Дженни Даунхэм - Ты против меня (You Against Me)
Майки стоял в сторонке и ждал, пока они выберут. Семейство не обращало на него ни малейшего внимания. Дети дрались за бесплатные цветные карандаши и раскраску, а мать тем временем складывала мокрые пальто на спинке стула. Отец все время проверял мобильник. Майки улыбнулся, поймав взгляд женщины, – хотел дать ей понять, что муж у нее идиот. Ему явно был до лампочки этот обед. Женщина улыбнулась в ответ.
– Что входит в салат-бар? – спросила она. Мужчина взял меню и проглядел его, словно сам хотел ответить на этот вопрос, но Майки его опередил:
– Несколько салатов, дыня и горячий суп.
– Какой? – спросила она.
– Сейчас уточню. Муж поднял голову:
– А вам разве не положено знать такие вещи?
Майки извинился; жена при этом ему улыбалась, а муж не заметил. Знает, что он придурок, подумал Майки, и ей за него неловко. Этот взгляд был ему знаком. У его матери было такое же лицо, когда она напивалась и начинала вспоминать одного из своих старых бойфрендов. Майки пожелал ему супом подавиться. Для начала.
Он завидовал Джеко, оставшемуся на кухне: наверняка сейчас потеет над духовкой, переворачивает запеченную репу, вываливает дымящийся горошек на блюда. Деке посыпает почти готовую лазанью сыром. На кухне Майки все было знакомо.
– Ну и как там, в реальном мире? – спросил Джеко.
– Одни идиоты.
– Кто бы сомневался.
На секунду Джеко вроде подобрел.
Может, Майки и почудилось, что он на него дуется, и все между ними по-прежнему хорошо? Он на всякий случай добавил:
– Я обязательно достану этого ублюдка, так и знай. Обещал Карин – значит сделаю.
Джеко пожал плечами:
– Только поторопись, а то так никогда и не соберешься.
Он сказал это таким тоном, будто то была его операция, а Майки все эти дни, можно подумать, не обдумывал в подробностях, как все провернуть.
– Ладно, – выпалил он, – может, в субботу? Джеко кивнул:
– Я с тобой.
– Суббота – короткий день. А потом наведаемся в гольф-клуб.
Они пожали руки, заключив договор. Снова друзья.
Семнадцать
Элли сидела на набережной, глядя на лодчонки, качающиеся на волнах, и слушая протяжный скрип тросов. Ей было холодно и скучно; был отлив, вода отступала, обнажая песок, но больше ничего не происходило. За последние десять минут рыбак на причале не поймал ровным счетом ничего, солнце, кажется, выходить не собиралось, и туман не желал рассеиваться.
Самое странное, что где-то там, чуть подальше, погода была хорошая. Солнце ведь просто затянуло тучами, как паутиной. А вот в миле-двух отсюда оно наверняка сияет. Может, Том сейчас играет с Фредди в гольф на солнцепеке или сидит в ресторане клуба с пинтой ледяного сидра в руке.
Она все еще очень злилась на него за то, что бросил ее в этой глуши, оставив всего пять фунтов. Автобус по расписанию был всего через несколько часов, и он наверняка об этом знал. Знал также, что она никогда не расскажет родителям о том, что он ее кинул, потому что ей самой первой достанется за то, что прогуляла школу.
Вот еще минутку посидит и пойдет пешком в город. Тут наверняка не больше трех миль, и, кажется, она помнит дорогу. Побродит по магазинчикам, может, в библиотеку заглянет, пока не кончится школьный день, а потом постоит у ворот школы – может, кто-нибудь из девчонок захочет пообщаться. Пора ей уже завести друзей. Может, она даже расскажет им о том, что случилось на речке, да и о своем новом приятеле, чтобы они посчитали ее более интересной. Есть шанс, конечно, что никто ей не поверит – ведь не поверили же, когда она призналась, что целовалась с Дэнни на рождественской вечеринке. Иногда она сама начинала сомневаться, было ли все хорошее, что с ней происходило, на самом деле или нет, а то как-то слишком мимолетны были эти прекрасные мгновения в сравнении с плохими.
Даже ее потрясающий план провалился. Ей он сразу пришел в голову после того, как Том ее высадил, и она тут же приступила к его выполнению. Тот парень говорил, что работает в пабе в гавани – значит, она отправится на его поиски и остаток дня проведет, сидя за барной стойкой и мило его убалтывая.
Но первый паб, куда она заглянула, назывался «Белая лошадь», и в нем были одни мужики с кружками пива. Когда она вошла, они, как по команде, обернулись и уставились на нее, и хоть ей и удалось, заикаясь, пролепетать, что она ищет одного парня, который здесь работает, все рассмеялись – ведь старикану, разливавшему пиво за барной стойкой, было лет сто, не меньше, а других сотрудников в пабе и не было.
В «Эрл Маубрей» она вошла уже посмелее и даже решилась подойти к барной стойке и спросить, не работает ли у них молодой парень – темноволосый, высокий, лет восемнадцати. Бармен сально усмехнулся и сказал:
– А я не гожусь для тебя, малышка?
Она сильно покраснела – снова над ней посмеялись.
– А как зовут-то его, девушка? – спросил бармен, когда она направилась к двери.
И Элли вдруг поняла, что так и не знает его имени, а весь ее план вдруг показался смешным и унизительным. Ей лишь хотелось войти в следующий паб и сразу увидеть его улыбку, сесть рядом, выпить чего-нибудь. Она стала воображать, как он подвезет ее до дома, а там уж они договорятся о следующем свидании. Сегодняшний день поначалу казался даром свыше, но уж лучше бы она в школу пошла, в самом деле.
Она встала и хотела было взять сумку, но ее отвлекло внезапное движение на причале. Рыбак снимал удочку с подставки – должно быть, поймал большую рыбу: леска сильно натянулась. Элли перегнулась через каменный парапет, чтобы разглядеть получше.
В тумане и дымке блеснула серебристая чешуя, и тяжелая рыбина упала к ногам рыбака. Он наклонился и схватил ее за шею, прежде чем она успела ускользнуть в воду. А другой рукой нащупал большой камень.
Элли прищурилась. Кажется, он собирается ее убить. Разве в здешних местах рыбу ловят не для того, чтобы сразу отпустить?
Рыбак занес камень над головой и, не колеблясь, ударил так, что размозжил рыбе голову. Даже с того места, где стояла Элли, было видно мозги, расползшиеся по доскам причала.
Элли застыла от шока. В одно мгновение рыба дергалась, была живой, хватала ртом воздух. А теперь вот лежала мертвая. Впервые за все время рыбак поднял голову и заметил Элли.
– Макрель, – выкрикнул он.
Можно подумать, что теперь, когда она знает, что это за рыба, что-то изменится. Элли притворилась, что не слышала, – не хотелось вступать в разговор с маньяком – убийцей рыб. Одним глазом она продолжала коситься в его сторону, а он тем временем сунул рыбину в ведро, перетянул леску и снова забросил удочку. Только когда он сел на табуретку, достал свой обед и развернул сэндвич, она перестала за ним наблюдать.
Она посидела на парапете еще немного, размышляя, что же будет дальше. Что, если она случайно упадет в воду и замерзнет в холодной воде? Или рыбный психопат подкрадется сзади и вмажет ей камнем по башке, как той рыбине? Или ее охватит вегетарианское негодование и она сама подкрадется к нему и столкнет с причала? Или решится на куда более отважный поступок – к примеру, украдет лодку и уплывет в Скандинавию?
Так она сама себя развеселила своими фантазиями. Как в фильме «Осторожно, двери закрываются», когда Гвинет Пэлтроу не успела забежать в поезд в метро. Точнее, в одной жизни успела, познакомилась с симпатичным парнем по имени Джеймс, приехала домой и обнаружила своего приятеля Джерри в постели с другой женщиной. А другой поезд уехал, и в итоге ее ограбили.
У Элли тоже был выбор, так ведь? Были сотни вариантов. Например, сегодня она должна была пойти в школу, а оказалась вот в гавани. Потом она отправится домой, родители спросят, как она провела день, – и тут у нее снова будет выбор: солгать или сказать правду. Что бы она ни выбрала, ее поступки породят целую цепочку новых событий.
Вот почему Том на нее сердится: у нее есть выбор, а у него нет. Она может согласиться свидетельствовать в его защиту и сказать, что ничего не видела, но может и отказаться. Возможно, он был прав и копы станут допрашивать ее снова. Может, даже заставят прийти в суд, но даже там она вполне может молчать как рыба. Тут-то они ничего не сделают. Или сделают?
Полная решимости, она слезла с парапета. Ну что вот она сидит и жалеет себя, когда у нее есть такая прекрасная возможность выбирать, что случится дальше. Нет, она так просто не сдастся и продолжит поиски загадочного гостя с вечеринки, ведь он прислал ей уже пять сообщений, а значит, она ему правда понравилась. Вон там, напротив, справочная для туристов – ну сколько пабов может быть в гавани, в самом деле?
Даже если она его не отыщет, то хоть убьет время, а там и автобус придет. А если отыщет, распустит волосы, медленно облизнет губы и скажет: ну надо же вот так встретиться.
Парни всегда на такое ведутся.
Восемнадцать
Элли медленно приоткрыла дверь паба «Квинсхед», и в нос тут же ударил теплый запах пива и еды. Она чувствовала себя каким-то первобытным человеком, вышедшим из тумана, дикой женщиной, для которой тепло и укрытие мало что значат. Как-никак, она девчонка, которая назначает парням свидания на кладбищах и на спор ныряет с ними в реку. А еще смело входит в офис справочной и требует перечень всех пабов в гавани. Мужчина из офиса даже ручку ей дал, чтобы она пометила пабы на карте красными чернилами.
