Евгений Павлов - Мракан-сити
— Перейдем к первопричине. Мисс Лоуренс…
Девушка заплакала, как только ее вызвали для дачи показаний против своего босса. Фредди нежно обнял бедняжку и прошептал «все будет хорошо». Судья Клифф ударил молоточком, и Лоуренс заговорила:
— После окончания смены я собиралась пойти домой, но господин Сальваторе подошел и, ничего не говоря, стал зажимать меня. Я попыталась высвободиться, и он стал бить меня…
— Кхм-кхм — Фредди подошел к плачущей, попросив засучить рукава для представления «живого» доказательства.
Присутствующие охнули, увидев на нежных руках бедняжки кучу ссадин и ранок.
Барбара вытерла слезы носовым платком и преспокойно вернулась на свое место.
— Это пока что косвенные улики — Кригер не унимался, и подходил к триумфу все ближе и ближе.
— Ну, и что вам это даст? — вякнул Сал.
Судья сделал замечание — два раза ударил молотком.
— Наглец какой! Вы только посмотрите на него! Сволочь — сзади галдели возмущение родственники Барбары и присяжные, у которых «фрукт» вызывал своим развязным поведением сильное отвращение.
Впрочем, очередной удар успокоил и их.
Сальваторе вел себя подозрительно спокойно для человека, которого вот-вот должны осудить за совершение полового акта без согласия партнера. Фредди это напрягало, но он по-прежнему не терял уверенности, по крайней мере, до той самой минуты, пока не…
— Черт!
— Что у вас? — поинтересовался судья.
Прокурор ответил полушепотом:
— Пропал диск с изъятой записью видеокамеры клуба, на которой видно, как подсудимый насилует потерпевшую…
Матераццо улыбнулся:
— Меня будут арестовывать или нет? Я устал уже ждать! У меня свидание намечается, дела, в конце концов! Где ваши доказательства?
Но, несмотря на преждевременное самовосхищение итальянца, на его привычное самолюбие, хитрец-прокурор ответно улыбнулся:
— Вас — пока нет, но вот всех друзей вашего отца — да!
Услышав это, Жеребец запереживал. А коллеги Фредди, наоборот, пожали руку преуспевающему вершителю правосудия.
Прокурор подошел к судье, кое-что шепнул и представил доказательства причастности друзей покойного Гельнандо к ограблению ювелирного салона.
Окончание судебного процесса прошло так же тихо, как и началось. Преступник чувствовал себя униженно и раздавленно: несмотря на удачный подкуп одного из коллег обвинителя, стащившего главный вещдок, теперь он увидит папашкиных друзей очень нескоро. Им грозил серьезнейший срок. От тридцати до пожизненного.
Фредди пожал руку всем — Пэксвеллу, судье Клифу и даже мэру. Здороваться с ним не хотел разве что надувший щеки Шнайдер, рассчитывавший на несколько другой исход.
— Вы не боитесь, что вас убьют. В этом заключается любое геройство, господин Кригер? — лейтенант поднял седые брови и еще раз пожал руку преуспевающему.
— Пожалуй — согласился тот, — Но цена геройства порой очень велика…
— Да — согласился Пэксвелл, — Здесь вы правы. Можно потерять не только свободное время, можно потерять жизнь, если нарваться.
— Пожалуй…
— Что намерены делать с сучком Сальваторе? Это такая шваль, что вам и не снилось. Продолжите пытаться закончить начатое?
Фред был сама принципиальность, он не мог просто так отпустить это дело.
— Пытаться…
— Эх… — лейтенант радостно вздохнул, — Люблю я упертых. Такие люди бывают душными, но зато всегда выполняют обещания. Уверен, вы их раздавите.
— Эмм… — Кригеру стало неловко, ведь его никогда так сильно никто не хватил, — Почему?
— Что «почему»?
— Почему так уверены? Я же тоже внутри из крови состою…
— Они по сравнению с вами — шпана. На крутых преступников не тянут… — ответил Пэксвелл.
— Да они достаточно круты, если призадуматься — возразил прокурор, — Много раз увиливали. Некрутые бы преступники так не смогли. И свою сегодняшнюю полупобеду над ними я вынужден считать чистой случайностью — а потом произнес облегчающие слова, которые лейтенант мечтал услышать все те годы, что проработал в полиции, — Я постараюсь очистить город, но мне нужна поддержка. Ваша и мэра.
— Мы всегда готовы поддержать правосудие. Не сомневайтесь!
— Хорошо. Кстати, что про меня болтают в отделе? — поинтересовался Кригер.
Лейтенант закрыл глаза.
— Вас оскорбляют…
— Это-то я знаю. Хотелось бы выяснить, за что…
— Завидуют…
— Возможно, но только чему?
— Потому что вы — светлый луч для Мракана. Город очень долго существовал во тьме и не может так сразу принять свет.
— Хах… — Кригер улыбнулся, — И что ему нужно для того, чтоб привыкнуть?
Пэксвелл уткнулся в циферблат настенных часов, показывающих шестнадцать дня.
— Время…
Больница, куда после заседания направилась мисс Лоуренс, находилась в трех кварталах от здания суда. Туда-то после заседания и направились Сал вместе со своим крестным — сеньором Гарсетти — матерым гангстером, взявшимся воспитывать заносчивого мальчишку после смерти Гельнандо, владельцем сети банков.
— Слушай, ты можешь считать меня полным придурком, ведь я, правда, ничего не помню о событиях того вечера! — Сал пытался убедить Гарсетти, но тот, кажись, все пронюхал.
— Признайся, ты был под наркотой?
Сальваторе помахал головой:
— Очень даже может быть. Видишь ли, я даже не помню, принимал ли что-нибудь…
Цель их визита — вымолить прощение у работницы клуба, чтобы она отказала прокурору в сотрудничестве и сжалилась над недотепой Салом. Гарсетти пообещал защищать сынишку лучшего друга, и, как можно, пытался держать свое слово.
— Стой! — Сал вдруг остановил крестного перед самой дверью в палату мисс Лоуренс, — Я стесняюсь…
— Ты придуриваешься — сказал Гарсетти, — Чего стесняться? Синяков, что твои псы пооставляли на ее хрупких ручонках?
— Да — прямо ответил Сальваторе, — Я вовсе не такой плохой парень, как обо мне говорят и тем более не такой плохой, как думают. И дело не только в боязни попасться…
— А в чем же? — голос Гарсетти был хриплым, грубым, но не таким злым, какой он обычно у подобных гангстерюг.
— Я, правда, не помню. И да, я находился под наркотиками…
Гарсетти опалил взглядом крестника, хотел назвать «придурком», но сдержался.
— Я к машине. Подожду тебя снаружи. Надеюсь, у тебя найдется смелости зайти к потерпевшей…? — толкнув Сала, он вышел на лестницу.
— А ты был прав, старик, я слишком трусоват для крутого бандита… — это Жеребец уже не скрывал даже от себя…
Боссы криминального мира узнали о смерти Макса Шифера и пришли в ужас, в бешенство. К тому же их бабло регулярно воровал некий Безумный Джек — по слухам, анархист, психопат с неограниченным запасом плоских шуток, весельчак и самодур.
Едва не совершившийся арест Сала и арест дружков Гельнандо в той же степени расстроили «царьков». Украинец перестал отвечать на звонки, Соколова расстреляли ФБРовцы, как и Шифера.
Убежище преступников в закрытой станции метро. Зал собрания.
— Да еще этот Спаун! — крикнул Гарсетти, зайдя в широкий зал, где совещались его сотоварищи.
— Кто опаснее — он или Джек? — попытался узнать у него Птенчик — внедренный агент Джерси.
— Оба ублюдки — крестный папаня Сала был явно недоволен последними событиями, раз не прекращал дрыгаться и стучать по столу, бросаясь различными изобретательными ругательствами, — Один стоил нам нескольких группировок, второй — бабла.
— Ясно — Птенчик вел себя показательно грамотно, добывая информацию о преступном мире от второго «внедренного» в чеченскую касту, состоящую из чеченцев лишь на тридцать процентов, — Ну, а что там твой крестник?
— Сальваторе? — спросил Гарсетти, — Ну, ты знаешь, мне очень даже на руку, что все считают этого дурачка крупной шишкой. Он — лишь прикрытие для истинного главаря — для меня. И его данный расклад устраивает, и мне удобно…
— А-а-а — открыл рот Птенчик, который обязательно все «выложит» Джерси.
— Безумный Джек? — начал пришедший в зал Сальваторе с платочком в руках, которым он регулярно вытирал свои слезки, — Непричесанный псих? Я вас умоляю, ребята…
— А что с ним не так? — не переставал любопытствовать Птенчик.
— Как там русские привыкли выражаться? — итальянец посмотрел на худощавого и внешне жесткого Владислава Петренко — брата убитого Игоря Петренко, — Хоть денег ни гроша, да походка хороша? Это не про него, умоляю… — он тоже находился в низком расположении духа, как и его крестный, — Псих в бомжатских обносках — никто. Не нужно бояться всяких фриков. Лучше давайте подумаем, что делать с прокурором. Кажется, еще немного и эта сволочь всех нас посадит!
