Недруг - Иэн Рейд
Известие о моем отъезде сильно ударило по Грете. Я ведь вижу, как она себя ведет. Ее тоже постоянно мучают сомнения, даже чаще, чем меня. Раньше я волновался, но теперь… Теперь я чувствую, как внутри зреет сила, осознание моей цели. Она же, наоборот, кажется рассеянной; либо уделяет мне слишком много внимания, либо полностью эмоционально закрывается.
Терренс прав. Нельзя тратить последние дни впустую. Я проведу их с пользой и делом. Сосредоточусь на том, что важно.
Он снова бродит – медленно, меряя шагами комнату. Я слышу скрип пола и какой-то странный шум. Он доносится из его комнаты. Сильной усталости я еще не чувствую, да и заснуть не могу. Я весь на нервах. Надо бы пойти разузнать, что происходит.
Я иду наверх. Стучу в закрытую дверь Терренса. Она приоткрывается. Он высовывается в коридор. Без рубашки. На нем, как и на мне, только боксеры. Он что-то держит в одной руке. Он худой, но более мускулистый, чем я предполагал. Тяжело дышит, будто только что закончил растяжку. Длинные волосы, которые обычно собраны в хвост, теперь ниспадают по обе стороны лица.
– Джуниор. Все в порядке?
Выглядит он растерянным. За ним я мельком вижу оборудование. Много оборудования. Больше, чем думал. Не помню, чтобы он вносил так много.
А вещей-то много, говорю я.
Я впервые вижу всю его коллекцию сумок. Несколько коробок. Полусобранный штатив.
– Ага, все распаковал. Еще немного, и будет готово. Тут все – последнее слово техники.
И зачем это все? Для чего все это оборудование?
– Я ведь уже говорил. Для сбора данных. Мне осталось все подготовить.
И что входит в подготовку?
– Ничего сложного. Кое-что надо будет собрать. Грета сказала, что на чердаке найдется местечко для Дотти. Там тихо и спокойно, что очень хорошо.
Дотти?
– Ах да, один из наших компьютеров. Я буду использовать ее для записи более официальных интервью, которые нам предстоят. Она громоздкая, так что я соберу ее и отнесу на чердак. Если она нам понадобится, мы просто к ней поднимемся. Остальное оборудование компактнее, меньше. Вы его даже не заметите.
Интересно, видела ли Грета все это оборудование?
Я показываю на маленькое устройство в его руке. Оно размером с кофейную кружку.
А это что такое?
– А, именно то, о чем я говорил. Обычный диктофон. Я, наверное, оставлю его на кухне.
Чтобы записывать происходящее на кухне?
– Я постараюсь, чтобы диктофон вам не мешал.
Он будет записывать постоянно?
– Да, как только я его настрою.
А почему на кухне? Не понимаю. Какое-то безумие.
– Мы собираем данные, Джуниор. А кухня – важное место в любом доме.
И довольно личное, думаю я: там мы с Гретой пьем кофе по утрам и ужинаем по вечерам. Там мы разговариваем. То есть разговаривали раньше. Кухня – не лаборатория.
– Мы хотим получить максимально точные данные. Для нас это очень важно. Больше всего от этого выиграет Грета. Мы всего лишь хотим все изучить, понять. А знаешь, раз уж ты здесь, не мог бы ты мне помочь?
Он возвращается в комнату, распахивая дверь, наклоняется над одной из коробок и вынимает длинный тонкий черный металлический стержень. Я вхожу в комнату.
– Вот, подержи.
Я беру стержень. Оказывается, он легкий.
– Одну секунду, мне нужно найти насадку. Она должна была быть в той же сумке, но я не нашел. Наверное, в другой.
Что это?
– Это Флотсэм.
Флотсэм?
– Почти у всех камер есть свои имена. Инженерный юмор. Вы привыкнете. Флотсэм крепится к выдвижной стойке. Джетсэм [1] точно где-то здесь.
Как все сложно, говорю я. Немного пугает.
– Я не специалист в технике, но тут все устройства стандартные и просты в использовании. Чтобы все это создать, нужная ученая степень, а вот чтобы использовать – нет. А вот и Джетсэм.
Терренс достает из другой сумки маленький зажим.
– Если можно, подержи еще минутку, я прикреплю объектив.
Пока он возится с камерой, я заглядываю в сумку. Там лежат фрагменты оборудования, какие-то запасные части, зажимы. И тут я что-то замечаю под кусками металла. Фотографию. Не на экране, нет – старую бумажную распечатанную фотографию.
– Отлично, – говорит он и подходит ко мне, резко застегивая молнию на сумке. – Давай заберу.
Он выхватывает стержень из рук.
Не могу сказать точно. Может, я сильно устал, но, кажется, там был я. На фото. Оно было сделано много лет назад. Очень много лет назад. Я с трудом узнал себя, и все же знаю, что там я. Стою, скрестив руки на груди, в бело-голубой клетчатой рубашке. Разве у меня есть такая рубашка? Я не помню, чтобы меня фотографировали. Неужели с тех пор так много всего изменилось?
Терренс собрал стойку и кладет ее на пол у кровати.
– Знаешь, я могу закончить и завтра, ничего страшного, – говорит он, выпроваживая меня обратно в коридор. – Спасибо за помощь.
Пустяки. Я услышал шум из комнаты, вот поэтому и пришел.
– Извини, приятель. Я просто так взволнован, очень хочу все успеть. Я тебя разбудил?
Я еще не спал.
– Постараюсь больше не шуметь. Мы, Грета и я, даже не подумали, что я помешаю, раз уж ты внизу. Я люблю работать по ночам. Заснуть тогда легче.
Сильно переживаете?
– Нет, нет. Определенно нет. От слова совсем. Ты шутишь? Нет, я очень рад. Очень счастлив. Ты хорошо справляешься.
Я пытаюсь снова заглянуть в комнату, но он закрывает обзор. Не дает войти.
– Я тут впервые. Кровать непривычная. И жара правда адская, ты не шутил. Вот и все. Я начинаю понимать, что, в отличие от других людей, долгий сон мне ни к чему. Мне кажется, сон немного переоценен.
Всем нужно спать, говорю я.
– Ты так думаешь? Интересно. – Он делает шаг в коридор и закрывает за собой дверь. – Сон – интересный процесс. Но не очень плодотворный. Всегда можно найти способ увеличить человеческую продуктивность. Еда, общение, сон – что, если бы в них отпала необходимость?
Но зачем? Зачем нам отказываться от всего этого? Каким образом отказ от еды, сна и общения сделает нас лучше?
Он молчит, думает. А потом медленно, осторожно начинает.
– Все дело в эффективности. Увеличится эффективность, ускорится процесс эволюции. Если, конечно, эволюция пойдет дальше. Но почему бы нам не помочь ей, если есть такая возможность?
Значит, помогаете эволюции? Мне кажется, больше похоже на вмешательство.
– Я рад, что ты спросил. Предлагаю выйти за рамки, взглянуть на эволюцию
