Марианна Рейбо - Письмо с этого света
– За королеву вечера! – подхватив, гаркнул Сергей, который, похоже, успел слегка набраться.
Раздался звон стаканов, мы выпили.
– Может быть, прочтешь что-нибудь из своего? – спросил Костя.
– Нет-нет, я не хочу!
– Непременно! Непременно прочти! Хотя бы одно стихотворение.
Поддавшись на уговоры, я скомканно и без выражения прочел одно из опубликованных в сборнике стихотворений и, убедившись, что никто все равно меня не слушает, с облегчением сел на место.
– Однако Миша что-то слишком задерживается, – беспокойно протянул я через некоторое время, глядя на часы. Било полночь.
– Миша придет, никуда не денется. Ты мне лучше скажи, почему ты такая скованная? Ты даже ничего не ешь, давай я тебе положу кусочек бифштекса, – засуетился Константин.
На широком блюде посреди стола лежала мясная закуска – несколько кусков говядины, нарезанных небольшими ломтиками. Но я не брал ее, потому что мясо на вид казалось сильно недожаренным.
– Спасибо, но я не ем полусырое мясо.
– Это же бифштекс с кровью, очень вкусно, попробуй! Ради меня, один кусочек!
Он наколол маленький мясной ломтик на вилку и поднес к моему рту. Зажмурившись, я снял зубами мясо с вилки и, почти не жуя, проглотил. К моему удивлению, и вправду оказалось вкусно.
– Ну вот, а ты боялась, – Костя довольно захихикал. – А теперь еще один. И я знаю, как сделать его еще вкуснее. А заодно чуть-чуть поднять тебе настроение. Поискав что-то в кармане, но вроде бы ничего из него так и не достав, он протянул руку к тарелке с бифштексом и, словно погладив один из кусочков, взял его кончиками пальцев. Заставив меня чуть приподнять лицо, он медленно опустил кусочек мяса мне в рот. Проглотив его, я на этот раз почувствовал какой-то неприятный горьковатый привкус, а затем легкий холодок на языке, словно от ментоловой жвачки.
– Это что за дря…
– Я хочу выпить с нашей виновницей торжества! – заставил нас обоих вздрогнуть гортанный выкрик Клэр прямо над ухом. Подняв на нее глаза, я сразу понял, что она изрядно пьяна. И без того небрежный высокий хвост совсем растрепался и съехал набок, глаза плыли, походка сделалась неровной.
– Клэр, а тебе не хватит? – с легкой издевкой спросил Константин, едва взглянув в ее сторону.
– Я, кажется, не с тобой разговариваю, – оборвала его Клэр и подала мне стакан с остатками скотча.
Наклонившись ко мне, она обвила своей рукой мой локоть и выпила на брудершафт.
– За королеву вечера! – произнесла она театральным шепотом.
Неожиданно, приподняв пальчиками мой подбородок, она припала к моим губам и поцеловала взасос под восторженный вопль присутствующих мужчин.
Впервые меня целовала женщина, и хотя было понятно, для кого разыгрывается вся эта сцена, не могу сказать, что мне это было совсем неприятно. От Клэр волнующе пахло духами, а мягкие, совсем иные, чем у мужчин, губы из-за вкуса помады казались пропитанными лесной ягодой. Поцелуй был таким неожиданным и долгим, что у меня закружилась голова. Мне захотелось немедленно опрокинуть Клэр на стол и… А дальше-то что? То-то. В тот момент я пожалел, что не родился мужчиной. Оторвавшись от меня, Клэр заливисто расхохоталась.
– Шабаш! И правда, настоящий шабаш! Как точно ты это подметила! – Она сбросила высокие черные ботильоны и, оттолкнувшись от дивана босыми ногами в тонких сетчатых чулках, забралась на стол. Слегка неуверенной, но все же грациозной походкой она двинулась вперед, маневрируя между тарелками и стаканами. Дойдя до середины стола, она остановилась и, окинув всех победоносным взглядом, начала медленно двигать бедрами в такт игравшей музыке.
– Ты бы слезла со стола, мы все-таки с него едим, – недовольно буркнул Константин.
Но она даже не взглянула в его сторону. Остальные явно были в восторге от выходки Клэр и начали ей аплодировать, так же в такт музыке.
Народ жаждал зрелища. В нарастающем напряжении Клэр начала медленно расстегивать блузку. Когда показалось черное кружево лифчика, Клэр замерла на секунду, переведя наконец взгляд на Константина, словно надеясь, что он ее остановит. Но Костя не реагировал, и она продолжила. Распахнув блузку, она чуть наклонилась вперед и обернулась вокруг своей оси, опрокинув при этом несколько стаканов и залив их содержимым скатерть. Публика взорвалась восторгом, подбадривая Клэр, и, отбросив блузку в сторону, она победоносно воздела руки кверху. Затем, нарочито медленно, она опустила лямки бюстгальтера и завела руки назад, словно заключив себя в объятия. Черное кружево упало к ее ногам, и жадным взорам открылись две прекрасные греческие чаши с темными взбухшими сосками. Мужчины уже не аплодировали. Они молча замерли в ожидании.
Ситуация явно вышла из-под контроля. Бывало, конечно, всякое, но такое я видел на олимпийской тусовке впервые, и разум кричал мне, что уже давно пора сматываться. Но тело словно не слушалось. Всем своим существом я ощущал удивительную легкость, близкую к эйфории. Сознание плыло, по рукам и ногам разлилась нега, внизу живота пульсирующими толчками нарастало блаженное тепло. Не сразу я понял, где источник этого ощущения. Мягкая, опытная рука Константина, деликатно нырнув мне под кофту, орудовала там уже минут десять. Приличия ради я попробовал вырвать его руку, но он был настойчив, а у меня на самом деле не было никакого желания сопротивляться.
Дойдя до края стола, полунагая гетера величаво сошла на землю и, расставив длинные тонкие ноги, оседлала колени Сергея, сидевшего напротив Константина. Развернув корпус так, чтобы Константину было хорошо видно, она подставила Сергею свои полные груди, и он жадно припал к ним пьяными губами.
Бедная глупышка Клэр!
Раздался звон посуды, в стороны полетели столовые приборы, объедки… Дрожа в такт стонам Клэр, стол жалобно заскрипел, и все, кто сидел за ним, поднялись со своих мест, желая быть следующими.
– Если хочешь, мы немедленно уйдем отсюда… – шептал Костя, судорожно расстегивая на мне кофту и покрывая поцелуями каждый обнажавшийся сантиметр. – Немедленно… немедленно уйдем....
Но у меня в тот момент было лишь одно желание – чтобы он вошел… Вошел, как только он умел это делать, заводя любую с пол-оборота… Понимая все без слов, он опрокинул меня на стол, давно превратившийся в сцену безумного вакхического спектакля. Получив то, чего мы оба так жаждали, мы закричали, словно от боли, все убыстряя и убыстряя темп нарастающего наслаждения. Ни с кем и никогда мне не доводилось испытывать подобного. Все ощущения были обострены до предела, возведены в абсолютную степень, и присутствие зрителей лишь подогревало охватившее нас исступление. Все стерлось и смешалось – границы, время, пространство. Мы выпускали Зверя, как это делали века и тысячелетия до нас – на площадях Древнего Рима, на черных мессах Средневековья, на пирах маркиза де Сада…
– Я боялся, что ты больше не придешь… – зашептал вдруг Костя горячими, влажными губами, не переставая двигаться. – Ты лучше всех, слышишь? Ты чувствуешь, как смотрят эти скоты? Они все хотят тебя… Кончая в Клэр, они хотят только тебя… Но я никому. Никому тебя не дам. Ты не похожа. Ни на кого. Леди! Настоящая леди!.. Никому не говорил. Еще никому… Я влюблен! Как мальчишка в тебя влюблен!
Его слова сработали как струя ледяной воды, разом затушив бушевавший во мне экстаз. Я резко открыл глаза и испуганно подскочил, отстранившись от Кости и вперившись в него непонимающим взглядом. В это же время Клэр, видимо, слышавшая его больной бред, издала какой-то отчаянный, нечеловеческий вой и истерически забилась, пытаясь высвободиться из-под только вступившего на смену олимпийца, пригвоздившего ее к холодной деревянной столешнице. Но парень оказался из тех, кто начав доводит дело до конца. Лишь сильнее зажав ее, он закрыл ей рот ладонью и задвигался с еще большим остервенением.
Еще несколько секунд я в оцепенении сидел на столе, сжимая коленями замершие бедра Константина. Плохо понимая, что это сейчас было, и стремительно приходя в себя, я вдруг почувствовал чей-то сверлящий взгляд из дверного проема. Резко повернув голову, я застыл, словно онемев.
Меня пронзали два прожектора глаз, полных ужаса и горя. На пороге комнаты, белый как саван, стоял Андрей.
В первое мгновение мне почудилось, что я вижу привидение. Как Андрей мог оказаться здесь?.. Но когда он отвернулся и кинулся прочь, я понял, что мне не показалось. Оттолкнув растерянного Костю, я стал лихорадочно застегивать и оправлять одежду. Не в состоянии сообразить, что же теперь делать, я сорвал с вешалки куртку и бросился к выходу. Ресторан был уже давно закрыт, но увлекшийся сынок хозяина заведения, пировавший с нами на втором этаже, видимо, забыл запереть входную дверь…
Сбегая по лестнице и натыкаясь на мебель в кромешной темноте ресторанного зала, я словно сквозь сон слышал позади бессвязный хнычущий лепет Константина, тщетно пытавшегося меня остановить, и приглушенный, надсадный вой несчастной Клэр, насилуемой пьяным подонком.
