Виктор Мельников - Клиент всегда прав, клиент всегда лох. Контркультурная проза
– Хватит шептаться, вы!.. – это Анатолий Николаевич обратился к нам с Володей.
Затем он познакомил меня с коллективом. Так сказать, ввёл в семью. Я стал приёмным сыном.
Теперь меня знали все, я никого не знал: не старался запомнить – зачем?.. Всему своё время.
В конце планёрки меня определили к шофёру, некоему Константину Маликову, развозить доставки.
– Подзаработаешь на подъёмах, – сказал Володя.
Это слово меня возбудило, с деньгами у меня начинались проблемы. А жена обещала вернуться дней через десять. У неё всегда были деньги. У неё всегда были возможности, чтобы изменить дела в лучшую сторону, считала она. Мешал только я, неудачник-горемыка-выпивоха, аутсайдер, которого вот-вот отправят во второй дивизион ко всем чертям! Я это чувствовал. Но не собирался сдаваться ни в первом, ни во втором тайме. Я собирался играть по правилам, без жёлтых и тем более красных карточек. Это было сложно. Но в новом коллективе, среди молодых, я надеялся сам помолодеть. Ничья не устраивала – нужен был выигрыш.
Глава 5
Жизнь слово пресное.
Глядя на Маликова, я не усомнился в своей мысли. Ему было пятьдесят пять лет. Он развозил доставки, дорабатывал до пенсии, соглашался на всё. Чтобы не уволили. В свои пятьдесят пять он наравне со всеми поднимал семидесятикилограммовые холодильники. Как на пятый этаж, так и на десятый, если не работал лифт, или товар в этот лифт не помещался. На пенсии Маликов протянул бы ещё долго – долголетие стало бы его местью государству.
У меня не было опыта, как правильно обращаться с тяжёлыми предметами. Маликов подсказывал, я учился. Я был хороший ученик.
– Виталий Иванович, – сказал Маликов, – ты слишком усердствуешь. Поэтому быстро устаёшь. Расслабься.
Я расслабился – но легче не стало. Жара делала своё дело. Хотя я был моложе на двадцать лет, казалось, для него все эти стиральные машинки и холодильники – пух! С меня же исходили последние соки. А в кузове стояло пять холодильников выше двух метров. Восемь стиральных машин, шесть газовых печей. Покупатели, верно, сговорились против нас.
– Давно столько доставок не было, – Константин тоже был не рад.
Опыт, привычка, ответственность. Три фактора влияющие на исполнительность. Ответственность у меня присутствовала, не было опыта, с привычкой тоже дела обстояли плохо. А ещё меня замучила жажда! Я хотел пить.
Подъезжая к дому следующего клиента, я сказал:
– Надо воды купить.
Маликов, на лице которого не проступило ни одной капли пота, не одобрил моего желания.
– Больше захочется потом.
Я вздохнул. Он не знал, что я был с бодуна. У клиентов воды попрошу, подумал.
Пятый этаж. Холодильник «Атлант». Два компрессора. Два метра высота. В лифт не входит. Весело!
Я облизал губы.
Мы спустили холодильник с кузова. Предстоял выбор: кому-то взяться там, где два двигателя, а кому-то за верх, где легче, но идти задом.
Я взял, где тяжелей.
Подъезды домов как будто специально делались так, чтобы никто в свою квартиру не внёс крупногабаритную технику. На каждом этаже приходилось останавливаться. Ставить холодильник на пол, чтобы развернуть. А после я снова брался за низ, поднимал свой край – я терял силы в два раза быстрей.
Клиент нас ждал. Это была толстая тётка, еле вмещавшаяся в дверном проёме. Она командовала, куда поставить холодильник, постоянно повторяла: «Не обдерите мебель, не поцарапайте пол, я на вас жаловаться буду!»
Маликов назвал сумму за подъём.
– Ничего не знаю! – запричитала она. – Мне в магазине не сказали, что я вам должна заплатить. Я на вас жаловаться буду! – снова повторила свою фразу, она ей, видимо, доставляла удовольствие.
Я не вмешивался в конфликт. Маликов не стал с ней спорить, сказал:
– Пошли!
В кабине машины я вспомнил, что забыл попросить воды. Но, мне показалось, она бы не дала, нашла оправдание своей жадности: «Прольёшь на пол, а мне потом вытирать!»
Я закурил. Думал, сигарета поможет забыть про жажду. Но она не исчезла – наоборот, усилилась. Я с негодованием выбросил окурок в окно.
В соседний дом доставка стиральной машинки. Хотя она была не легче холодильника – зато имела меньшие габариты.
Четвёртый этаж. Мы легко так, одним махом, подняли машинку. Нас встретил пацан. Он и не знал, что его мамаша сделала покупку. Собирался уже уходить из дома, но мы оказались вовремя. Иначе пришлось бы спускать обратно.
За подъём он заплатил. Я попросил пить.
– Сушняк! – сказал. – Не могу!
– Минутку! – пацан зашёл в кухню. А когда оттуда вышел, сказал: – Воды в кране нет. Наверное, отключили.
Не удивительно, как легко человека могут отключить от жизненно важной услуги. И это нормально. Нормально, когда не хочется пить. Но я умирал от жажды! Слюна во рту стала густой. Оззи Осборн говорил, что он не пьёт воду, потому что в воде е… утся и срут рыбы – несите виски! У Оззи Осборна стопроцентно вместо крови в теле циркулировал виски. А я не был рок-звездой. Не был святым.
Маликов повторил:
– Захочешь ещё сильней, а у нас куча доставок. До шести вечера не успеем!
Я не успокоился:
– Глянь, в холодильнике, может, компот холодный есть?
– Точно, – сказал пацан. – Вчера я полтарашку в морозильник забросил. – И он принёс бутылку льда.
В машине я начал отогревать лёд. Хоть было и жарко – пекло! – сразу получить спасительной влаги столько, чтобы напиться, не вышло.
Я сделал один лишь маленький глоток.
Пить захотелось ещё больше! Маликов в чём-то был прав. Глядя на меня, он лыбился. Старый пердун!
Мы подъехали к дому очередного клиента.
Теперь девятый этаж. И снова холодильник «Атлант», лифт маленький, по высоте товар не помещался, да и нельзя такие вещи в лифте поднимать. Придётся тащить.
Я снова схватил там, где тяжелей. Пожалел Маликова.
В этом доме подъезды шире.
– Идём без остановок, – Маликов чувствовал в себе силы. У меня их почти не осталось, только бодун и отдышка. Я шёл против своей воли.
– Ага, – молвил. Я в себя верил.
На третьем этаже остановились.
Перекур. Грузчик из меня никудышный.
Снова рывок, пошли!
– До седьмого дотянешь? – спрашивает Маликов.
– Дотяну, – говорю, а сам своего голоса не слышу.
Между пятым и шестым этажом я понял, что у меня потемнело в глазах… И тишина…
Очнулся в машине скорой помощи. Увидел капельницу и лицо фельдшера. Это было личико красивой девушки. Она меня спасала…
Со мной ничего страшного не произошло. Просто, как потом выяснилось, началось обезвоживание, и случился тепловой удар.
К вечеру меня выпустили из больницы. Подобных долго там не лечат. Будучи животным, получаешь не медицинское обслуживание, а ветеринарный уход.
Глава 6
По дороге домой я зашёл в бар. Он был не по пути, а в стороне от дома. Я специально искал тихое местечко. Посидеть, подумать, выпить.
Заказал пиво.
Перед тем, как отпустить, врач сказал, пить нельзя. Но не сказал, как долго нельзя. Я пью, чтобы другие люди, меня окружающие, становились интереснее. В этой забегаловке почти не было посетителей, но уже после первой кружки пива бармен стал выглядеть совсем по-другому. Он, кажется, мне улыбался, хотя на входе сюда я этого не заметил.
Я раздумывал, выходить ли завтра на работу? Или остаться дома? Можно найти что-нибудь другое. В нынешнее время не работу ищут, а достойную оплату труда.
Официально я ещё не был трудоустроен. Поэтому мой невыход на мне никак не отразился бы. Но вдруг я понял, мысль сразила внезапно, не о работе я думаю, а о Лизе. Что скажет она? Работа и жена стали для меня одной проблемой. В идеале жена должна ассоциироваться с любовью, работа – с деньгами. У меня все эти понятия смешались, если не поменялись местами.
Когда-то мы друг другу устраивали сцены из порнографических фильмов. Никто не ругался. У нас с ней была мотивация: кто первый кончит – тот моет посуду. Очень часто приходилось мыть посуду вместе. Мы были идеальной парой. А сейчас она в отпуск домой ездит одна. Что-то у нас идёт не так.
Заказал вторую кружку пива.
Ныне, если месяц не пью, то чувствую себя, как верблюд в Каракумах.
– Официант! – я щёлкнул пальцами правой руки. У меня получилось звонко. – Пятьдесят грамм водки!
– Запить? – он прокричал через весь зал точно так же, как сделал я.
– Сок. Томатный.
Официант принёс заказ, поставил на столик.
Я спросил у него:
– Женат?
– Да.
– Любишь?
– Конечно!
– Вот и я люблю! И жить люблю! Всё здорово, вообще! Пока не протрезвеешь. Тебе так не кажется?
– Я не пью… Я пойду, – сказал бармен. – У меня работа.
Мои излияния показались ему пустым бредом.
– Иди, работай… не пьёт он…
Я выпил свои пятьдесят грамм, запил соком.
Бросить работу мне легче, чем пить и курить. Но если я работу брошу, то мне будет нечего пить и курить. Лучше я буду работать, чем попрошайничать: дайте на выпивку, дайте на сигареты. Над человеческими слабостями ни чужой, ни родной человек не сжалится.
