Дмитрий Лекух - Хардкор белого меньшинства
– Догадываюсь, – вздыхаю.
– Ну, тогда берегите себя.
– Постараемся…
Пожали друг другу руки и разошлись. Попили пива, послонялись по центру города, заскочили к знакомым.
– Вы на футбол приехали? – спрашивают.
– На него, – отвечаем.
– Сегодня «Зенит» вас порвет, – радуются, – а ваших бойцов наши парни по-любому отмутузят. И к бабке не ходи…
– Ага, – смеемся, – Не кажи «геть»…
Потрепались и разошлись.
Нам уже, в принципе, пора было.
Как раз успеем не спеша пообедать – и на стадион.
Пообедать решили в знакомой кафешке на Большой Пушкарской.
И место спокойное, и от стадиона недалеко. Мы в этот раз решили на террасу не ходить, выкупили ВИП-ложу.
А то мне в прошлый раз на секторе какой-то особо ретивый местный бомжара так камнем по башке засадил, еще пару сантиметров – и покойник. И ведь не сделаешь с ним, с гадом, ничего, пока он за ментовскими спинами беснуется.
А местные менты слова «Спартак» и «Москва» ненавидят немногим меньше, чем местная гопота, имеющая наглость называть себя фанатами.
Да они, ментяры эти самые, в принципе, и есть гопота.
Только в форме.
«Культурная столица», ага.
Изгадили когда-то великий город, вот и находят себе утешение в ненависти…
…Уселись в кафе.
Еще пива заказали и баранину в горшочках. Ее там хорошо готовят.
Сидим, ждем, когда принесут.
Тепло, солнечно, официантки улыбаются.
Откуда им знать, что мы и есть – те самые, страшные и ужасные, спартаковские фанаты.
Просто двое сравнительно молодых и крепких парней в модных дорогих шмотках. На «цветах» пусть лоходром рассекает, делать нам больше нечего. Мы сюда на футбол приехали, а не приключения на собственные задницы искать.
Хотелось бы приключений – мы бы с Серегой пошли.
Уж если драться, так не с гопотой же, – ни чести бойцовской, ни совести не имеющей.
С равными.
А так…
Сидим, пиво пьем, никому не мешаем.
Официанткам в ответ улыбаемся, Русланыч даже заигрывать пробует.
Так, абстрактно, чтобы форму не потерять…
Вот только шевеление на этой питерской улице мне что-то как-то совсем не нравится.
Ну то есть – абсолютно.
– Этого пенька малолетнего видишь? – спрашиваю, кивая на трущегося неподалеку от кафе паренька в тяжелых армейских ботинках, темном шерстяном свитере с капюшоном и клетчатой фейковой бейсболке, типа, от «Барбери». – Почему-то есть у меня такое ощущение, что он здесь неспроста тусует…
Русланыч аккуратно, стараясь не привлекать ничьего внимания, разглядывает мальчишку через толстое оконное стекло.
– Да, – соглашается, – похоже что скаут. Хоть бы кепку, что ли, снял, придурок малолетний. Галимое ж палево! И по подворотням тоже народ трется весьма подозрительный.
Киваю и поочередно набираю два телефонных номера.
Сначала звоню водителю, чтобы отгонял джип на стоянку в гостиницу.
От греха.
Машине с московскими номерами здесь сейчас делать ну совершенно нечего. А мы сами уж как-нибудь пешочком дойдем.
Чай, не графья…
Потом Сереге:
– Здорово еще раз, вы случайно не по Пушкарской к стадиону выдвигаться собрались?
– А что? – настораживается, – уже ждут?
– Да, похоже, – вздыхаю.
– Сколько?
– Да сотни две по подворотням ныкаются, и это – как минимум. По всей улице скауты шныряют. Так что вы бы лучше какой другой маршрут выбирали…
– Да ты что! – возмущается. – Тут такие парни приехали! А вот вы и вправду лучше сваливайте оттуда, там сейчас жарко будет.
– Мы на шифре, – смеюсь, – в кафе сидим. Чин-чинарем. И вышибалы на входе такие, что не факт, что даже ты бы связался…
– А, ну тогда ладно, – успокаивается, – тогда располагайтесь поудобнее, согласно купленным билетам. Шоу маст би гоу…
– Когда ты только, мутик чертов, английский как следует выучишь, – вздыхаю. – Русланычу на евровыездах достало уже твоим переводчиком работать…
– Зато я нюхаю и слышу хорошо, – ржет.
– Ну ладно, – смеюсь в ответ, – береги себя, нюхач…
– И тебе не хворать, – хохочет. – Жди…
Дождались…
…Ох, как же красиво они шли!
Как на параде…
Кто-то – слегка сутулясь, кто-то – горделиво раздвинув плечи, кто-то – деловито разминая суставы, высоко вскидывая хлопающие в такт ходьбе ладони, скандируя:
– Мос-ква! Мос-ква!!
Впереди, как и положено, тревожный хардкор, за ним – бойцы попроще. Вот только маловато их было. Всего десятков семь-восемь, и хоть выглядели они не мальчиками, а грозными бойцами, но – мало.
Мало.
Питерцы это тоже поняли и начали охватывать парней с флангов, умело отсекая возможные пути отступления. Мы с Русланом переглянулись и поняли, что сейчас – рванем.
Туда, к своим, к идущим под неминуемую раздачу парням, хоть это и совершенно безнадежно.
Массой задавят.
Но – гвардия умирает, но не сдается…
…И тут вдруг выяснилось, что не одни мы с Русланычем на этой улице пивка сообразить решили.
Вот одна группка крепких парней, вот другая.
Кто из кафешек выдвигается, кто из «случайно» припарковавшихся неподалеку неприметных, как грязноватое местное небо, изрядно побитых жизнью отечественных микроавтобусов.
Ого, а вот это – уже серьезно.
«Флинты».
Последние из могикан.
Не иначе как птичек где-то неподалеку кормили.
Или бабушек через дорогу переводили.
Прям, не выходя из мини-вэнов с затемненными стеклами.
Многовато, знаете ли, в этом районе Санкт-Петербурга старушек развелось, пришлось тимуровцев аж из самой столицы выписывать.
Как же мы их не разглядели-то?
А вон и Гарри, легко узнаваемый по своей знаменитой толстовке «Стоун Айленд» и высоким спецназовским ботинкам, – со всеми своими бойцами.
Вон «гладиаторы», вон «апельсины».
А вон и превратившийся не так давно в грозную и беспощадную силу «Юнион».
Действительно, вся основа приехала.
Питерская волна осадила назад.
Охотник готовился неожиданно для себя стать жертвой.
Но и отступать им тоже, в общем-то, не хотелось.
Вообще-то – это их город.
Мы решили пока подождать.
Наши услуги могли и не понадобиться…
И в этот момент «мясной» моб прыгнул…
…Настоящий уличный бой – резок, жесток и скоротечен. Когда мы через десять минут расплатились и вышли на улицу – там уже никого не было. Только мусор, обрывки газет, битые стекла да несколько крепко покореженных легковушек.
И плачущий, размазывающий по лицу кровавую юшку, питерский паренек на скамейке у разбитой автобусной остановки.
– Как же так? – видимо, принимая нас за своих, поднял он заплаканные глаза. – Как же так? Все – все пришли! Все!!! Лучшие! И – все легли. Все…
И снова заплакал.
В этот момент у меня за спиной кто-то демонстративно прокашлялся.
Я резко обернулся.
…Летящий силуэт легкого летнего пальто. Режущая взгляд безукоризненно отутюженная стрелка на дорогих серых брюках.
Элегантные туфли, черные очки, горделивый разворот головы. Боб. Старая питерская гвардия.
– Вот уж не думал, – усмехается нехорошо, – что ты на старости лет в скауты подашься…
– Я тебя тоже люблю, – кривлюсь в ответ, – но с головой тебе отношения слегка поправить надо. Если бы я на акцию приехал – сейчас бы с парнями дальше шел, а не с тобой тут лясы точил. Чай, не на вашей помойке вырос…
Он как-то слегка обмяк и неуверенно протянул руку. У него, вообще-то, слабые кисти, и в свое время он компенсировал этот недостаток, умело зажимая между пальцами половинку лезвия безопасной бритвы.
Щеки врагов только так напополам разваливались.
Но это было давно.
Когда он еще не был таким олдовым.
Как и мы все, в общем-то.
Я, естественно, эту самую руку – пожал. Сколько лет уже друг друга знаем.
– На футбол?
– А куда же еще? – смеюсь. – На террасу, правда, не пойду, а то у меня сложные отношения с питерскими булыжниками. Особенно если их ваши карланы в наш сектор швыряют. ВИП с Русланом взяли. Если хочешь – присоединяйся, свободных мест в ложе – навалом...
– Пожалуй, – кивает, – и присоединюсь. По деньгам тоже разберемся, думаю. На секторе сегодня, похоже, хрен знает чего будет твориться. Игорь, кстати, еще сейчас подойдет. Помнишь Игоря?
– А как же!
– Приглашаешь? – смеется. – А как с хулиганьем своим объясняться будешь?
Стучу пальцем по лбу:
– Они ж не идиоты. Вернее, идиоты, конечно. Но не настолько. Историю помнят…
– Да, – вздыхает он в ответ, – у нас – тоже помнят. Не все, к сожалению…
Молчим, курим.
Потом я хлопаю его по плечу:
– Не переживай, Боб. Все течет, все изменяется. Когда-то мы были союзниками, теперь – враги. Пройдет время, и когда-нибудь снова станем союзниками…
– Да, – кривится он, – единственные союзники вашего «мяса» были. Пока не схлестнулись. Помнишь, как мы друг друга на выездах по домам разбирали, когда приезжим ночевать негде было? Мы – вас, вы – нас…
