Яна Тимкова - Повесть о каменном хлебе
С первых же слов Аэниэ заерзала на месте и попыталась одновременно и спрятать горящее лицо за спиной впередисидящего парня, и не упустить из виду Фаризу. Критик и кадавр читала ее, Аэниэ, стихотворение!
Откуда-то слева послышался сдавленный смешок. Впереди какая-то девушка в бисерном хайратнике наклонилась к уху соседа и что-то прошептала — девочка увидела, как его плечи вздрогнули от смеха. Сзади перешептывались. Аэниэ не отрывала глаз от Фаризы.
Та закончила и положила листок обратно на стол:
— Вы это слышали… — и Кунда продолжила:
— …А вот теперь пожалуйста, запомните — вот так писать не надо!
Не веря своим ушам, Аэниэ уставилась на критиков, но почему-то видела их расплывчато и смутно, и только когда мокрое капнуло ей на руку, она поняла, что плачет, и поспешила уткнуться носом в блокнот. Словно издалека до нее долетали обрывки фраз:
— …чтобы не быть голословными, разберем подробнее…
— …не рифмуется…
— …сбой ритма…
— …заезженный штамп…
— …вылезает из размера на две стопы…
— …на одних эмоциях далеко не уедешь…
Украдкой вытирая слезы, Аэниэ слушала и не могла дождаться, когда же закончится этот разбор по косточкам. Наконец Фариза остановилась, обвела взглядом аудиторию и проговорила — негромко, но слышали все:
— Над этим стихотворением был набросок — портрет эльфа. Я не очень разбираюсь в таких вещах, но могу сказать, что для автора этого стиха будет намного лучше, если он продолжит совершенствоваться в живописи…
— …И станет отличным художником…
— …А не очередным бездарным графоманом.
Аэниэ согнулась пополам и, вцепившись зубами в рукав, очень, очень старалась не зареветь в голос.
* * *— Ура, открыто! Залетай!
Раннее морозное утро, жесткий искристый снег, а отвыкшие от солнца глаза слезятся и сами сощуриваются до узеньких щелочек. Чистое высокое небо — бледно-голубое, ни единого клочка облака, ветер налетает порывами, взвихряет поземку и метет по ногам, иногда колючее крошево попадает в лицо, и Аэниэ недовольно морщится. От стойбища до здания, в котором проходит утренний семинар по ролевым играм, всего ничего — пройти по улице, свернуть, еще немного пройти, но за эти несколько минут теряется все накопленное тепло, коченеют руки, даже глубоко упрятанные в карманы ("Опять перчатки забыла…"), мерзнут уши, а ресницы смерзаются от выступающих от невозможно яркого солнца слез.
Сразу после пробуждения обнаружилось, что все запасы еды — той, что так хорошо грызть утром с кофе, уютно устроившись в еще теплом спальнике — уничтожили еще ночью, под вино и пиво, и осталась только лапша в пакетиках, а времени готовить уже не было. Лави рассердилась, потом махнула рукой и решила, что вся стая перекусит по дороге на семинар — вроде по пути была какая-то забегаловка.
Забегаловка оказалась закрыта "на санитарный день", и Лави сначала зафыркала, как рассерженная кошка, а потом ринулась искать что-нибудь другое. К счастью, еще одно кафе, притом работающее, обнаружилось в соседнем доме.
Лави рванула жалобно скрипнувшую дверь и нырнула внутрь, за ней — все остальные. Крошечная — всего на три круглых высоких столика — забегаловка была пуста, не считая двух дородных продавщиц в выцветших голубых передниках: одна стояла за прилавком, другая меланхолично протирала витрину — правда, стекло от этого чище не становилось. Продавщицы в ужасе уставились на ворвавшуюся развеселую и промерзшую компанию: похоже, за три прошедших дня семинара местные тетушки так и не успели привыкнуть к шлявшимся по улицам персонажам в туниках, плащах, беретах с беличьими хвостами, при мечах и кинжалах.
— Так, народ… Что у нас тут есть? — Лави уже подскочила к стойке и внимательно изучала засаленную бумажку с от руки написанным заголовком: «Меню». — Тоже мне, меню… Меня… Тебя… Ага, кофе есть, классно… Шесть кофе, пожалуйста, — это продавщице, — чебуреки, если горячие…
— Нету чебуреков, — опасливо поглядывая на Лави, произнесла стоявшая за прилавком. — Из горячего только горячие сосиски. В булочке.
— А из холодного — только холодные бутерброды? — дружелюбно спросила эльфка. Нэр хрюкнула, сдерживая смех.
— Еще пирожки с мясом есть… — кажется, тетя не поняла шутки.
— Тогда шесть сосисок. В булочке!
— Ой, — пискнула Зю, — у них кооотик есть!
— Где? — завертела головой Лави, — Ой, прелесть какая! — и ринулась гладить большого серого кота, развалившегося на батарее у окна.
— Ой, Лав, я не про то! — засмеялась Зю, — У них этот есть — «Тимофей»! А кот пушиииистый! — Зю присоединилась к почесыванию и поглаживанию, и вокруг животного тут же сгрудилась вся свита, на разные лады восхищаясь его пушистостью и мурлычностью. Зверь урчал так, что слышно было даже несмотря на галдеж эльфей и рычание кофейного аппарата.
— Девочки, кофе заберите!
— Дарки, сделай доброе дело… — попросила Лави, и Дарки метнулась к стойке.
— Ой, а «Тимофея» возьмешь? — вспомнила Зю. «Тимофеем» называлось местное пиво, весьма уважаемое всеми гостями города за дешевизну и неплохой — за такие деньги — вкус. А так как на этикетке под вычурными буквами названия был нарисован вальяжно развалившийся кот, то пиво довольно быстро перекрестили из «Тимофея» просто в «котика». Правда, в окрестностях ДК, где обитал приехавший на КОН народ, «котика» уже было днем с огнем не найти.
— Возьму, уговорила, — оторвавшись от кота, Лави снова двинулась к стойке, — нам, пожалуйста, еще… Ээээ… — обернулась, оценивающе взглянула на компанию, — Пять «Тимофеев».
— А чего пять-то? — возмутилась неугомонная Зю, — нас же шесть!
— Ты чего, у нас же Аэниэ не пьет!
— Аааа, — хихикнула пекинеска, — ну и хорошо, нам больше достанется.
— Между прочим, могли бы и помочь! — встряла Дарки, пытавшаяся донести до столика две доверху наполненные чашки кофе, — ай, мляаааа!!! — все было бы благополучно, но Дарки, ставя чашки на место, нечаянно оперлась о столик, он резко качнулся, и черная обжигающая жидкость, которую предполагалось считать кофем, плеснула из чашек, да так, что несколько капель попали девушке на пальцы.
— Что, таки пролил? — с фальшивым сочувствием осведомилась Зю.
— Нет, не пролил, а всего лишь обрызгался… — Дарки слизнула капли, сморщилась, — фиии, горький какой… Горячо, блин… Все, я теперь потерпевший! Таскайте все сами.
Не дожидаясь, пока ее позовут и с сожалением оставив кота в покое, Аэниэ тихонько скользнула к прилавку, на который продавщица как раз выставила еще две пластиковые чашечки.
— Слууушай… А ты чего пива не пьешь? — полюбопытствовала Зю, запивая сосиску основательным глотком «котика». — Вино вроде нормально… А пиво чего не?
— Не нравится оно мне, — пожала плечами Аэниэ, — невкусно.
— Это пиво-то невкусно?!
— Угу.
— Ну ты даешь…
— Может, и невкусно, зато питательно, — назидательно сообщила Лави, поедавшая свою порцию за столиком у окна, вместе с Чиараном, — ты попробуй лучше!
— Неее, — помотала головой девочка, возя пальцем по черному с белыми прожилками, "под мрамор", пластику стола и пытаясь скрыть подступивший страх. Горло перехватили болезненные спазмы, в животе словно поселился ледяной ком. Почему-то с вином у нее никогда не было никаких проблем, но вот "белую полугорькую" и пиво она не могла воспринимать спокойно — перед глазами мгновенно всплывала картина под названием «Лави-на-прошлом-КОНе»: жалкое и унизительное зрелище… — Неохота.
— Да ладно тебе! — неожиданно вступила Нэр от соседнего столика. — Ты хоть раз-то его пробовала? (Аэниэ помотала головой, краснея.) Ну вот, а говоришь «невкусно». На самом деле оно почти что как квас. На вот, — и протянула девочке бутылку, в которой пива осталось — совсем на донышке. — Я все равно уже не хочу.
Не решаясь отказаться, Аэниэ робко взяла «котика», повертела в руках.
— Да попробуй хотя бы! Не отравишься!
Девочка сделала глоток. Горчащая холодная жидкость не была похожа на квас, но и особенно противной не показалась. Еще глоток.
— Ну вот, ага, видишь? Ничего страшного с тобой не сделалось! — пробубнила Зю с набитым ртом.
Действительно, ничего страшного. Но и не то, чтобы уж очень понравилось… "Сойдет, наверное…" — Аэниэ допила остатки, поставила бутылку на столик и снова принялась за сосиску и кофе.
— Все поели? Так, мусор в нафиг, нафиг стоит вон там, у двери, бутылки можно оставить на столах — может, кто подберет. Пошли! — скомандовала Лави, вытирая измазанные кетчупом губы.
Аэниэ выбросила в мусорную корзинку оставшиеся на ее столике бумажные тарелочки и пластиковые чашечки (Зю предпочла побыстрее слинять), и у самых дверей столкнулась с Лави. Кажется, эльфка специально задержалась на выходе.
