Чарли Уильямс - Сигареты и пиво

Я тормознул прямо там и тогда. Ни минутой дольше я не буду управлять этим уебищем. И никакой четырехглазый пидор меня не заставит. Сколько бы там дочерей продавца Дага он ни переехал и ни похитил.

Но тут пошел дождь.

А человек, который игнорирует знамения, — дурак.

Я сглотнул и снова тронулся. По крайней мере, никто меня не увидит. А даже если узнают, пусть трепятся, сколько влезет. Каждый мудак в Манджеле знает, как я отношусь к “Хиллман Импам”, так что никто не поверит, что я был за рулем. К тому же, к тому моменту, как я заметил телефонную будку в Харк-Вуд, я уже снова начал привыкать к этой тачке.

Когда я остановился, дождь слега утих. Я посмотрел на часы: на десять минут позже срока. Но даже Дейв не такой кретин, чтобы звонить легавым. Ну примут меня за пособничество и соучастие, а его? Это ведь он, бля, ее переехал, так что звонить мусорам — все равно что жрать дерьмо, чтобы твой брат проблевался.

— Это называется вовремя? — сказал он, выходя из телефонной будки.

— А мне казалось, ты сказал, что будешь в зарослях лиственницы, — ответил я.

— Я и был там, пока ты не про дол бал время.

— Ты че, прикалываешься?

— Нет, не прикалываюсь. Ты опоздал.

— Всего на пару ебаных минут. Ты че, бля, натворил? — Я почувствовал, как ногти впиваются в ладони. Дэйв снова нацепил свои очки, склеив их, судя по виду, какой-то жвачкой. Но для меня ударить очкарика никогда не было проблемой. Почему четырехглазым все должно сходить с рук? Если четырехглазый пидор напрашивается, значит, напрашивается. Ебал я его и его очки. — Ну давай, валяй.

Он подумал и сказал:

— А кто сказал, что я что-то сделал?

— По телефону звонил, так?

— Я этого не говорил. Я… Блэйк, хватит, друг… Поставь меня на землю.

— Быстро сказал, бля.

— Я… спокойно, Блэйки. Я ничего не сделал, честно. Просто решил поприкалываться чуть-чуть… Отпусти меня, Блэйк. Ты мне куртку порвешь.

Я знал, что не порву, потому что эти пальто крепкие, ак кольчуга, если, конечно, ножиком не проковырять. Но все равно его отпустил. Я по его большим очкастым глазам видел, что теперь он не пиздит.

— Значит, наебать меня решил, да?

— Ну да, — сказал он, поправляя очки. — Извини, Блэйк.

— Ну и какого тогда хуя я должен тебе помогать, а? Думаешь, я “Имп” по приколу вожу, да? Думаешь, я в Хар-Вуд приехал, потому что мне нравится деревьями любоваться?

— Я ж сказал, извини. Я просто хотел…

— Продолжай.

— Ну… — он закашлялся, будто у него куриная кость в горле застряла. Я уже собирался вдарить ему по спине, когда он снова издал этот звук, только чутка по-другому. Я посмотрел в его большие рыбьи глаза и понял, что он плачет. Он громко шмыгнул носом, снял очки, вытер глаза и выпрямился. Я был этому рад. Если есть что-то, что я ненавижу больше, чем “Хиллман Имп”, так это когда мужик плачет. Если хотите знать мое мнение, мужики, которые плачут, просто созданы для того, чтобы водить “Хиллман Импы”. Они друг друга стоят.

Дэйв снова нацепил очки и сказал:

— Все глумятся над старым Дэйвом. Просто все, блин. И ожидают, что я просто так это приму. Ну так вот, с меня остаточно, Блэйк. С меня, блин, достаточно. Я больше так не хочу. Не хочу. Я им покажу. Я им, блин, всем покажу. Еще кто-нибудь меня толкнет и я…

Он полез в карман пальто и что-то вытащил. Сначала я подумал, что это такая шикарная зажигалка, из тех, которые кладешь на стол. Но потом увидел отблеск на стволе и понял, что это пистолет.

Он начал размахивать пистолетом, по его румяным щекам текли слезы.

— Я, блин, — всхлипывал он. — Я им, блин, покажу…

— Дэйв, — сказал я.

Он перестал рыдать и размахивать пушкой и посмотрел на меня так, будто забыл, что я тут вообще есть. Потом убрал пистолет, вытер глаза и сказал:

— Звини, друг. — Но было понятно, что он все еще расстроен.

Я был в тупике, ни хуя не знал, что делать. Хотел спросить, где он, на хуй, взял оружие. И на хера оно ему? Но я не мог поверить в то, что оно у него есть. Дэйв, размахивающий пушкой? Это все равно, что овца начала на тебя рычать — бессмысленно, и непонятно как это воспринимать. Так что я сказал:

— Ебаный в рот, Дэйв, — и пошел к лиственницам. Рано или поздно по дороге кто-нибудь проедет, и я не хотел, чтобы меня запалили. Дэйва уже сто пудов заметили, потому что он идиот, но если он по уши в дерьме, это не значит, что я должен прыгать к нему, я уже говорил. В общем, когда я прошел половину из двадцати с хуем ярдов до лиственниц, он уже семенил рядом. И это, как оказалось, хорошо. Потому что у меня появилась идея. Я остановился и сказал:

— Дэйв. — Ну, точнее, я это прошептал. И Дэйв мне ответил так же:

— Что? — Он возвращался в норму.

— Ты ей обо мне не говорил?

Он потупил минуту, потом сказал:

— Нет, я ей ничего не говорил, кроме “все будет путем” и “ну, ну” и все в таком же духе.

— Это хорошо. Короче, есть одна проблема.

Я ему все объяснил, понятно и доступно. Он был немного смущен, но вроде его все устраивало. Я убедился, что он понял, что делать, и понял, что я задумал, а потом послал его вперед, а сам на несколько минут задержался.

Это не был дерьмовый план, ничего такого. Сам план был вполне нормальный. В тот день в Харк-Вуд нас подвели детали.

Если хочешь изменить…

Я изо всех сил пытался продумать эти детали, но в голове у меня крутилась эта ебаная песня из “Подручного”, и я вообще ни о чем не мог думать. Но я нашел способ снова замутить с Ником Как-его-там, а это означало, что моя карьера подручного снова идет в гору. И не только это. Учитывая, как он швырялся баблом, я нацелился на хороший маленький бонус.

Нужные люди, нужное время…

Я пробовал и головой трясти и нажимать пальцами на глаза, но ничего не помогло. Дэннис Уотерман ни хуя не затыкался. Через какое-то время я решил забить на детали и ломануться вперед. Очень, кстати, жаль, учитывая, какой кучи гиморов я бы мог избежать, если бы развернулся и поехал домой. Но, как я уже сказал, это не план был дерьмовый. Это…

У меня хороший…

Да ну что за еб твою мать. Снова он, вертится у меня в башке, как заблудившийся солитер без карты. Дэннис, будь другом, заткнись, бля. Я пытаюсь рассказать о том, как ты и твоя ебаная песня похерили нам все тогда, в лесу. Только не думай, никакого неуважения. “Подручный” — охуенный сериал. Даже если после титров в начале почти никогда не показывали белую “Капри”.

Счастливой она не выглядела. Лежала на спине, глаза были большие и выпученные, как яйца, которые вот-вот вылезут из курицы. Руки были связаны спереди электрическим проводом, а во рту было что-то, очень напоминающее старый носок, примотанный все тем же кабелем. Нет, на счастливую она явно не была похожа.

Дэйв сидел на бревне и дергал ногой вверх-вниз. Весь его вид говорил, будто он ждет, что вот-вот что-то произойдет, — а я ему говорил, что так он выглядеть не должен. Потому что что-то должно было произойти, но Мона должна была думать, что он об этом ни хуя не знает.

Я следил за ними сквозь редкие ветки лиственницы. Сделал шаг назад, решив обойти поляну с другой стороны. Что-то крупное хрустнуло у меня под ногой. Скорее всего, сухая ветка под палыми листьями. Хотя, зная Харк Вуд, можно было подумать, что это чья-нибудь бедренная кость. В общем, хруст был достаточно громкий, чтобы Мона задергалась. Она принялась скулить, хотя через носок особо не пошумишь. Я быстро взглянул на Дэйва, он не пошевелился.

Я стал, крадучись, обходить поляну, чтобы подбежать к ним с другой стороны, но тут ко мне в голову закралась мысль. Может, будет более реалистично, если я буду держать что-нибудь в руке. Она должна поверить, что я ее спасаю, иначе она не поможет мне с Ником Как-его-там. Я достал разводной ключ и выскочил на поляну. Ключ был как будто создан для моей руки.

Как всегда.

— Дэйв? — произнес я несколько мгновений спустя, когда темнота перед глазами рассеялась. И пнул его ботинком. Потом вспомнил, что он, типа злодей, а я, типа явился спасать Мону, так что я проговорил более грубо:

— Эй, вставай, ты, пидор. — И на этот раз пнул сильнее.

Но ничего не изменилось. Он не шевелился. Я посмотрел на Мону, которая по-прежнему не сводила с меня вытаращенных глаз, но теперь молчала. Потом посмотрел на разводной ключ в руке. Честно говоря, все как-то расплывалось. Иногда такое бывает в разгар драки, особенно если на улице холодно, а другой парень не дерется. Вы, наверное, скажете, что я переусердствовал с разводным ключом. Скажете, что вообще не надо было его использовать. Любой дурак, взглянув на нас с Дейвом, скажет, что ему со мной не сладить. Но, как я уже сказал, я продумал план, а не детали.

Я схватил Дэйва за руку и дернул. Солнце осветило другую часть лица Дэйва, и Мона пискнула из-под кляпа. Я выругался и покачал головой. Потребуется явно больше, чем просто пластырь и пара пинт. Я опустился на колени и приложил ухо к его лицу, чтобы проверить, дышит он или нет. Потом встал и снова посмотрел на него.