Алексей Ручий - Наркопьянь
- Спасибо, что подошли там, в переходе, - сказал Андрей, - с четырьмя они уже не захотели связываться. А деньги мы вам вернем – сейчас электричку пройдем и отобьем сумму. – Он достал из кармана платформу таблеток. – Будете?
- А что это? – спросил я.
- Достаточно сильное обезболивающее. Меня его побочный эффект прет.
Мы с Панком приняли из его рук таблетки и съели по одной. Хотя нет – я съел две.
- И что за побочный эффект? – попытался уточнить я.
- Увидишь, – Андрей откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза.
Я предложил Панку выйти на платформу покурить, тот согласился. На платформе-то и начало крыть. Это было странное ощущение сменяющих друг друга волн слабости и внезапного прилива сил, в голове творилась какая-то жуткая муть, не дающая собраться с мыслями.
- Вот, бля, эффект, - коротко заключил Панк и замолчал. Надолго. Мне тоже не хотелось говорить. Мы вернулись в вагон.
- Ну что, вы как? – спросил Андрей.
- Да как-то странно, - выдавил я.
Роман достал банку пива и, открыв ее, принялся пить. Потихоньку вагон начал заполняться людьми. Сквозь стекла било солнце, создавая неприятную световую мозаику в глазах. Я попробовал зажмуриться, но под веками плавал тот же неприятный свет. Да уж, действительно странный побочный эффект.
Вскоре электричка тронулась. Тверь осталась позади. Проехав пару станций, парни встали с мест, прихватив электрогитару и комбик.
- Пошли – поработаем, - улыбнулся Андрей нам.
Мы нехотя поднялись, куда-то идти не хотелось – ноги были ватными, накатывала апатия. Вот и съели обезболивающего. Радовало одно: на фоне новых неприятных ощущений забылась резь в желудке и рвотные позывы от вчерашних сосисок.
Мы обогнали парней и прошли на несколько вагонов вперед. Они остались позади, играть и петь. Так они зарабатывали себе на жизнь. А жизнь неслась размазанной вереницей деревьев и рельс за окном, сменяющими друг друга унылыми провинциальными поселками, переездами с редкими автомобилями, замершими у шлагбаумов, равнодушными лицами людей в вагоне и за пределами его.
Парни отмазали нас от контролеров – за годы работы в электричках те их знали в лицо. Народу прибавлялось, становилось душно. Настроение было на нуле: на смену апатии тяжелым строем танков надвигалась депрессия. Я старался гнать грустные мысли прочь, но получалась, откровенно говоря, плохо.
И чего мы вдруг сорвались с насиженных мест? Что ждет нас в конце железнодорожных путей, когда поезд, зайдя в тупик, должен будет пробить заграждение и полететь под откос, предсмертно сияя в лучах закатного солнца?..
С такими мыслями часа через два мы и прибыли в Москву. Парни не обманули и действительно отдали нам потраченный на тверских ментов стольник. Потом попрощались и исчезли в пестрой чехарде людей, снующих по Ленинградскому вокзалу. Мы остались стоять на перроне.
- Что будем дальше делать? – спросил Панк.
- Не знаю, но сначала я точно хочу выпить пива.
Пиво немного развеяло грусть. Надо было думать, что делать дальше. Следующая электричка до Тулы. Откуда она идет? С Курского вокзала?
- Насчет Курского не знаю, - сказал Панк, - но вот со станции Царицино раньше ходила.
- Тогда поехали туда.
Московское метро напоминало огромный мавзолей, расположенный под землей. От мавзолея на Красной площади его отличало лишь то, что в нем был погребен не один человек, а тысячи.
Немного поплутав в подземке, мы-таки добрались до Царицино.
Панк не ошибся. Электричка до Тулы действительно шла отсюда, причем через десять минут. Так что долго ждать нам не пришлось. Это улучшило настроение – хоть где-то повезло. Правда, пришлось купить по билету, так как платформа была отрезана высоким забором и железнодорожным мостом, а времени искать обходной путь не было. В целях экономии денежных средств мы взяли самые дешевые – до следующей после Царицино станции.
До Тулы мы добрались без приключений. Когда вышли на платформу на тульском вокзале, было уже темно. Я забыл, что мы давно покинули зону белых ночей. Правда, и стрелки на часах показывали уже начало двенадцатого. Что ж ночевать, видимо, придется здесь.
В здании вокзала было светло и просторно, в дальнем углу рядами стояли скамейки, на которых расположились люди, ждущие ночной или утренний поезд. Туда-то мы и направились.
Сели и вытянули ноги. Я понял, что основательно устал. Ко всему прочему внезапно навалился голод.
- Ты есть хочешь? – спросил я Панка.
Тот утвердительно кивнул головой.
Я поковырялся в карманах и нашел последнюю сотню. Что ж, похоже, начинались веселые времена: в наличии всего сто рублей, а впереди еще почти тысяча километров. Сто на тысячу – занимательная математика. На эти деньги мы купили средних размеров булку в привокзальном магазинчике, которую по-братски поделили.
Поев, решили спать – сказалась усталость. Откинувшись на скамейке, я закрыл глаза. Где-то на улице раздавались гудки локомотива, кто-то вполголоса беседовал неподалеку – все это сливалось в один уютный гул, под который я и задремал.
Проснулся я где-то в середине ночи. Панк дрых по соседству. Я потянулся и решил выйти покурить.
На улице было прохладно и темно, редкие фонари как-то неохотно лили свой свет на асфальт вдалеке. На ближайшей платформе стоял поезд – видимо, проходящий и только что подошедший: двери в вагоны были открыты, возле них стояли проводники. Я подошел поближе: «Москва – Севастополь» значилось на табличке за стеклом одного из служебных купе. Поезд шел к югу.
Несколько человек зашли в ближний ко мне вагон, показав проводнице билеты. На соседних путях загремел идущий мимо товарный поезд. Локомотив издал протяжный гудок. Проводница засуетилась и поднялась в вагон. Еще через минуту поезд тронулся и пошел прочь. Я проводил его взглядом и бросил под ноги тлеющий окурок.
На вокзале я пошел ознакомиться с расписанием. То, что я увидел, не порадовало ни капельки: электричка до Орла ходила только один раз в сутки и то вечером. То есть нужно было полдня провести здесь, и лишь потом ехать, при таких раскладах ночевать пришлось бы по любому в Орле – а это существенно замедляло процесс, я же собирался двигаться более высокими темпами.
Правда, была еще электричка до станции с прекрасным названием Чернь: согласно висевшей тут же схеме движения пригородных поездов, это было в том же направлении, и шла она как раз утром. Я решил, что мы поедем на ней. Наверняка от этой самой Черни идет электричка до Орла. С тем я и вернулся на место нашего ночлега.
До утра я уже не спал – не хотелось. Растолкал Панка перед электричкой.
- Пойдем, - сказал я, протирающему глаза товарищу, - мы едем в Чернь.
- Куда?
- Увидишь.
Электричку уже подали, когда мы вышли из здания вокзала. Она стояла на ближайшей к зданию вокзала платформе – там же, где и ночной севастопольский поезд. Покурив, мы забрались в вагон. Панк тут же снова уснул. Я, впрочем, тоже.
Проснулись мы почти одновременно, когда электричка неслась между покрытых перелесками холмов и заросших мелким кустарником оврагов, - по вагону шли контролеры.
Пришлось предпринимать наш обычный маневр. Перебегать, правда, было крайне неудобно – после Москвы станции с высокими платформами почти не попадались. Вернувшись в вагон, мы принялись созерцать открывавшиеся за окном пейзажи. Незаметно пролетели три часа пути.
Станция Чернь оказалась богом забытым местом. Из электрички, помимо нас с Панком, вышли еще человека три и тут же куда-то исчезли. На станции не было ни души. Мы пошли осматриваться.
Надпись на здании станции гласила, что здесь когда-то побывал великий русский писатель Лев Николаевич Толстой. Правда, более подробный осмотр здания станции и близлежащей территории показал, что с тех пор тут больше ничего и не происходило, да и людей было мало. Согласно расписанию через пять часов шла проходящая электричка от станции Скуратово до Орла. Что ж опять придется ждать.
- Может, попробуем автостопом доехать?- предложил Панк.
- Давай попробуем, - я был согласен, ждать не хотелось, - осталось только тут найти автостраду.
Под яблонями за зданием станции стоял самодельный столик, за которым сидело трое мужиков. Они выпивали и играли в домино.
- Мужики, - обратился к ним Панк, - где тут у вас трасса?
Мужики оторвались от игры и повернулись к нам.
- Трассы нет, есть дорога до Мценска.
- Где она? – на сей раз вопрос задал я.
- Да так и идите, - один из мужиков махнул рукой, - там увидите.
Мы пошли. Приближался полдень, и солнце начинало припекать. На такой жаре делать ничего не хотелось. К тому же сказывался недосып – в электричках да на вокзалах все же нормально не выспишься. Но мы крепились.
