Сокровище тени - Алехандро Ходоровский
Полицейские глумятся над путешественником, пиная его в живот в спину, в ребра, в голову. На пальто появляются кровавые бабочки.
— Что ты сделал с камнем? Что ты сделал с растворителем? Что ты сделал с эликсиром?
От страшной боли стоны путешественника превращаются в яростные вопли. Он скидывает пальто. Обнаруживается туника, вроде той, в которую одет Христос на дешевых картинках.
— Собаки дерьмовые! Проклятый камень, проклятый растворитель, проклятый эликсир, — я все проглотил! Все ваши вещества!
Под ногами полицейских и носильщика пол словно превращается в болото. Они шатаются, как пьяные.
— Нет! Не может быть!
— Повторяю, козлы, я все проглотил! Переломайте мне кости, вскройте живот, забрызгайте комнату моей кровью! Пользуйтесь своей бессильной властью над моим телом, жалкие прислужники!
Путешественник, вне себя, в экстазе от боли, выходящей за пределы чувств, наступает на полицейских, раскинув руки, как будто это ангельские крылья. Посыльный, издав попугайское «тр-р-р-р», исчезает. Просветленный цепляется за форму одного из полицейских. Те с криками ужаса отталкивают его автоматными стволами.
— Не трогай нас, мерзавец! Ты проглотил камень и теперь можешь делать из волков овец! Не превращай нашу ярость в снисходительность, судьба Родины покоится на ненависти! Мы — грубый металл, это в интересах государства! Не превращай нас в золото! Не совершай ошибки! На поооомощь!
Полицейские пытаются убежать. Путешественник со сладкой улыбкой встает между ними и дверью, чтобы обнять всех троих и приласкать. Трое грубиянов дышат открытым ртом, словно задыхаясь, и вяло — между страхом и наслаждением — пытаются стереть с лица следы неуместных переживаний.
— Не сопротивляйтесь… Доверьтесь… Вы преобразитесь, и затем — священное растворение.
— Мммм. Аааа. Но… Спокойно! Мы не отдадимся наслаждению. Универсальный растворитель сотрет наши имена, наше прошлое. Утратив память, мы превратимся в добрых младенцев. Отторгнув от себя ненависть, мы перестанем служить Отечеству. Миллионы лжеалхимиков, затаившихся у границы, нахлынут к нам и сделают из каждого очага мерзостную печь. Нет, никогда! Мммм. Аааа.
Черпая сверхчеловеческим усилием энергию из идей, заложенных в них долгом, полицейские трясут головой, бьют себя по щекам до покраснения, отцепляются от путешественника и скрываются, высунув язык от одышки, в самом дальнем углу комнаты. Вскоре они забывают о своей минутной слабости и о чем-то шепчутся.
— Змей-искуситель! Наш долг — заставить тебя выблевать камень, растворитель и эликсир!..
Все трое, согнувшись под прямым углом, выставив носы-гарпуны, бросаются на путешественника. Тот останавливает их величественным жестом. Они падают на землю, как псы при виде грозной хозяйской палки, и со стоном просят прощения. Сладкая улыбка сменяется выражением беспощадного гнева.
— В наказание за ваш гнусный бунт я совершу — здесь и сейчас — Великое Алхимическое Деяние!
— Оооо! Неееет!
— Оооо! Даааа! Немедленно покиньте зараженную магму вашего внутреннего «я» и обретите Высшее Сознание!
— Смилуйтесь! Все, кроме этого! С тем, что вечно, не играют! Высшее Сознание не для нас: стоит пробудить его, как оно разорвет нам мозги! Сжальтесь!
— Хватит! Обретайте сознание, или я вас растворю!
Путешественник грозно протягивает указательный палец. Полицейские воют и сбиваются в клубок, стараясь прикрыться друг другом. Они хнычут:
— Мы такие сложные, мы сбились с пути и не ведаем, откуда идем, куда идем, кто мы^ Редко нам доводится мыслить ясно: мы во власти эмоций и инстинктов, мы не знаем, ради чего стоит трудиться^ Мы хотим стать лучше других и познать истины, недоступные им. Но как? Как достучаться до своей собственной души, чтобы ее сила проникла в то, что зовут «личностью»?
— Жалкие койоты! Когда вы избавитесь от всех определений, Высшее Сознание станет частью вашего разума! Вы будете обращаться к нему посредством молитвы! Прекратите хныкать и выкиньте из своих зловонных мозгов все случайное!
Трое полицейских, выкатив глаза и не моргая, выкрикивают, осмелев, словно отвечают на приказания генерала:
— Долой мое имя! Долой мой возраст! Долой мою национальность! Долой мой пол! Долой мои идеи! Долой мои чувства! Долой тиранию моего тела! Приди, Высшее Сознание, обитающее во мне! Думай моим разумом! Чувствуй моим сердцем! Дрожи моими инстинктами! Направляй мои руки! Овладей моей волей, чтобы я стал неподвластен страстям! Говори моими губами! Говори моими губами! ГОВОРИ МОИМИ ГУБАМИ!
Полицейские впадают в транс. Двигаясь, как зомби, они окружают путешественника, у которого тоже выпучены глаза. Из горла иноземца вырывается глубокий, нечеловеческий голос, полицейские же выговаривают фразы так, будто слова идут из самой души.
— Я — господин и повелитель твоего разума. Я могу существовать, замкнутый в тебе, или же распространяться в разные области посредством твоего сознания. Чтобы позволить мне завладеть тобой, ты перестал быть трупом, одушевленным только животными инстинктами, ты превратился в подлинного человека, управляемого лишь мной, — твоей нетленной сущностью. Благодарю, что вверил мне руководство и позволил проявляться через твой разум. Я могу сделать так, что Слово, в конце концов, станет творцом материи. Вот так: я скажу «огонь» — и все запылает… Пусть же все пылает! Огонь!
И как раз в этот миг — чудо или авария в сети? — освещение в комнате становится красным. Из горшка вырывается огромный язык пламени и плотный дым. Путешественник злобно хохочет. Полицейские внезапно выходят из транса и жмутся, испуганные, дрожащие, к стенам, царапая их, словно хотят залезть наверх.
— Нееет! Последний огонь! Геенна! Дьявольское алхимическое всеочищающее пламя! На помощь!
Задняя часть их брюк окрашивается коричневым. По ногам течет густая желто-оранжевая моча. Бледные лица делаются зелеными. Ужас их так велик, что они почти не могут дышать.
И вдруг входит посыльный в пожарной каске, резиновом плаще, с ведром воды. Он спокойно выливает ее в горшок. Теперь освещение вновь белое. Пламени больше нет. Посыльный голосом чревовещающей куклы объявляет:
— Пожар потушен!
Переведя дух, полицейские бросаются на калеку, волокут его в дальний угол и скрывают своими телами.
— Ради нашей святой матери-шлюхи, берегись! Философский камень в его желудке дает ему всевластие Высшего Сознания! Стоит ему сказать «тараканы», и мы будем раздавлены мириадами этих противных тварей!
Путешественник угрожающе рисует в воздухе какие-то лабиринты.
— Да, падаль в погонах! Я говорю «свиньи»! Свиньи! Пусть явится стадо свиней — с копытцами, пятачками, хвостами в виде штопора, щетиной и визгом похотливых ангелов!
Полицейские еще сильнее налегают на посыльного и дрожат, пока не становятся похожими на большой кусок желе.
— На помощь! Берегитесь нашествия священных свиней, гласит новое евангелие! «Излюбленная пища священной свиньи — мясо полицейских»! Снизойди к нам, Центральное Сверхуправление, выручи нас!
На губах путешественника появляется густая пена. Вены на шее, уже вздувшиеся, кажется, вот-вот лопнут. Голос у него
