Джаз-банда - Глеб Сабакин
Как район от наркотиков зачистили
Раньше Матня считалась наркоманским районом.
Вообще-то в героиновый бум конца 90-х наркоманскими были все районы города, но этот отличался особой концентрацией. Может, из-за близости цыганских посёлков. Или из-за того, что милиция старалась пореже соваться на Матню, отчего уличный контингент чувствовал себя спокойно. В начале 2000-х проблема уже не была столь остра, но оставалась.
Поступает однажды от районного топ-менеджмента директива — надо очистить местность от всякого дерьма. Дескать, барыг стало слишком много, торчков ещё больше, как следствие — рост преступности. А чем больше преступности на территории, тем больше менты нас дёргают.
Ну и вообще, хозяева района мы или твари дрожащие, чего это тут барыги тренды задают, не по понятиям это.
Вся эта история, как часто бывает, была срежиссирована извне, о чём знали только избранные. Но шила в мешке не утаишь, что знают двое — знают все, посему открываю вам секреты Полишинеля.
Некоторые деятели из отдела по борьбе с организованной преступностью вдруг осознали, что наркотики — это сущий клондайк. И если уж побороть невозможно, ибо здесь многое зависит не только от политической воли местных властей и жёсткости органов, а ещё от разных макроэкономических моментов, то нужно возглавить процесс. Или хотя бы тупо нажиться на нём.
По классике жанра, говно разгребалось руками юных максималистов, наивных жертв псевдопонятий, а попросту — лошков, мнящих себя реальными пацанами. Ну, и за счёт тех же группировочных генералов, которые — секрета особого здесь тоже нет — почти все на крючке у органов.
Менты планировали руками молодёжи выщемить всех барыг с района, а опосля поставить своих, ручных. И начать двух зайцев убивать — бабло грести и показатели по раскрываемости в норме держать.
Все барыжьи адреса были известны, их на районе было пара десятков.
Рейды изяществом не отличались — оголтелые гангстеры, которым дан зелёный свет, врывались прямо в квартиры и избивали всех присутствующих.
Попутно мародерствуя — это воспринималось как охота за трофеями.
Предметом мародёрства были в том числе и вещества — среди доблестных чистильщиков района торчков тоже хватало.
Другой стороной процесса был геноцид рядовых потребителей.
Это было весело — устраивать городские сафари, при этом выступая народными карателями и борцами со злом. Случалось, что торчки избивались под одобрительные реплики бабушек у подъездов.
Повторюсь — торчали тогда многие. Половина старших, и среди молодёжи тоже хватало. Стараясь скрывать, конечно, ибо за наркоманство часто отшивали.
Щепки летели вовсю. Ломали и своих, кто спалился.
Бывало, одни нарки отшивали других, крича о понятиях.
Случалось, после рейда с полными карманами веществ эти псевдозожники спускались в подвал и нещадно лупили засевших там наркоманов. После чего, буквально садясь на валяющиеся полутрупы, вмазывались.
Молодёжь, как водится, подчас излишне старалась. Число находимых поутру трупов на местности резко возросло. Уголовные дела заводились редко — смерти в уличных разборках тогда были будничным явлением, а тут тем более какие-то нарки.
Плюс от передозировок дохли и сами районники. Немудрено, если у тебя после рейда мешок героина, а что там за консистенция неизвестно.
Но план милицейских кукловодов по замене прежних барыг на новых не реализовался. Несколько деятелей неожиданно погорели на каком-то другом деле, и всё руководство отдела сменилось. Пришло новое, якобы более порядочное, на деле же не менее беспринципное.
Когда туман рассеялся, оказалось — барыг на районе больше нет, все нарки попрятались или передислоцировались, и уровень преступности сильно снизился. Что и записали себе в заслуги новые менты.
Одновременно улучшилась и репутация района, и мощь группировки. Если в официальных сводках и кабинетных отчётах молодцами позиционировались менты, то в народе считали, что порядок навели матнёвские.
Кстати, мусора тогда тоже активно торчали, но это уже другой разговор.
Так вышло, что тогда я и сам впервые вмазался. Героином, отобранным у неместного джанки, заехавшего на район к барыге. Не понравилось, я блевал и недоумевал — как из-за этого говна люди просирают свои жизни. Однако человек существо упорное, и стремясь распознать кайф я быстро достиг цели. Сначала по ноздре пускал. Скрываясь от лучших друзей, и веря — меня пронесёт, покайфую немного, подсесть не успею, вовремя соскочу. Однако хрен там, дальше было так, как это обычно и происходит.
27
Встреча в ночи
Я любил гулять по ночной Матне. Было в этих прогулках что-то завораживающее. Фонари освещают на домах и заборах надписи «Матня», «Матня сила», «Матня 2000». Ощущение, будто идёшь по негритянскому гетто. Куда не каждый сунется, а ночью и вообще никто. Но ты как рыба в воде, это твой район. Здесь тебе безопаснее, чем где бы то ни было.
Однажды возвращался ночью с дружеских посиделок. На улице ни души, хотя ночь тёплая и располагает к прогулкам. Я накурен, умиротворён и рад жизни.
Вдруг сзади негромко: «Слышь, парень».
Подобное обращение в столь поздний час не сулило ничего хорошего. Нащупываю в кармане лезвие от канцелярского ножа (я им твёрдый кромсал). Останавливаюсь, оборачиваюсь — мужик в панаме.
И говорит он мне тихонько: «Парень, не дашь мне в рот?»
Я малость оторопел и даже подумал сначала, что послышалось.
— Нет, — отвечаю. — Не дам.
— А что же в этом такого-то, — говорит. — Зря отказываешься.
— Да пошёл ты нахуй, — говорю. — Пидор, бля.
И дальше пошёл. Он перешёл через дорогу как тень и скрылся во дворах.
Хорошо, что накурен был, за пьяного себя ручаться в тот момент не стал бы.
А был бы я припозднившейся девушкой, а он — маньяком?
Задумался, а что за жизнь у него? Живёт, наверно, среди людей и не палится. Может, даже уважаем кем-то. А ночью перевоплощается в охотника за мужскими членами.
Уже когда жил в студенческой общаге, так там постоянно в кустах эксгибиционисты тусили, девок пугали. Одного как-то поймали, гадёныш сумел вырваться и смыться.
28
Пирожковая война, заводчане и юношеские амбиции
Одним из градообразующих предприятий города был завод, выпускающий детали для какой-то промышленной техники. Официальное название было сложным, в народе его так и называли — промзавод. В 90-е шли войны за контроль над ним, с кучей заказных убийств, как водится. В начале нулевых вмешалось государство, и бандитам там ловить стало нечего. Кто-то ещё мог понемногу кормиться на мелких коррупционных схемах или рэкете вороватых начальников цехов, но глобально это мало на что влияло.
А вот на уровне низового уличного криминала завод представлял большой интерес. Точнее, его работники.
Зарплата в то время
