома? И его не впустили.
Именно через Марка Пётр просил передать весточку Иакову. А Сила, наверное, поддерживал Петра или сочувствовал ему.
Вдвоём они дошли до Дервии и Листры. Тут они «обратили» очень интересного человека — Тимофея. За него хлопотала братия Листры. Тимофей был сыном еврейки и грека.
«Его пожелал Павел взять с собою; и, взяв, обрезал его ради иудеев, находящихся в тех местах».
Зачем Павлу понадобился Тимофей? Сейчас вы всё поймёте.
Втроём они прошли через Фригию и Галатию, но проповедовать в Асии не стали. Павлу было «видение», после которого он решил идти в Македонию, а потом и в Грецию.
Если учесть, что они взяли с собой Тимофея, грека — полукровку, то становится понятно, что решение идти на Грецию Павел принял ещё в Листре. Но вот ещё интересный момент.
«После сего видения тотчас мы положили отправиться в Македонию».
Вы заметили, как Лука употребил «мы»? До этого были «они». Это значит, что Тимофей и Лука — одно и то же лицо.
Даже не так. Парня звали Тимофей, а после приёма в организацию, ему дали кличку — Лука.
Симон — Пётр, Симон — Нигер, Иоанн — Марк, Левий — Матфей, Иуда — Варсава, Тимофей — Лука. Стандартная процедура.
И Марк, и Лука были евангелистами. Павел избавился от одного евангелиста, приобрёл себе другого и, изменив маршрут, двинулся в Грецию, потому что Лука был наполовину греком.
Итак, они прибыли в Самофракию, а оттуда в Филиппы. В Филиппах стали искать ночлег. А как его искать?
Ребята в субботу вышли к реке, неподалёку от синагоги и завели беседу с собравшимися там женщинами. Женщины. Павел уже знал, что значит иметь их среди врагов. Лучше добиваться их расположения.
«И одна женщина из города Фиатир, именем Лидия, слушала… Когда же крестилась она и домашние ее, то просила нас, говоря: «Войдите в дом мой и живите у меня»… И убедила нас».
Вот теперь можно было начинать миссионерскую деятельность. Павел со спутниками направился в молитвенный дом, но столкнулся с помехой.
«Случилось, что когда мы шли в молитвенный дом, встретилась нам одна служанка, одержимая духом прорицания, которая через прорицания доставляла большой доход господам своим».
Увидев Павла, она увязалась за ним следом и кричала на всю улицу: «Это божьи люди». Еле отвязались от неё, но на следующий день история повторилась. «Это она делала много дней».
Павла эта женщина почему-то разозлила, именно здесь он не хотел рекламы. Ведь одержимая могла очень помочь в их нелёгком миссионерском деле.
Очень странный момент. Павел изгнал из неё духа прорицания, женщина перестала видеть будущее, но тут в игру вступили её хозяева.
